Книга Этрусская химера - Лин Гамильтон

— Напротив, с моей точки зрения более приятное место отыскать сложно, — проговорил Лейк, осторожно меняя очки на пару более светлых. — А теперь, насколько я понимаю, миссис Макклинток должна услышать объяснения. Возможно, лучше начать с представления. Если вы не возражаете, я предпочитаю не обмениваться рукопожатиями. Я — Кроуфорд Лейк, а это миссис Лара Макклинток. Ну, а кто вы?

Анна Карагианнис, тетка покойного жениха Бренди Лейк, называть себя отказалась, однако остальные возражать не стали. Кроме Анны, Дотти и Джино, Евгении и Витторио, здесь были Сезар Розати, которого я подвела с обедом, Марио Романо, поддельный Лейк, антиквар Мондрагон, журналист Джианни Вери, крошечный ковбой Хэнк Мариани, Никола Мардзолини, мой недавний ухажер, и персона, которую я совершенно не ожидала здесь увидеть, Массимо Лукка, полицейский из участка карабинеров в Ареццо. Хэнк Мариани представился последним. Он подошел ко мне с протянутыми руками.

— Здравствуйте, здравствуйте, — представился он. — Меня зовут Пуплуна.

— Пуплуна? — фыркнул Лейк.

— Мы называем свое собрание Обществом Химеры, — пояснил задетый его тоном Марио Романо. — Каждый год, примерно в это время мы встречаемся здесь. Наше ежегодное собрание, как мы его называем, происходит здесь потому что, как вам известно, в этом районе встречались и этрусские цари — в городе, который они называли Вельсна, — чтобы поговорить о состоянии государственных дел, торговли, обороны и о прочих вещах. Этим восхитительным домом вместе с этрусской гробницей владеет Анна, любезно принимающая нас у себя каждый год.

Количество членов нашего общества ограничено тринадцатью, по числу этрусских городов-государств, и каждый из нас принимает имя одного из этих городов. Именно это и имел ввиду Гарольд, когда назвал себя именем Пуплуна. Я — Велс, Анна — Велсна, Дотти — Слевзи, Сезар — Руселла и так далее. — Он на мгновение умолк. — Боюсь, что на слух незнакомого человека все это может показаться достаточно глупо.

Он явно не мог найти подходящих слов.

— Быть может, будет лучше, если продолжу я? — спросил Никола. — Сколько же лет происходят собрания нашей группы? Почти десять? — Некоторые из собравшихся закивали. — Все мы питаем фанатический интерес ко всему этрусскому. У нас есть своя небольшая чат-группа в Интернете, где мы обмениваемся информацией и просто беседуем на интересные нам темы. Когда-то — должно быть, четыре или пять собраний тому назад, ни правда ли? — мы решили, что нам необходим собственный проект. Мы начали понимать, что не сможем оставаться просто клубом единомышленников.

— Кто-то, кажется, это был Сезар, — продолжил он, — предложил нам каждый год возвращать на родину одну из этрусских древностей. Мы начали собирать членские взносы и скопили некоторые средства на непредвиденные расходы и в случае необходимости на покупку вещей. Я отыскал в архивах сведения о пропавших вещах и составил список. Присутствующий здесь Альфред Мондрагон при своих неоценимых познаниях и связях в мире искусства сумел пока выяснить место нахождения четырех из них, очаровательной бронзовой скульптурки воина, великолепного каменного сфинкса, которые ныне находятся в коллекции Сезара Розати, килика работы мастера Бородатого Сфинкса, который, к сожалению, был выкраден из нее, а теперь и объекта наших трудностей, гидрии с Химерой, которая, как и все прочие, будет подарена Галерее Розати. Весьма вероятно, что ее создателем является мастер Микали, вам это известно?

Я кивнула.

— Наверно, теперь ее можно убрать отсюда, Альфред.

— Гидрия находилась у Робер Годара Старшего в Виши, — проговорил Мондрагон, осторожно косясь на Лейка. — Мы обнаружили, что Годар являлся этрускофилом, как и все мы, и поэтому предложили ему место в Сосьета. После этого Годар вскоре скончался, что несколько помешало исполнению наших планов, однако мы распространили свое приглашение на его сына, также носившего имя Робер. Мы полагали, что уговорим его расстаться с гидрией, сделав это условием принятия в члены общества. К несчастью, мы не имели представления о том, что Робер Младший был инвалидом, а потому посещение Италии являлось для него трудным делом.

Какое-то время мы еще надеялись, что Годар сам привезет сосуд. Он все время обещал сделать это. Однако присутствующий здесь Никола съездил во Францию, сфотографировал гидрию и выяснил с полной очевидностью, что Годар разорен, болен и что подобное предприятие ему не по силам, — продолжил Мондрагон. — Во всяком случае, без нашей помощи. — И тогда, — он сделал маленькую паузу, — нам пришлось выработать совершенно другой план. Сезар, передаю слово тебе, поскольку идея была выдвинута тобой.

Розати прокашлялся.

— Несколько человек из нас собрались вместе, образовав, так сказать, комитет, чтобы прикинуть дальнейшую цепь событий. Проще всего было бы, конечно, выкупить гидрию у Годара. Однако мы уже успели внушить ему, чтобы он не продавал гидрию, которая должна была стать его пропуском в Сосьета. Итак, логично было помочь ему добраться сюда. Тогда мы принялись разыскивать человека, который мог бы приемлемым для Годара способом снабдить его деньгами на дорогу, то есть купить у него что-нибудь. Никто из нас не мог бы этого сделать, поскольку, явившись сюда и увидев всех нас, он мог бы заподозрить нечестную игру и отказаться подарить гидрию, потом, возможно, он и не мог позволить себе делать такие подарки. И тогда у нас возник, гм, новый план.

— План, в котором вы воспользовались моим именем, чтобы одурачить миссис Макклинток и заставить ее таким образом помочь вам, — вступил в разговор Лейк.

— Надеюсь, вы согласитесь, что действовали мы с добрыми намерениями, — сказала Евгения. — Теперь вы все слышали.

— Ах, эти намерения, — заметил Лейк. — Все мы знаем, куда они ведут, не так ли?

— Итак, насколько я поняла, считая, что цель оправдывает средства, вы решили воспользоваться услугами такого неразумного создания как я для исполнения собственного замысла, — заметила я.

— Насколько я понимаю, вы рассчитывали на то, что моя внешность никому не известна, — проговорил Лейк. — А почему вы выбрали именно миссис Макклинток?

По лицу Дотти было видно, что она снова готова зареветь.

— Я решила, что лучшей кандидатуры нам не найти, — сказала она мне. — У тебя такое честное лицо, потом ты уже находилась в Риме. Я выяснила это достаточно просто. Но теперь мне ужасно жаль. Наверно, ты никогда не простишь меня.

— Я договорился, чтобы некий Ив Буше доставил Лару в Виши, — проговорил Витторио Палладини. — На деле мы уже просили Буше попытаться купить для нас этот сосуд или любой предмет, который Годар согласится продать, однако ему не повезло. Годар совершенно не воспринял его. Тогда мы решили, что вы, Лара, не разбираетесь в этрусской бронзе, и придумали покупку Беллерофонта, заранее зная — Никола проверил всю коллекцию, — что в ней найдется крупное бронзовое изваяние, способное сойти за Беллерофонта.

— К несчастью, — продолжил Никола, — вы проявили более глубокие познания, чем мы рассчитывали, — надеюсь, вы сочтете это за комплимент — и немедленно и точно установили, что эта фигура является подделкой.