Книга Русские идут - Сергей Соболев

Ну вот: когда поднялись в воздух, ему вспомнилось все, что они вытворяли за минувшие сутки. Он хотел переключить мозги на деловой лад, отвлечься, так сказать, от предмета искушения, но у него не очень получалось. Лариса выглядела даже более соблазительно, нежели обычно. На ней был темно-синий брючный костюм (легкое пальто она сняла, когда вошла в салон «гольфстрима»). Лицо у нее было гладкое, свежее, но какое-то холодное и отстраненное. Словно чувствуя что-то, – волну опастности от своего «партнера» – она села в конец салона. Артем устроился посередке, а Рейндж оказался в кресле, ближнем к кабинета пилотов. Несколько раз за время полета он оглядывался назад, пытаясь перехватить ее взгляд. Но тщетно: Венглинская, как бы не замечая его, все время, пока длился полет, слушала музыку и листала какой-то захваченный в дорогу глянцевый журнал на английском…

«Гольфстрим» приземлился на терминале для «частников», расположеном где-то на задворках огромнейшего – крупнейшего не только в Лондоне, но и в Европе – комплекса аэропорта Хитроу. Еще на подлете, когда заработала сотовая связь, Венглинская прозвонила человеку, которого называла по имени – Семеном. Доложила о прибытии, после чего прикрепила устройство «хенд-офф» к ушной раковине и сделала еще один звонок кому-то из местных товарищей или джентельменов.

Все трое прошли через «зеленый коридор». Мокрушин и Артем предьявили паспорта с «шенгеном». Сотрудники таможни и «иммигрэйшн» – один – индус в чалме и в форме, второй – темнокожий – задали им рутинные вопросы. Саквояжи, в которых был минимум вещей, проcветили на установке X-ray. Получили наконец по штампу в паспорта – «добро пожаловать в Соединенное Королевство»!..

Что касается Венглинской, то она предьявила британский паспорт, а потому к ней вопросов вообще никаких не возникло.

Они вышли из здания терминала. Официально, скажем так, их никто здесь не встречал. Артем подкатил тележку к припаркованному на автостоянке седану – это был «мерс», один в один как тот, на котором Венглинская передвигалась по Москве. Он щелкнул «брелоком», отключая сигнализацию. Открыл дверцу хозяйке, потом перегрузил вещи с тележки в багажник.

Мокрушин сел за руль, ощутив поначалу даже легкий дискомфорт. Что отличало эти две машины, которые были приписаны к Ларисе Венглинской, так это дорожные номера и еще то, что у британского седана – правый руль. Температура плюс восемь, пасмурно, но без осадков.

– Через сорок минут киевский борт должен совершить посадку! – обьявила Лариса, когда все наконец расселись. – Так что времени у нас в обрез…

Рейндж завел движок и тронулся с места. Но не в сторону Tunnel road, не на выезд из расположенного в пятнадцати милях к западу от центра Лондона аэропорта Хитроу. А по одной из внутренних дорог – мимо вертолетной площадки – в самое сердце этого комплекса, к «четвертому» терминалу, где уже вскоре должен приземлиться борт из Киева.

Через несколько минут он припарковал машину на автостоянке перед зданием терминала, найдя свободный пятачок – довольно близко от одного из боковых выходов. Они вышли из «мерса» – все трое. Венглинская, повесив сумочку на плечо, направилась сразу в зал прибытия: нужно было не пропустить прибытия «клиента», встретить его на выходе, как только он и его помощник пройдут паспортный контроль.

Мокрушин и Артем поднялись эскалатором на второй этаж, где было полно всяких-разных маркетов и забегаловок, где можно было, коротая время перед вылетом, перекусить блюдами почти любой кухни мира. Народу вокруг полно: смешение рас и языков… Белые лица, определенно, здесь были в меньшинстве.

Ни местные сувенирные лавки, ни закусочные, ясное дело, двух мужчин, только что прилетевших из Москвы, совершенно не интересовали.

«Одуван», раскрыв газетку, устроился в пластиковом кресле.

Мокрушин прошел чуть дальше и встал возле окна, из которого был виден кусок взлетно-посадочного поля и длинный переход, заканчивающийся «шлюзом» и переходником, через который пассажиры из пристыковавшегося лайнера проходят в помещения досмотровой зоны.

Ожидание оказалось недолгим.

В микронаушнике послышалась короткая женская реплика – «ten minits!» Мокрушин прошел чуть дальше того места, где с газеткой сидел Артем и вошел в мужской туалет. Закрылся в свободной кабинке, справил нужду. Спустил воду. Действуя неспешно, снял куртку. Она у него была двухсторонней и двухцветной: одна сторона небесно-синего окраса, с кожанными вставками, другая – цвета спелого баклажана, то есть, более темной расцветки (и тоже с кожанными вставками). Вывернул и тут же надел обратно – «баклажанным» цветом наружу.

Достал из вшитого кармашка «визитку», которую прищепил поверх нагрудного кармана куртки. На визитке было его фото, под которым значились – по-английски, естественно – имя и фамилия, а также занимаемая дожность – «manager»

Поддев ногтем, он сковырнул липкую наклейку с названием фирмы-изготовителя, под которой оказалась пришита матерчатая эмблема – изображенный на щите олень на фоне старинного замка. Размер «нашивки»: сто тридцать на сто миллиметров. А под ней, под эмблемой, если приглядеться, прошитые золотой нитью полукружием выстроились буковки: Old Reading Tower.

Точно так же Мокрушин поступил с перчатками: вывернул их. Были – коричневатые, стали – светло-бежевые, почти белые.

Он вышел из кабинки, на время сняв перчатки и сунув их в карман куртки. Подошел к умывальнику, неспешно вымыл руки, затем провел мокрыми руками по волосам. Прошелся дополнительно расческой, зализав влажные волосы назад. Лицо у него было гладко выбрито: воспользовался электробритвой за час до посадки. Глянулся в зеркало. Кажись, все ОК. Из зеркала на него – несмотря на минимум затраченных усилий – смотрел какой-то малознакомый тип…

Мокрушин выбрался из мужского туалета и направился в зал прибытия. Это был довольно стремный момент: стоит только местным «security» обратить на него внимание, как возникнут вопросы – «что это еще за маскарад с переодеванием»? Зашел в туалет один чел, а вышел оттуда – уже кто-то другой! Одетый в разновидность униформы одного из старинных британских поместий…

Впрочем, чтобы заметить «подмену», одних телекамер, которых здесь, в этом здании, десятки – и на виду, на кроншейнах, и скрытых, хорошо замаскированных – абсолютно недостаточно. В местном ЦПУ, где операторы аэропортовской СБ несут круглосуточное дежурство, сотни мониторов, на которые стекается изображение от множества телекамер, установленных на всей территории комплекса и даже на подьездных коммуникациях. А потому заметить, что у заглянувшего в туалет гражданина куртка поменяла окрас с ярко-синего на «баклажановый», и что на правом нагрудном кармане у него появилась «визитка», а слева, у сердца, теперь видна эмблема с названием одного из британских поместий – шанс один из миллиона. Другое дело, что если задумка не выгорит, если события начнут сильно отклоняться от написанного сценария, то и для Рейнджа возникнет реальная угроза со стороны местных спецслужб.

В Скотланд-Ярде дураков не держат. И если случится крупный прокол, то надо будет уносить отсюда – из Туманного Альбиона – ноги как можно скорей, пока человек с его приметами и данными не будет обьявлен в розыск…