Книга У мужчин свои секреты - Кей Хупер

— Хорошо, хорошо, признаюсь!.. — Макс застонал. — Черт, больно же!

— А будет еще больнее, если не будешь отвечать, — наставительно заметил Эдам. — Значит, это был ты?

— Да, я. Я увидел тебя с девчонкой, и мне пришло в голову, что это… удобный случай.

— Но ведь ты приехал в Ричмонд, чтобы разобраться со мной!

— Но только не с помощью машины. Кстати, это была очень хорошая машина, а из-за тебя мне пришлось ее бросить!

— Не отвлекайся, —сухо сказал Эдам.

— Но эта машина действительно мне нравилась, Эдам!

— Хорошо. Но если ты не собирался раздавить меня в лепешку, то как же тогда ты планировал разделаться со мной?

— У меня не было точного плана. Мне хотелось организовать для тебя что-нибудь необычное и, э-э-э… болезненное.

Эдам снова посмотрел на Ника.Тот слегка улыбался, и Эдаму пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не улыбнуться самому. Нет, не то чтобы он недооценивал своего врага — Макс был очень и очень опасен, однако в нем было своеобразное плутовское очарование, которое не раз спасало ему шкуру.

Но только не сегодня.

Одного воспоминания о том, что случилось — или, вернее, могло случиться — сегодня с Рэчел, было вполне достаточно, чтобы пальцы Эдама сами собой сжались, и Макс Гэллоуэй беспомощно забарахтался в его руках.

— Ты сделал большую ошибку, Макс, — прошипел Эдам ему в лицо. — Когда ты направил на меня свою машину, я был не один. Из-за тебя могла пострадать одна молодая леди, и это меня очень огорчает. Очень, понимаешь?

— Да что с ним разговаривать, — спокойно посоветовал от двери Ник. — Придуши его, и дело с концом.

— Я знаю этот фокус: злой коп — добрый коп, — прохрипел Гэллоуэй, когда снова смог дышать. — Со мной подобные вещи не проходят.

— Конечно, — согласился Эдам, успокаиваясь. — Эта штука стара, как мир. Только ты забыл, Макс, что мы-то ведь не копы. И ни Ника, ни меня нельзя назвать особенно добрыми, к тому же меня ты разозлил. А теперь подумай хорошенько и постарайся разубедить меня в том, что хороший Гэллоуэй — мертвый Гэллоуэй.

— Ты ведь не собираешься убить меня, Эдам? — Дрогнувшим голосом спросил Макс.

— Все зависит от тебя. Впрочем, единственное, что я могу обещать твердо, это то, что — живой или мертвый — ты в самое ближайшее время попадешь в руки полиции,

— Ты хочешь сдать меня копам? — Макс застонал. — Но ведь это верная смерть. Ты сам прекрасно это знаешь!

— Это, — с расстановкой ответил Эдам, — не мои проблемы.

— Подожди! Я могу сообщить тебе что-то важное!

— Сомневаюсь.

— Я клянусь, Эдам!

— Ну что ж, послушаем.

— А ты меня отпустишь?Не станешь сдавать в полицию? Дай мне несколько часов форы — это все, о чем я тебя прошу!

— Это будет зависеть от того, что ты скажешь.

— Я же сказал, придуши его! — подал голос Ник. — Если ты сейчас его отпустишь, рано или поздно он снова устроит тебе что-нибудь веселенькое.

—Нет! — в панике воскликнул Гэллоуэй. —Я клянусь!

— Но ведь ты хотел посчитаться со мной, — напомнил ему Эдам. — Ведь я погубил твою жизнь и все такое…

— Да, но если ты отпустишь меня сейчас, ты… ты вроде как подаришь мне ее снова. Я способен оценить это, Эдам, и тогда мы будем в расчете.

— И ты действительно рассчитываешь, что я поверю?

— Мне бы очень этого хотелось, — серьезно сказал Гэллоуэй.

Ник коротко хохотнул, и Эдам понял, что он доволен, хотя никто другой об этом не догадался бы. Никто, кто не знал Ника так хорошо, как он. Максу этот смех показался презрительным, и он вздрогнул от страха.

— Послушай, Эдам, я клянусь чем угодно, что ты никогда ничего обо мне не услышишь. Я исчезну из твоей жизни раз и навсегда!

— Давай сначала все-таки послушаем, что такого важного ты хотел сообщить, — предложил Эдам.

Макс с трудом откашлялся.

— Если ты уберешь руки, — сказал он, — дело пойдет веселее.

— Нет, — коротко ответил Эдам.

— Нет так нет. Я просто подумал…

Эдам сильнее сжал его горло, но сразу отпустил.

— Говори, потому что от этого зависит твоя жизнь, — сказал он серьезно.

— Хорошо, хорошо, — поспешно согласился Макс. — Так вот, с некоторых пор я начал следить за тобой.Не каждый день, не постоянно, а так… время от времени.

Эдам только кивнул, не желая признавать, что не заметил слежки. Впрочем, он давно знал, что Макс настоящий специалист в этом деле и редко допускает ошибки.

— Так вот, когда я шел за тобой и девчонкой, я обратил внимание, что, кроме меня, за вами тащится еще один «хвост». Вернее — два.

— Ну-ка, выкладывай все, черт побери! — неожиданно рявкнул Ник, и Макс, бросив на него испуганный взгляд, тотчас посмотрел на Эдама, словно ища у него защиты.

— О'кей, о'кей, сейчас. Так вот, я увидел, что за вами следует еще кто-то. Я заметил двух разных людей, которые вели наблюдение иногда одновременно, иногда — по очереди, но они, как мне показалось, не были связаны друг с другом.

— Они следили только за мной, или… — перебил Эдам.

— За тобой и за девчонкой.

Эдам пристально посмотрел на своего врага.

— Кто они? Ты знаешь? Или, может быть, догадываешься?

Макс пожал плечами.

— Один из них выглядел как бродяга — нечесаный, неряшливо одетый, словом — отпетый тип. Или частный детектив из тех, что берутся за всякие грязные делишки. Второй же… не знаю. Этот выглядел слишком прилично, чтобы походить даже на переодетого копа. Я было подумал, уж не ФБР ли в этом замешано, только при чем тут федералы? Впрочем, вам виднее. Как бы там ни было, оба этих парня действовали вполне уверенно, я бы даже сказал — профессионально. Но и на покушение это было не похоже, потому что оба держались на порядочном расстоянии. В общем, я решил, что это — просто слежка, и не более того…

Эдам посмотрел на Ника, потом снова повернулся к Максу.

— Опиши того, второго, который был похож на фэбээровца.

Макс ненадолго задумался.

— Высокий, широкоплечий, светловолосый… Сложен примерно как ты. Собственно, издалека он даже напомнил мне тебя. Двигался он этак… легко, словно не желая особенно шуметь, и в то же время он не крался, нет. Вот только лица его я так и не разглядел. Этот парень все время держался где-нибудь в тени.

— О'кей, Макс, — сказал Эдам и, обернувшись к Нику, чуть заметно ему кивнул. — Ты заработал свою фору. Даю тебе двадцать четыре часа, ясно? Если за это время ты не уберешься из города — пеняй на себя.