Книга Благословенная тьма - Дмитрий Черкасов

Хорошо, да он и не допустит иуды!

Волк ненадолго замешкался. Он поведет их, но куда?

Конечно, решать основную проблему! Сводить счеты – кое с кем… Но путь будет долгим, возникнет нужда в пропитании, да и потребность в постоянном пополнении рядов уже неистребима. Что ж – история не делается в белых перчатках.

Он отбросил сомнения и отважно взглянул апостолам в глаза, без труда выдержав ответные свирепые взгляды.

Он отметил полноту преображения, аналогичного своему собственному: в вервольфах не было и следа человеческого.

Ничего похожего на то, что некогда привелось увидеть Ляпе-Растяпе.

Состоялся диалог – беззвучный.

Все происходило на уровне обмена мыслями.

Поджарый волчара шагнул вперед.

– Кто ты? – последовал вопрос.

– Ваш предводитель.

– Ты наглый самозванец! У нас есть предводитель, и он порвет тебя в клочья!

– Ты лжешь. Ты отлично знаешь, что вашего предводителя больше нет. Он проиграл сражение.

Волчара умолк, считывая информацию. Пришелец в ответ развернул в сознании красочную картину поединка в сарае. Потом показал деревню, охваченную всеочищающим огнем. Телепатия все же возможна, признал волк. Никаких посредников-бесов. Но только промеж зверей.

– Мы не знаем тебя. У тебя непонятные мысли. Ты не можешь быть нашим вожаком.

– Вы узнаете меня. Вы поймете мои мысли. И я буду вожаком – независимо от того, хочешь ты того или нет!

Пожалуй, все-таки иуда. Не классический вариант, но для демонстрации силы сгодится и такой.

– Сними амулет, – потребовал волчара.

Вместо ответа пришелец прыгнул и перехватил строптивцу горло. Жизненной необходимости в этом не было, бунтарь не посмел бы напасть на противника, хранимого оберегом. Но надо было показать силу и решимость.

Волчару было немного жаль. Отец Роман Лукошников, видный деятель Отделения Инквизиции, участник многих боевых операций.

…Мятежник дергался, лежа на земле; из его разорванного горла хлестала темная зеленоватая кровь.

Волк отступил на прежнюю позицию. С этой уязвимостью вервольфов еще предстоит досконально разобраться, многое остается невыясненным.

Остальные заворчали, шерсть встала дыбом. Некоторые ощерились, глаза налились кровью, но в них читался страх. И еще – уважение.

Волк сел.

– Еще возражения есть? – осведомился он хрипло. Непонятно, как может быть хриплой мысль, но, тем не менее, это было именно так.

Ответом ему был невнятный гул смятенных мыслей, многоголосица. Наконец из них выделилась одна:

– Чего ты хочешь от нас?

– Дела.

– Мы и так заняты делом, к которому нас предназначили.

– Вас предназначали к другому делу, оно было впереди.

– Мы ничего не знаем об этом.

– Как это возможно? Лицемеры! Вы же читаете мысли!

– Старший умел беречься. Он выставлял защиту.

– Ложь! Я умею не меньше вашего старшего и не владею такой защитой. Вы знали о его замыслах. Вы знали о замыслах Виссариона. Если не знали в мелочах, то хотя бы улавливали общее. И вам это нравилось. Вам это было по вкусу, верно?

Собрание сдавало позицию за позицией.

– Мы догадывались, ты прав. Нам нравилось.

– Что же вам нравилось?

– Нам нравилось убивать. Нам и сейчас это нравится.

– Вы будете убивать.

В сознании волка отразились радость и надежда, возжегшиеся в сознании его новоявленных присных.

– Мы будем убивать? Ты обещаешь нам это? Нам нужна кровь!

– Я обещаю. Вы получите кровь. Но вы будете убивать, когда я скажу. И тех, на кого укажу.

– Мы должны сказать тебе кое-что.

– Говорите. Я и так уже знаю.

– Знаешь? Мы боимся.

– Да. Вы боитесь. Ваш страх передается мне, но почти не находит отклика. Скажите ясно, чего вы боитесь.

– Возмездия.

– Чьего?

– Ты знаешь.

– Мое знание – это мое знание, оно вас не касается. Скажите.

– Того, кто рек «Мне отмщение, и Аз воздам».

– Почему говорите обиняками? Почему не можете назвать?

– Мы не смеем.

– Вы смеете.

– Нет. Мы сознаем, что грешим. Мы не можем назвать Его.

– Можете. Это легко. Слушайте, как я произношу: Бог.

Двое из стаи поджали хвосты и жалобно завыли; с другими такого не произошло, но трепет их был очевиден.

И уважение к чужаку усилилось многократно.

– Повторяйте за мной: Бог.

– Мы не можем. Мы слишком долго пробыли в нынешнем обличье. Тебе легче.

– Нет, мне труднее. Потому что я выбрал недавно. Я приказываю повторять.

Наступила долгая пауза.

Волк повысил голос:

– Вы Божьи слуги! Вы выполняете миссию! Как же вы не можете?!

Он ждал.

Наконец из стаи, словно робкий и еле слышный вздох, излетело:

– Бог…

– Так. Хорошо. Громче. Гоните все сомнения прочь!

Двое – уже решительнее – откликнулись:

– Бог…

– Бог!

Один за другим ответили все одиннадцать. Новый вожак чувствовал, как крепнет сила в его товарищах, как возрождается почти угасшая вера.

– Теперь молитва.

– Нет!..

Дружный вой ответил ему, страх вернулся. Былые сотрудники Секретной Службы уже давно не творили молитв – не говоря о трансформированной нечисти, которая не делала этого никогда.

– Самую простую. Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй мя! Повторять за мной.

Это оказалось весьма нелегкой задачей, но вожак справился и с ней. Волчьи сердца медленно, но верно разгорались.

– Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя. Аминь!

– Аминь…

– Аминь…

Волк ощутил, что ужасно устал. Но главное еще предстояло. Он вернул веру одиннадцати – и сколько же оставалось? Эти апостолы должны были передать ее остальным вервольфам, скрывающимся в тайге.

– Вы понесете эту веру дальше. Я помогу вам, я буду с вами. Созывайте людей – хотя бы тех, кто окажется поблизости.

– Людей?!

В вопросе звучало искреннее непонимание.

Волк обругал себя, но тут же сообразил, что напрасно.