Книга Дом на берегу океана - Андрей Величко

Пролетев примерно километр, машина снизилась и села неподалеку от конца полосы, где была сделана площадка для разворота. Самолетик повернулся боком ко мне и скрылся за кустами, но вскоре вновь появился, уже моторами в мою сторону.

С полутора километров было не слышно, как они работали, но зато хорошо видно подробности взлета. Сейчас дядя Миша не стал четко разделять его по операциям, как в предыдущий раз. Вот заднее колесико оторвалось от земли, но фюзеляж еще не успел принять горизонтального положения, как хвост пошел вниз и самолет начал набирать высоту. В этот раз майор поднялся метров на пятнадцать, покачал крыльями, потом сделал что-то вроде змейки, улетая в стороны метров на пятьдесят. Затем, когда я уже начинал беспокоиться, не пора ли садиться, «Шаврушка» опустила нос, над самой полосой выровнялась, плавно опустила хвост и села на три точки. Пробег закончился метрах в десяти передо мной, майор выключил движки и не очень ловко выбрался из кабины.

– Отличная вышла машинка, – поделился он впечатлениями, а потом добавил: – Так что зря я мандражил перед полетом. А то ведь думал: мало того что летать толком не научился в свое время, так и было это лет тридцать назад! Но, оказывается, ничего я не забыл, а «Шаврушка» просто замечательно ведет себя в воздухе.

– Так вы же говорили, что умеете летать!

– А разве нет? Четыре часа налета на Ан-2, пять взлетов, полторы посадки. Правда, для летчика-испытателя это маловато, но ничего – видишь же, обошлось.

– Полторы посадки – это как? – поинтересовался я.

– Да очень просто. Я с ходу заделал «козла», а дальше пилот успел перехватить управление и не дал кукурузнику скапотировать. Ох, и матерился он, когда мы шасси чинили! Пришлось пожертвовать человеку литр целебной вьетнамской водки, но зато следующая посадка получилась более или менее прилично. Так вот, скажу я тебе, нашим аэропланчиком управлять проще, чем Аном.

Потом мы попили чаю с вареньем, и дядя Миша слетал еще раз, теперь поднявшись метров на двести и сделав два нормальных круга над островом. Правда, посадка получилась не столь безукоризненной, как до того, и амфибия, коснувшись полосы, еще пару раз подпрыгнула примерно на метр, а только потом покатилась по земле.

Мы договорились, что еще неделю дядя Миша летает один, шлифует свои пилотажные навыки и только потом начинает учить меня. Причем я как в воду глядел – мне было предложено за это время сделать еще как минимум двадцать пять, а получится – так и пятьдесят гранат. Мол, предыдущая партия уже почти совсем кончилась.

Через пару недель у меня сложилось впечатление, что дядя Миша на себя наговаривал. Ведь если он действительно почти не умел летать, то вся его квалификация являлась плодом недельных тренировок, причем в одиночку. Я же летал с инструктором, то есть за ту же неделю вроде бы должен был достичь примерно тех результатов, какие демонстрировал майор при первых полетах со мной. Однако хрен – хоть сколько-нибудь прилично сесть у меня до сих пор не получалось. Один раз нам даже пришлось слегка подремонтировать шасси, несмотря на то что по сравнению с оригиналом этот узел был сделан существенно прочнее. А уж сесть так, чтобы закончить пробег у черты, нарисованной поперек взлетно-посадочной полосы неподалеку от ее начала, нечего было и думать. Я промахивался как минимум на пятьдесят метров, причем до самого конца не мог сообразить, с перелетом снижаюсь или недолетом. Но, с другой стороны, ничего особенно страшного в этом не было. Пробег «Шаврушки» составлял метров сто, если не пользоваться тормозами. Значит, двухсотметровой площадки хватит даже такому пилоту, как я.

Старт экспедиции был назначен на конец октября: с этого времени и до начала марта штормы на двадцатых широтах Южного полушария случаются довольно редко, да и ветры летом по идее должны быть более благоприятными. У нас почти все было готово, оставалось немного – установить радиомаяк на Питкэрне и приготовить мачту, чтобы по дороге снабдить таким же устройством атолл Оэно.

Два маяка мне понадобились потому, что я реально оценивал свои возможности как штурмана. Если повезет, то у меня получится определить широту и долготу по солнцу с точностью до нескольких градусов. Но в случае пасмурной погоды, а уж тем более шторма, не получится определить вообще ничего. А радиомаяк можно слушать когда угодно, хотя, конечно, в шторм точность измерений упадет.

Но по одному маяку можно определить только направление. Чтобы вычислить расстояние, нужен второй. И угол между ними, ясное дело.

Так вот, по отношению к нашему предполагаемому курсу острова Хендерсон и Питкэрн лежали практически на одной прямой, поэтому маяк имело смысл ставить только на одном из них. А вот линия, соединяющая Питкэрн и Оэно, была перпендикулярна курсу экспедиции, что создавало наилучшие условия для измерения наблюдаемого угла между маяками на них. От одного острова до другого было сто пятьдесят километров, то есть, даже пройдя две трети пути до Австралии, я все равно смогу определять расстояние до этих островов.

Питкэрн был выбран из-за того, что на нем имелась гора высотой почти четыреста метров.

На Оэно придется ставить вышку: этот атолл даже более плоский, чем Хендерсон.

Вот я и сплавал на Питкэрн, поставил на горе передатчик и загрузил «Мечту» десятиметровыми брусьями, специально подготовленными на тамошней лесопилке для вышки под маяк на Оэно. Фокус с быстрой переправкой пиломатериалов через двадцать первый век сейчас не проходил, потому как гараж в Москве, где стоял комплект открывающей аппаратуры, имел в длину шесть с половиной метров. Не подходил и тот, что недавно появился на даче, так что «Мечте» перед стартом в дальние страны пришлось маленько поработать лесовозом.

И вот наконец ранним утром двадцатого октября «Мечта» под музыку и фейерверк вышла в открытое море. Все свободные члены команды махали руками провожающим, и я в том числе. Но как-то механически, потому что с самого подъема мне не давала покоя неизвестно откуда появившаяся мысль.

Неужели я герой? Если да, то как это меня угораздило? А если нет, то почему спокоен как удав, отплывая на самодельной посудине черт знает куда? Ведь если она начнет тонуть, то явно не в штилевую погоду, и открывать переход будет весьма чревато его самопроизвольным закрытием. А уж в шторм рискнувшего воспользоваться переходом точно ждет судьба кремниевой заготовки, которую я не так давно шинковал на пятидесятимикронные пластинки.

Глава 29

Посмотрев на безлунное ночное небо Южного полушария, я зевнул и отправился в свою каюту. Все сопутствующие задания были выполнены, и теперь оставалось только плыть на запад, пока впереди не покажется Австралия. Или любой из промежуточных финишей, если возникнет необходимость дозаправиться, а то и просто отдохнуть на твердой земле.

Покинув Хендерсон, к вечеру мы встали около Оэно, после чего пять дней возились с вышкой, сначала вплавь переправляя брусья к месту строительства, а потом собирая там пирамидальную решетчатую конструкцию высотой двадцать пять метров с пятиметровым штырем антенны наверху. По расчетам вышка должна была выдерживать напор ветра до тридцати метров в секунду, а передатчик питался от солнечной батареи с аккумулятором, то есть теоретически мог непрерывно работать лет пять. Пока прошло четыре дня, и он исправно пищал, ни разу не запнувшись.