Книга Вопрос цены - Весела Костадинова

почти призрачная фигура едва виднелась в полумраке комнаты, и только спустя несколько секунд я окончательно осознала, кто передо мной.

— Лика, ты меня напугала, — выдохнула я, пытаясь взять себя в руки.

Она стояла передо мной, слегка ссутулившись, как будто пытаясь сделать себя незаметной.

— Извини, — тихо прошептала Лика, её голос был едва слышен. — Я не хотела мешать, просто… я тоже иногда сюда прихожу, когда нужно побыть одной.

Я кивнула, чувствуя, как напряжение постепенно спадает.

— Всё в порядке, Лика. Ты не помешала. Это ведь я пришла сюда позже тебя, прости меня. — Я убрала газету в сторону и посмотрела на неё с мягкой улыбкой. — Здесь действительно спокойное место.

Она села в кресло напротив, её тонкие пальцы нервно теребили подол свитера.

— Здесь… легче думать, — пробормотала она.

Лика выглядела бледной и измождённой, её худоба стала ещё более заметной. Я не могла не заметить, как её тонкие пальцы нервно теребили подол свитера, словно она пыталась найти в этом движении успокоение. Беспокойные глаза метались от меня к газете и обратно.

Вдруг она замерла, её взгляд остановился на фотографиях в газете. Её обычно беспокойные глаза сузились, и она прищурилась, словно пыталась что-то рассмотреть или осознать. Я заметила, как её пальцы перестали теребить подол свитера, а всё её внимание сосредоточилось на тех снимках, которые я оставила на столе.

— Это ведь ты…. На фотографиях…. — нервно спросила она.

Я кивнула, стараясь не выдать своего удивления.

— Да, это я, — ответила я, следя за её реакцией. — Эти фотографии недавно появились в прессе.

— Эти мужчины…. Это кто-то из них… оставил тебе это? — они кивнула на мои руки.

Её вопрос застал меня врасплох. Я на мгновение задержала дыхание, затем, не спеша, опустила взгляд на свои запястья, где синяки уже начали зеленеть. Лика заметила то, что я сама почти забыла, стараясь не придавать значения этим следам.

— Да… — тихо ответила я, опуская глаза. Эти синяки, как бы я не хотела об этом забыть, роднили меня с женщинами этого Центра. И тот ужас и омерзение, которое я испытала, мне не забыть никогда.

Лика посмотрела на меня с сочувствием и пониманием, словно то, что я призналась, сблизило нас ещё больше. Она слегка сжала губы, словно подбирая слова, но, в конце концов, молчала, её глаза были полны боли и одновременно сострадания. И неким вызовом.

— Он трус. Этот мужчина, что оставил на тебе эти отметины. Он трус.

Я на мгновение замерла, её слова задели что-то внутри.

— Ты не похожа на нас, — продолжала говорить Лика, словно находясь в трансе. — Ты совсем на нас не похожа.

Я не знала, что ответить. Лика явно видела во мне нечто другое, отличное от того, что она видела в себе и остальных женщинах этого центра.

— Лика, все мы проходим через что-то своё, — попыталась я объяснить. — Я такая же, как и вы. Эти следы… они не делают нас слабыми, не превращают в кого-то другого. Они просто часть того, что с нами случилось.

Но Лика только покачала головой, её взгляд оставался далеким.

— Нет, — сказала она, и в её голосе уже не было прежней уверенности. — У тебя есть что-то, чего нет у нас. Ты борешься… и у тебя есть сила, которую никто не может отнять. Такие как он, — она снова кивнула на фотографии, — боятся таких как ты. Ты идёшь вперёд, даже когда тебе страшно. И такие как он, отступают под напором твоей силы. Он хочет тебя заполучить, но понимает, что это невозможно. Это порождает ярость. Ярость порождает безумие. Безумие порождает ошибки.

— Ошибки, — повторила я, пытаясь осмыслить её слова. — Ты думаешь, что он уже на грани?

Лика кивнула, её взгляд был серьёзен и тревожен.

— Он хочет контролировать всё, но не может контролировать тебя, — сказала она тихо. — Это сводит его с ума. Он будет делать ошибки. Он уже их делает. Но… ты должна быть осторожна. Безумие толкает людей на крайние меры. Он не может заполучить тебя, но будет отыгрываться на таких как я: слабых, беззащитных…. Он будет искать то, чем можно тебя задеть. Он будет бить из-за спины…. Такие как он не остановятся перед тем, чтобы причинить боль: физическую, моральную…. Они бьют не в лоб, а в самое уязвимое место. И не по тебе, потому что ты в его глазах — неуязвима. А по тем, кого ты любишь.

Слова этой маленькой, запуганной девочки были словно отголосками моих собственных мыслей. Она словно понимала о ком и о чем идет речь.

Искать уязвимых….

Марик…. Этот вывод напрашивался сам по себе. Мой непохожий ни на кого братишка. Сложный, наивный, не смотря на свой цинизм и юмор, ранимый. Других кандидатов на роль жертвы просто нет…

Внезапное осознание пронзило меня словно молнией. Холодный ужас сжал живот, и дыхание на секунду перехватило. Марик — да, он был уязвимым, но не единственным. Перед глазами замелькали образы, и я поняла, кого ещё Перумов мог использовать. Кого-то, чья уязвимость была даже больше, чем у Марика.

Олег.

Не тот Олег, которым он был сейчас: сильный, опасный противник с мощным интеллектом и бульдожьей хваткой.

Другой Олег.

Тот, чью судьбу когда-то растоптали.

Он не мог бы уничтожить Олега напрямую, не мог бить по компании — слишком хорошо мы укрепились, но мог вытащить наружу тех демонов, которые прятались в его прошлом. Демонов, которых Олег с трудом держал на привязи. И это было куда как более опасно.

— Я… я поняла, Лика, — пробормотала я, стараясь не выдать своего страха. — Спасибо. Ты помогла мне больше, чем можешь себе представить.

— Ты не поняла…. Ошибки… он делает ошибки…. Одну за другой…. — девочка устало упала на спинку дивана. — Увидь их….

— Света! — закричала я, поддерживая девочку, которая почти обмякла у меня в руках. — Девочки, кто-нибудь, помогите!

Через минуту в комнату вбежала Светлана, помогая мне приподнять девчушку.

— Света, что с ней?

— Она потеряла сознание, позови Катю. Ее надо уложить в постель.

Я выскочила в коридор, спеша навстречу Катерине.

Женщины увели девочку в ее комнату, вызвали врача. Я нервно ходила взад-вперёд по коридору, кусая губы и не зная, что делать. В голове всё смешалось: страх за Лику, внезапные догадки о Перумове, беспокойство за Марика и Олега. Каждая минута тянулась, как вечность, пока я ждала, когда выйдет Светлана или кто-нибудь из врачей.

Наконец. Света вышла из комнаты и посмотрела на меня.

— Что с ней? Как она?

— Лика больна, Оливия, — печально сказала Светлана. — Очень больна. У нее