Книга Зло в имени твоем - Чингиз Абдуллаев

Марина шла за своим проводником, словно Данте, проходящий кругиада. Она впервые попала в тюрьму. В ее подготовке, очевидно, имелсясущественный пробел — она никогда ранее не бывала в подобных учреждениях. Ихотя внешние признаки не вызывали особых ассоциаций, она слышала крики,доносившиеся из камер заключенных, и возгласы надзирателей. Остальноедорисовывала фантазия.

— Вам интересно? — холодно спросил Родригес.

— Пока не очень, — призналась она.

Он неприятно улыбнулся и пошел дальше. Начальник тюрьмыбежал рядом. Они вошли в какое-то помещение, где стояло лишь несколько стульеви стол. Родригес сел за стол и презрительно кивнул начальнику тюрьмы.

— Можете идти.

Тот быстро выбежал за дверь.

— Садитесь, — разрешил Марине Родригес, — давайте поговорим.

— Простите, — сказала она, усаживаясь на стул и доставаямагнитофон, — я не знаю, с кем разговариваю.

— Это и необязательно, — ответил ей неприятный собеседник, —и выключите свой магнитофон. Здесь это не принято.

Она убрала магнитофон в сумку.

— Я попрошу привести к нам кого-нибудь из заключенных, —неприятно улыбнулся Родригес, и она вдруг поняла, что он специально привел еесюда. Почувствовала это почти интуитивно. Родригес вызвал дежурного и приказалему доставить заключенного, взятого вчера вечером.

— Вам будет интересно, — улыбнулся Родригес.

Она с ужасом подумала, что непонятным образом предчувствуетдальнейшее развитие событий. И не ошиблась. В комнату ввели измученного,избитого, в кровоподтеках и ссадинах ее связного. Это был Франсиско Эганьа.

Он встал перед ними, прислонившись к стене. Рядом стоялвысокий красномордый надзиратель.

— Не прислоняться, — заорал он, ударив старика по лицу.

Тот покачнулся, но устоял на ногах.

— Вы можете поговорить с этим заключенным, — улыбнулсяРодригес, — он коммунист и знает много интересного.

Эганьа молчал. Она поняла, что именно их приездспровоцировал арест старого коммуниста. Очевидно, чилийские власти давноследили за ним, пытаясь выйти на его связи. И зафиксировали его встречу смексиканскими журналистами. После отъезда ее «оператора» и звонка Чернова,который они наверняка прослушали и записали, старик был обречен. Власти простообязаны были его взять, хотя бы для того, чтобы понять — почему именно к немуприезжали журналисты для встречи. Косвенно это, конечно, подтверждало алибисамой Марины. Если бы ее подозревали в связях с коммунистическим подпольем, ониникогда не стали бы арестовывать старика и демонстрировать его в тюрьме. Онипопытались бы выйти на их связи. Но, арестовав его, они хотели выбить изФрансиско все возможные показания. Очевидно, это им особенно не удалось, иначеРодригес разговаривал бы совсем по-другому.

— Я его знаю, — вдруг чудовищно спокойно сказала Марина. Онауспела просчитать все варианты и выбрала самый рискованный. Даже Франсископосмотрел на нее с укором. Или это ей так показалось. А вот Родригес явнозаинтересовался. Он не ожидал подобного развития событий.

— Вы его знаете? — недоверчиво спросил офицер. — И кто этотакой?

— Франсиско Эганьа, — спокойно ответила Марина и сновапрочла немой укор в глазах ничего не понимающего старика.

— Как интересно, — нахмурился Родригес. Он не понимал, какуюигру она начала, и это его явно раздражало. — Каким образом мексиканскаяжурналистка знает такого террориста, как он? Вы можете объяснить?

— Конечно, могу. — Она говорила это не столько дляРодригеса, сколько для стоявшего перед ней измученного старика, словно чувствуясвою вину перед ним. — Мой оператор предложил снять интервью с разными людьми,в том числе и с бывшими коммунистами. Он и дал мне имя и телефон этогочеловека. Я с ним встретилась два дня назад у Ратуши и полчаса разговаривала.Он сказал мне обычный набор штампованных ругательств в адрес вашего генерала.Ничего конкретного. Просто общие слова о нарушении прав человека. Когда я емусказала, что нужны доказательства, он обиделся и ушел. Вот и все.

«Пусть лучше его сажают за оскорбление хунты, чем зашпионаж», — подумала Марина и наконец увидела в глазах стоявшего перед нейзаключенного радостное понимание. Ей показалось даже, что он кивнул в знаксолидарности. А вот Родригеса ее слова просто взбесили.

— Он еще смеет ругаться. Подлец, террорист, — уже несдерживаясь, офицер вскочил со своего места и дважды ударил старика по лицу.

На этот раз Эганьа упал.

— Подними эту мразь и убери отсюда, — приказал Родригес, —хотя подожди. Дай ему стул. Пусть сядет.

Надзиратель, подняв старика, усадил его на стул.

— Она сказала правду? — спросил Родригес.

Старик молчал.

— Говори, — закричал Родригес.

— Мы с ней действительно встречались, — словно нехотяпризнался старик, — но она не стала меня слушать. Они ищут какого-то военногоили морского офицера, чтобы взять у него интервью. И я посоветовал идти в порт.Рядом с домом моего родственника стоят два корабля — «Майпу» и «Боливар». Я ейпосоветовал идти туда.

«Морской офицер, — лихорадочно подумала Марина, — он говорито Сабельи. Тот работал в лаборатории военно-морских сил. Нужно запомнитьназвание кораблей. Какой молодец этот старик».

— Дальше, — приказал Родригес.

— Больше ничего, — устало ответил Эганьа, — я старыйчеловек, сеньор офицер, и мне не нужно врать. Я видел, что она мне не верит, ипоэтому ушел. Мне незачем встречаться с такими журналистами. Теперь я вижу, чтобыл прав.

Родригес молчал. Он чувствовал, что попал в западню, устроеннуюсамому себе, но не понимал, где именно оступился.

— Уведите, — приказал он надзирателю.

Тот поднял старика за плечо. Уходя, Эганьа даже необернулся. Марина дважды кашлянула, словно прощалась с ним навсегда. И толькокогда они остались одни, Родригес вдруг протянул руку и сорвал с нее берет.

— У вас красивые волосы, — произнес он грубо, — не нужно ихскрывать.

Она тряхнула головой, освобождаясь от его руки.

— Именно поэтому я их и прячу, — резко сказала она.

— Вы не боитесь? — вдруг спросил Родригес. — Я ведь могуоставить вас здесь навсегда.

— Не боюсь, — она твердо посмотрела ему в глаза, — в отелезнают, куда я пошла. Там полно иностранцев. Знают об этом в Мехико и вБуэнос-Айресе. У вас будут большие неприятности, сеньор Родригес, если вы менядействительно задержите.

— Убирайтесь! — нервно произнес он. — И уезжайте из нашейстраны. Чтобы вы никогда больше не появлялись в Чили. Если вы попытаетесьвернуться еще раз, я лично посажу вас в тюрьму, сеньора Частер.