Книга По ту сторону дороги - Екатерина Алексеевна Андреева

за пределы стены, ты всё ещё остаёшься собственностью Объединений. И кто бы тебя не нашёл, мог узнать, кто ты и откуда. Они хотят контролировать всё и на всём оставлять свою печать.

— Я и не знала, что она лежала там…

— У нас есть традиция посвящения. Её придумали в рейте уже давно, но с тех пор мы соблюдаем и чтим её. Сегодня, когда придёт момент, ты бросишь карточку в огонь и навсегда распрощаешься с прошлой жизнью в стенах Города, — и, заметив мой помрачневший взгляд, добавила: — По крайней мере, с той её частью, которая тебе не нравится.

Я уверенно кивнула. Закон, ОБ, охотники, вся система — мне хотелось плюнуть им всем в лицо, и сожжение карточки показалось пустяковым делом.

Старшие вышли из здания первыми, на улице тут же раздались одобрительные выкрики, а затем Двэйн, закрывавший меня спиной, повернулся в пол оборота, посмотрел на меня непонятным взглядом и отошёл в сторону. Я вышла в свет костров. Они полыхали по всему рейту, даже на домах светились разноцветные фонарики, превращая поселение в праздничную детскую картинку. Люди хлопали и махали руками, что-то кричали и свистели. Они приветствовали нового жителя рейта, они приветствовали меня! Такое странное чувство. Неловко, но всё-таки приятно, ведь они собрались здесь ради меня.

Мы прошли до центрального костра, тянувшего свои апельсиновые языки выше всех остальных. Я заметила, что Вэнди держится подальше от огня, прячась за спинами и боязливо на него поглядывая. В руках все держали кто столовые кружки, кто медные стаканы или другую непонятную ёмкость. Ли рядом что-то весело кричал, но я не разбирала слов. Моё сердце колотилось от волнения. Столько людей собралось вокруг! Столько людей готовы принять меня в свой огромный дом! Кени поднял руку, и толпа постепенно начала стихать, как будто исчезающее эхо. Эйрин что-то громко произнесла с импровизированной трибуны, куда завели и меня. Её слова летели как стрелы и встречались громогласными выкриками. Кажется, что-то про Пустошь, про рейт, про Объединения. Я не слушала, мне никак не удавалось сосредоточиться на её голосе, мой восхищённый взгляд метался из стороны в сторону. На мгновение мелькнула мысль: если бы Совет видел это сборище, все его члены попадали бы в обморок от шока. Город никогда не позволял себе такого разгула, такого «варварства». И мне оно нравилось. Невероятно нравилось. Роуз, стоявшая рядом, вдруг аккуратно подтолкнула меня. Момент пришёл.

— Ты можешь сказать что-нибудь, если хочешь, — шепнул Кени, но у меня не было слов.

Я вытащила карточку и подняла её повыше, чтобы видели все. Толпа замерла в ожидании. Я столько раз мысленно возвращалась в Город, столько раз боролась сама с собой, и теперь настал момент всё закончить. Ша, Сэм, Трой, Бетти — они навсегда внутри меня, никто этого не изменит, не отнимет, но горевать по жизни в стенах Города я больше не хочу. Судьба повернулась так, как повернулась, и теперь я здесь. Город подарил мне многое, но пришла пора по-настоящему расстаться. Я кинула карточку в костёр, и голос толпы разнёсся в ночи. Я наблюдала, как огонь уничтожает человека номер 22378020, и я совсем не испытывала горести по этому поводу. Может только совсем чуть-чуть.

— Добро пожаловать, Алиса! — закричала Эйрин, и её слова подхватил гул остальных.

Но посвящение на этом не завершилось. К моему удивлению рядом оказалась Елена и стала привязывать к моим запястьям по одной красной нити, затем соединяя их друг с другом спереди. Напоминало что-то вроде наручников. Не очень приятное сравнение.

— Зачем это?

— Сейчас поймёшь, — улыбнулась она. Нити были и на её руках тоже, и девушка принялась свободный левый конец своей привязывать к моему правому. К ней приблизилась Роуз, соединив узелками в свою очередь левую нитку с правой Елены. И так продолжалось и дальше: люди связывали друг друга тем же способом так быстро, что вскоре осталось очень мало «свободных» людей. Это зрелище было великолепным.

Моей левой руки кто-то коснулся, от неожиданности я вздрогнула. Рядом стоял Двэйн, привязывая свою нить к моей.

— Все готовы? — раздался громкий голос Рейгана, в конце толпы послышалось далёкое «ещё нет», и люди терпеливо ждали, вполголоса болтая между собой.

— Нравится? — тихо спросил Двэйн.

— Это потрясающе! — мой голос чуть дрогнул.

— Смотри только не расплачься. Сопли вытирать не стану, — я скосила на него недовольный взгляд и увидела, что старший улыбается.

— Сейчас ты удивительно похож на приятного человека, — весело отозвалась я.

— О, это лишь отблески костра. Тебе показалось.

— Разумеется! Я и не думала сомневаться в тебе, — он усмехнулся, а по моему лицу расползлась глупая широкая улыбка.

— Готовы? — вновь повторил Рейган, и на этот раз никто не возразил.

Слово взяла Елена и громко произнесла:

— В рейте нет чужих, нет отделённых, мы все связаны друг с другом. Алиса, посмотри, что будет, стоит тебе только поднять руки, — она жестом попросила меня проделать это, и вместе со мной руки Елены и Двэйна тоже взметнулись вверх. Нить, натягиваясь, заставляла поднимать и другую, соединённую с Роуз, и так понеслось дальше. Словно запущенная реакция: руки всё поднимались и поднимались. Люди громко кричали от возбуждения, пока последняя пара рук не оказалась над головами.

— Если тебе потребуется помощь, — произнесла Елена, — стоит попросить одного, и все приложат свои усилия.Нить — это наша духовная связь. Мы как единое существо. Ты воочию убедилась, как это работает.Таков наш главный закон и такова главная суть нашей жизни. Теперь ты в связке, ты одна из нас!

Снова крики и шум. А потом песни, танцы, музыка. Мы пили грису и какой-то ягодный напиток. Было весело. И я впервые за долгое время почувствовала себя счастливой. Я дотронулась до деревянного лиса на своей шее и подумала: «Я выполнила обещание, я выжила!"

Глава 28

«Мир её кружился цветными лужицами, в ушах звенели детскими голосами ноты, и снова ноты, и снова… Она была потрясающе легка в своих движениях, будто мотылёк, нет, бабочка среди цветов. Но не для всех, конечно же, не для всех. Разве горный орёл способен понять порхающее у травы насекомое? Безукоризненный порядок лишал её волшебства, чванливая строгость форм душила, и ей не оставалось никакого другого выбора, как отправиться на поиски новой страны…» — сказка «О танцующей девочке»,