Книга Кортик фон Шираха - Рубен Валерьевич Маркарьян

головой вверх-вниз, как бы отдавая честь.

– Я слышал о вас, – коротко сказал он. – Польщен знакомству с вами.

Принц снова наклонил голову, отвечая на любезность.

– Лейтенант, будьте добры, ответьте на вопрос. Моему юному другу и мне крайне интересно ваше мнение. Этот поезд развивает более 200 км/ч, и это не предел. А поезда будущего будут нестись со скоростью вдвое большей, и это время не за горами, насколько я знаю, проект создания таких поездов уже прошел согласование и скоро все немцы будут перемещаться на огромные расстояния в супервагонах суперсоставов. А что с авиацией?

Лейтенант принял протянутый Отто кортик и вставил обратно в ножны.

– Я военный летчик, хотя еще год назад служил в пехоте. На поездах поездил немало. Сейчас еду в Берлин учиться на «Юнкерс-87». Новая Штука[13] развивает 500 км/час при потолке в 9000 метров. Сколько лет авиации и сколько железным дорогам? Это разные виды транспорта, я думаю, никогда поезда по земле не будут двигаться быстрее самолета в воздухе по понятным физическим причинам. Очевидно, и самолет не возьмет на борт столько пассажиров, как поезд. Но учитывая, что через океан рельсы не проложишь, значит, будущее за авиацией!

Лейтенант улыбнулся. Принц был удовлетворен ответом, собственно, он не был намерен спорить, а лишь собирал материал, выполняя свою работу в министерстве пропаганды. Если бы летчик ответил иначе, значит, что-то надо было менять в работе соответствующего отдела ведомства Геббельса.

– «Юнкерс 87»… – протянул принц. – Я присутствовал как-то на испытаниях этой машины. Оторопь берет, когда он пикирует с каким-то дьявольским ревом. Неплохо придумано с ревуном, психологическое воздействие на врага – это залог победы.

– Ревун там не только для психологии, – гордо поделился информацией Зигель.

Принц приподнял брови, высказывая таким образом удивление. Лейтенант продолжил, больше обращаясь к Отто, на лице которого читалось восторженное любопытство:

– Пикирование применяется для точного бомбометания. Куда я направлю самолет, туда полетит выпущенная бомба. Сирена, или «Иерихонская труба», как ее еще называют, во время пикирования из-за потока набегающего воздуха производит вой. Чем больше скорость пикирования, тем выше тональность звука, так что я могу не смотреть на приборы, оценивая скорость.

Отто представил себя за штурвалом воющего железного дракона, распугивающего врагов и извергающего огонь на их головы, и восторженно зажмурился. Лейтенант довольно улыбнулся.

– А почему вы решили из пехотинца переучиться на пилота? – поинтересовался принц.

– Я – солдат, мне отдан приказ, я выполняю! – четко отрапортовал Зигель.

– Это я понимаю, но внутренние причины же есть? Романтика полета или…? – принц продолжал настаивать, собирая по крупицам информацию для анализа.

– Если честно? – лейтенант на секунду задумался, откровенничать с важным чиновником или нет. – Как говорил наш командир 10-го пехотного полка, где я служил фенрихом[14] в 34-м году, «Хорошо быть летчиком, убивая врага, – трупов не видишь».

Отто невольно вздрогнул. Принц улыбнулся кривой улыбкой, но все же одобрительно кивнул.

По прибытии двухвагонного состава «Летучего Гамбуржца» на Хауптбанхоф[15] Берлина, Отто посмотрел вслед уходящему красивому лейтенанту Люфтваффе и задумался над его словами. Убивая врагов – не видишь трупов. Действительно, ведь ты даже не знаешь, убили твои бомбы кого-то или это просто цифры военных сводок. Но можно ли считать себя чище от этого? Есть ли вообще кровь на твоих руках, если ты не испачкал их теплой алой жидкостью из вспоротого живота врага, а лишь нажал на кнопку открытия бомболюка? И как это соотнести с библейской заповедью «Не убий»? Может, прав лейтенант и его пехотный командир? Во времена писания не было летающих машин, сбрасывающих бомбы. Убийство было очевидным личным делом, непосредственно производимым тем, кто причинял смерть жертве. Если, конечно, не считать приказа на убийство, но это отдельная тема, которая Отто пока не занимала. Как бы он, Отто Шульц, чувствовал себя, воткнув штык в тело неприятеля? И как бы отличались эти чувства от тех, когда он просто нажал бы на кнопку, убивая сотни людей?

«Наверное, нельзя считать себя убийцей, раз не видишь глаза жертвы или ее конвульсии от твоих действий, – подумал Отто. – Но можно ли считать себя воином без этого? Нет никакой разницы между нажатием кнопки включения радио и сбросом бомб. Мускульная сила одного пальца делает и то и другое: заставляет колебаться воздух от музыкальных аккордов или прекращает колебания воздуха от дыхания погибших во время бомбежки. А где же восторг победы? «И справа в глотку, и слева в глотку, и третьим ударом глубоко в живот разит Шмар. Проткните водяную крысу, и вы услышите такой же звук, какой издал Везе. – Все! – сказал Шмар и далеко отшвырнул свой нож, этот уже ненужный ему окровавленный балласт.

– О восторг убийства! О чувство облегчения и окрыленности при виде потока чужой крови!» – вспомнил Отто почти дословно рассказ запрещенного в рейхе чешского писателя Франца Кафки, писавшего только на немецком. Брошюрку с рассказами этого еврея он нашел на подоконнике в спальне родителей и рассказ о братоубийстве произвел на него тогда сильное впечатление.

– Отто, бери чемоданы, хватит ловить ворон, – вывел его принц из мысленной воронки, затягивающей всё глубже. – Шевелись, пожалуйста.

Шульц послушно взял два фибровых чемодана: большой – принца, маленький – свой, и поспешил вслед начальнику, бодро шагавшему по перрону.

Престижный черный Horch 830 довез спутников на Унтер ден Линден, где в доме на углу с Фридрихштрассе принц обычно останавливался в шикарных апартаментах какого-то своего то ли родственника, то ли друга. За полтысячи лет династии цу Шаумбург-Липпе было бы удивительно не накопить их. Принцу, как адъютанту доктора Геббельса, предстояли непростые дни XI Олимпиады. Нужен был не просто пропагандистский успех, а триумф! По расчетам статистов ожидалось рекордное количество зрителей на стадионах, более трех миллионов. Все спортивные сооружения были построены в короткий срок, а радиорепортажи соревнований с них должны были транслироваться на 41 страну мира. Впервые в истории, ведомство Геббельса организовало телетрансляции наиболее важных спортивных событий, так что счастливые обладатели телеприемников имели возможность увидеть не только спортсменов, но и торжество идей национал-социализма, несущего мир народам Земли. Для этого телекамера должна была выхватывать флаги со свастикой вместе с олимпийскими кольцами. Каждый день министерство пропаганды должно было готовить новостной бюллетень, рассылаемый на 3500 газет и журналов, причем Гитлер лично приказал обеспечить перевод не только на основные языки, но и на экзотические, так что пришлось набрать дополнительных переводчиков.

– На сегодня – свободен, завтра в 7 утра у меня, – коротко бросил принц, закрывая дверь апартаментов.

Отто досталась чистая уютная комната на нулевом этаже, в помещении для прислуги, по соседству с поваром и