Книга Академия 4 - Сергей Шиленко

спины, она как будто провожала меня в зал.

— Мне нравится, как ты вырос. Приятно видеть, что мой дар уже приносит плоды, — промурлыкала Маледикт знойным тоном. Мне не нужно было спрашивать, что она имеет в виду. Через секунду вокруг моего хвоста обвился кольцами хвост дракона. Это было странное ощущение, и я покраснел.

Выражение лица Имри заставило почувствовать себя так, словно Маледикт только что спустила с меня штаны на глазах у всех. Может, это какой-то странный драконий секс? Но пожалуйста, только не предложение руки и сердца, не думаю, что моё сердце сейчас это выдержит.

— А, да. Вообще-то, это доставляет некоторые проблемы. Кажется, я развивался немного быстрее, чем могло выдержать моё тело, — стараясь говорить потише, признался я, потому что не хотел сообщать о своих делах имперцам, сидящим на помосте. Маледикт лишь мельком сочувственно взглянула на меня.

— Мы ещё поговорим после того, как эта неприятность закончится, — пообещала она.

Это не слишком утешило, хотя, надо признать, с нетерпением ждал этого момента. Мы дошли до другого конца комнаты, и времени на перешёптывания не осталось. Дракон предпочла просто встать рядом со мной, всё ещё не отпуская мой хвост. Имри казалось, вот-вот лопнет от злости, а ухмылка Антонины показала, что моя возлюбленная, по крайней мере, понимает, что делает Маледикт.

Виктория со своим неизменным дипломатическим изяществом разбушевавшегося фалдона, нарушила молчание: — Как вы посмели уничтожить имперский военный корабль! Принцесса скрестила руки на груди и пыталась грозно смотреть на дракона снизу вверх. Учитывая, что Маледикт была выше её на целый метр, это выглядело весьма забавным.

Дракон скривила губы в улыбке и рассеянно пожала плечами: — Он просто стоял у меня на пути, но это неважно. Важно то, что кто-то пытался украсть часть моего клада. Слова словно кристаллизовались в воздухе, все вздрогнули — все, кроме двоих. Директор не шелохнулся, что, собственно, меня не удивило. А вот Имри никак не отреагировала, и от слабой улыбки на её лице у меня заныло в животе.

— Нет, да ладно, нет! Чёрт! Только не это! Я не собираюсь быть игрушкой для двух драконов, тем более, чьим-то «кладом» — у меня появилось явственное чувство, что попал между молотом и наковальней. Мою мысленную панику прервала Ангелина, укусив за ухо. Вздрогнув, прислушался, что говорит Элин Рейд.

— Уверяю вас, никто в этой школе не будет настолько глуп, чтобы попытаться взять что-то из вашего клада, — заявила она, явно не понимая, о чем идёт речь. Маледикт просто зевнула, показав ряды треугольных, остро заточенных зубов, даже в человеческом облике они не изменили своей формы.

— И все же преступница находится прямо здесь, в этой комнате. Она даже имеет наглость улыбаться моему главному сокровищу, словно он с ней заодно, — возразила Маледикт. Её слова усилили мою панику. Дракон положила руку мне на спину, чётко обозначив, как свою собственность. Имри фыркнула, отчего в воздухе перед ней образовалось облако инея.

— Ну же, Маледикт, ты ведь не настолько груба, чтобы объявлять сапиентное существо своим сокровищем? Что подумает Совет? — голос Имри звучал лёгко, весело и… пугающе, а тембр напоминал джазовую певицу: хриплые тона и циничное презрение. Она подняла руку и небрежно щёлкнула пальцами, как бы отгоняя от себя обвинение Маледикт.

Группа имперцев переместилась в сторону, чтобы не оказаться между двумя драконами. Преподаватели Академии тоже отошли назад, и я немного опешил, увидев озабоченное выражение на лице Антонины, и не зная, что мне делать. Директор просто парил над подиумом. Хотел бы я знать, что за хрень творится под этой маской.

Маледикт провела пальцами по моей спине и обхватила за плечи.

— Не я его объявила своей собственностью, а он сам выбрал меня, сначала привязав мою дочь и помогая ей расти сильной и гордой. Затем принял дар крови, и таким образом его намерение однажды стать равным мне, очевидно, — ответила она.

Я сглотнул и на мгновение закрыл глаза. Это не совсем то, что помню об этой встрече. Дар скорее был больше похож на насилие. Отчетливо помню, как мне сказали, что могу взорваться от него, а я никогда не просил об этом!

— Тогда, возможно, нам стоит узнать, захочет ли он принять и от меня подарок? — слова Имри были настолько спокойными, что мне потребовалось мгновение, чтобы осмыслить их. К сожалению, на это мгновение не было времени, всё произошло буквально в доли секунды. Женщина с серебряной чешуёй двигалась с такой скоростью, что в комнате раздался гул, а вытесненный воздух ударился о стены. Несколько человек упали на пол, а меня, словно куклу, подняло с земли.

— Чёрт! — только и успел потрясённо вскрикнуть, когда меня подхватили серебристые руки, и в мой рот впились в ледяные губы. Между губами гибкой змеёй протиснулся холодный драконий язык.

Как и в случае с Маледикт, кровь Имри обладала огромной силой. Капля скатилась с её языка и попала в горло, а затем меня просто отбросили к стене. Маледикт и Имри разлетелись в стороны, затем сшиблись в дерущийся клубок чешуи, когтей и ударов, от которых сотрясалось здание.

Я с грохотом упал на спину, не в силах издать ни звука, ни даже вздохнуть. В горле горела багровая бусина, которая требовала, чтобы я её проглотил. Она не была похожа на кровь Маледикт и душила меня. Я запаниковал. И тут рядом на пол приземлилась Ангелина и начала пищать мне прямо в ухо. Мои глаза расширились, когда понял, что она говорит.

Одной рукой судорожно раскрутил колпачок на стазис-фонаре. Ангелина пискнула, давая мне понять, что добрался до нужной пластины, и я нажал на кнопку. Воздух наполнился сиянием, и бледная фигура Дерпа со шлепком упала мне на грудь. Я обхватил своего больного товарища руками, затем закрыл глаза и изо всех сил надавил на каплю.

Из всех якорей в душе один лучше всего подходил для перемещения маны. Дерп, этот очаровательный, туповатый мана-жаб, всё своё существование посвятивший поглощению маны, и именно мана была тем, что я сейчас вливал в него. Бусинка крови начала уменьшаться, когда мне удалось протянуть нить между ней и связью Дерпа. Потребовалась вся сила воли, чтобы поддерживать движение густой энергии, но вскоре кровь начала вытекать из моего рта в рот Дерпа.

Усики чахлой мана-жабы засветились насыщенным красным цветом, затем побледнели до нежно-розового и наконец вспыхнули чистым белым светом, который, казалось, выбелил всю комнату. Сине-зелёная