Книга Моя простая курортная жизнь. Том 2 - Мэри Блум

на улице.

— И как же? — пробурчал ее отец, полоснув меня еще одним взглядом.

— На катке упал, пап.

— И что, сам ходить теперь не может? Или ему пальцы на ногах отрезало? — осклабилась эта харя из окна машины.

Ни фига себе кровожадность, и как мой батя дружил с этим монстром?

Дана на миг крепко поджала губы.

— Тебе что сложно? — после выдохнула она, с досадой глядя на отца.

— А что автобус? — отозвался тот. — Не судьба?

— Но автобуса ждать. Он тут раз в полчаса ходит.

— Ну подождет, не развалится, а ты садись в машину. Мне некогда!

— Ну раз тебе некогда, — отчеканила подруга. — то и езжай, куда тебе там некогда. А я автобуса подожду!

В этот момент я прям почувствовал себя ее лохматым Пиратом, который, судя по всему, после такого же диалога попал к Дане на колени и в комнату. Правда, меня явно не пустят к ней ни в комнату, ни даже на колени.

— А ну садись в машину, — чуть повысил голос ее предок, — и не ставь отцу никаких ультиматумов!

— Я не поеду, если мы не подвозим Рому! — отрезала она.

— Не волнуйтесь, — вмешался я в эту милую семейную разборку, — я провожу Дану до дома.

В глазах ее папаши проскользнула очередная угроза благополучию моих яиц.

— Дана, мы никого не подвезем! — процедил он, аж до скрипа сжимая руль.

— А я не поеду без него! — возразила она.

— А я сказал: мы никого не подвезем!..

— Спасибо, что подвозите, — сказал я, садясь на переднее сидение.

— Ага, — мрачно отозвался водитель.

Как только я оказался в салоне, он словно забыл русский язык — все слова, кроме «ага». Хотя перед тем, как я сел в машину, папаша Даны все-таки вспомнил еще одно русское слово.

— Сюда, — сказал он мне, показывая на место рядом с собой, видя, что я собирался сесть сзади рядом с его дочерью.

Что поделать, пришлось пересесть. А то, казалось, руль сломается от напряжения, с которым водитель его сжимал.

— А вы адрес знаете? — уточнил я, пристегивая ремень безопасности.

— Ага.

— А то я могу напомнить…

Следом раздалось раздраженное смачное кряхтение, которому бы позавидовал какой-нибудь обиженный жизнью мопс.

— Ну не надо, так не надо, — подытожил я и поймал в зеркале взгляд Даны, словно чуть извиняющийся за эти «удобства».

Я ей подмигнул, и она сзади мило улыбнулась. После чего рядом снова раскряхтелся невидимый, но очень не довольный мопс. Вот, а не хотел бы сэкономить на парковке, не пришлось бы подвозить меня, так что деньги он сэкономил нервами. И, судя по всему, ее папаша бы уже приплатил, лишь бы меня не везти. Ага? Ага.

До моего дома, адрес которого он и правда помнил, мы доехали в крайне не дружелюбном молчании, которое периодически прерывали пальцы, досадливо стучавшие по рулю, и ладонь, долбившая о клаксон всякий раз, когда олени встречались на дороге друг с другом.

— Спасибо, что подвезли, — сказал я, когда машина наконец остановилась около моих ворот.

— Ага.

— Подожди, — Дана открыла дверцу следом за мной, — я провожу тебя до ворот…

Руль грозно крякнул, но новых слов в салоне не появилось. В принципе, я был в состоянии дойти до ворот и сам, но от протянутой руки помощи отказываться не стал — тем более когда она такая мягкая, нежная и теплая. Да и бедро правда немного ныло.

— А у тебя красивый дом, — заметила подруга, останавливаясь вместе со мной у витой решетки.

— Заходи как-нибудь в гости, — пригласил я.

Наши взгляды встретились, и она вздохнула.

— Извини за вот это все. Папа иногда бывает…

Немногословным?

— … невыносимым.

О, отличное слово — я бы лучше и не сказал.

— Да все нормально.

— А нога как? — ее глаза заботливо скользнули по моей ноющей конечности.

— Хорошо, — улыбнулся я. — И правда спасибо, что подвезли.

— Ну, пока, — произнесла моя милая подруга.

Однако мне показалось, что сейчас этого будет недостаточно. Все-таки она мне так помогла, а еще от нее просто сумасводяще пахло фисташками, которые я вообще-то очень люблю. Слегка придвинувшись, я чмокнул ее в щеку — и та за долю мгновения стала красной и горячей. В стоявшей неподалеку машине тут же нервно бибикнул клаксон.

— Пока, — шепнул я.

— Пока, — словно эхо, повторила Дана, а затем быстро чмокнула в щеку меня.

Клаксон неподалеку едва не надорвался.

— Дана!.. — ее папаша чуть не выпал из окна.

О, снова вспомнил, как разговаривать. Помахав мне на прощание, вся красная, подруга пулей влетела в салон, плюхнулась на заднее сиденье, захлопнула дверцу, и тачка резко стартанула, словно ей не терпелось скрыться с этой улицы как можно скорее. Окинув меня напоследок злобным взглядом, папа-дракон увез свою принцессу в ее темницу, и могу поспорить, он уже не раз пожалел, что не заплатил за парковку. А ведь, кроме давней вражды с моим отцом, у него не было поводов не любить лично меня. Нет, несколько позже повод у него появится, но на тот момент их не было. И почему он был таким нервным? Предчувствовал?

Ощущая, как на щеке все еще горит этот милый прощальный поцелуй, я направился к крыльцу. Мысли до сих пор бередил запах фисташек. От Даны все время пахло чем-то безумно вкусным: то карамелью, то шоколадом, то вот фисташками — из-за чего ее еще сильнее хотелось попробовать, съесть целиком как одну большую вкусняшку. Надо как-нибудь спросить, какими гелями для душа или духами она пользуется, и подарить такие же Полине. Хотя, если и Полина начнет пахнуть так же, я, наверное, от них обеих с ума сойду.

В гостиной ярко горел свет, а значит, моя красотка постарше уже вернулась домой от подружки. Поднимаясь по крыльцу, я уже настроился на очередной сеанс утешений с попкорном, сериальчиком и привалившимися ко мне роскошными прелестями — и кто знает, может, сегодня удастся зайти чуть дальше, чем в прошлый раз. С этими мыслями я открыл дверь, переступил порог и поморщился и от запаха, который обильно пропитал воздух, и от гостьи, которая развалилась рядом с Полиной на нашем диване. Моя управляющая этим