Книга Охотники за курганами - Владимир Николаевич Дегтярев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вещун, подойдя к пеньку, поклонился князю так, что длинная его борода коснулась земли, произнес медленно:
— Малик джупандеж! Варавати древлянски… — тут он раскрыл книгу. — Чте, инже ер коло — тьма, наказ мены имаш ти.
Князь снова обнажил голову, поклонился старику долгим поясным поклоном. Стоя в поклоне, думал: откуда этот мудрец?
Дед князя Гарусова, русским именем Анастасий, варяжским же — Ульвар, бываючи на внука в гневе, тягуче и страшно говорил тем же языком, что и Вещун, но руку на отрока не поднимал. В конце ругани рек: «Наказ мены, джупандеж»! И малый князь тогда тащил деду из кухни на деревянном блюде половину курицы, что мать приготовила ребенку на обед. Дед смачно ел, а внук сидел день без еды.
Князь выпрямился, тряхнул головой. Тишина встала на приречном куте, тишина такая, что было слыхать жужур слепней, донимающих лошадей.
— Малик самен, — торжественно ответил Вещуну князь Гарусов, — пусть снизойдет на тебя благодать светлая белого бога твоего… — тут он запнулся: старик предупреждением сузил глаза… — нашего Бога, вечного, небесного.
К ним было гневливо двинулся монах Олекса, князь поднял ему встречь ладонь. Олекса вернулся ко второму виноватцу.
— Сей мудрый старец, — громко объявил людям князь Гарусов, — напомнил мне, что по наказу нашему, древнему, русскому, купить солдата — нельзя, но Бог разрешает произвести обычай мены, — повернулся к Полоччио: — Что есть у тебя, ученый посланник, тебе важного до смерти, дабы мог ты отдать обществу в обмен на жизни этих людей? Окромя денег. Обычай наш в сем случае деньги не чтет за важность.
Полоччио обидно и явно осознал, что проклятые иезуиты зря ведут похвальбу знанием обычаев всех подлунных народов. Что сейчас предложить этому подлому, но хитроумному ссыльному князю и сборищу его солдат? Ошибка будет стоить ему не жизни двух никчемных рабов, а его высокого положения. Упасть сейчас, при начале пути к золоту, — что может быть глупее? И ведь сейчас за то, чтоб удержать положение высокого многоученого посланника, все отдашь… Последнюю рубашку. И что за дурак Гербергов, который показывает ему русский жест — стучит пальцем по горлу?
Князь проследил, куда смотрит Полоччио. Увидел жест Гербергова, усмехнулся. Так он и полагал, что устройством казни может посадить подлого итальянца в лужу. И «убить двух зайцев». Махом. Первый заяц — добротный испуг подчиненных, на неверном и опасном пути к золоту-серебру, буде таковое не игра сказок и лжи. Крепкий испуг — до испарины и обморочения. А второй заяц — вот он, в фиглярском мундире петушиного войска. На него тоже испуг сподобить надо. И ведь сподобил, смотри ж ты!
Повысив голос, Полоччио прокричал:
— Пользы здоровья для, в стране вашей, в холоде и снеге пребывающей, выписал мне врач, лекарное светило европейских королей и царей, вино, с травами мешанное. Это — залог жизни моей. То вино отдаю вам, люди! Свое здоровье и жизнь свою даю на мену! Гербергов — распорядись!
Народ взревел от радости, каре заколыхалось.
Егер рявкнул: «Смирно!»
***
Двенадцать оплетенных соломой стеклярнных бутылей, изъятых из-под второго дна вагенбурга, но не ученого посланника, а того, где ехал и фогт, и Гуря, добровольные помощники из солдат притащили в центр каре. Составили рядком. В разных концах каре послышалось бряканье латунных солдатских кружек.
Артем Владимирыч поднял правую руку:
— Не имеющего знания обычаев нашего Отечества, по обстоятельствам прежней жизни, ученого посланника Джузеппе Полоччио должен я предупредить: солдаты Веня Коновал и Сидор Бесштанный поступают к нему в полное услужение до скончания либо живота своего… либо до скончания нашего дела. И за пределы России выбыть не могут…
— Эй, командир! — крикнул Полоччио. — Это обман! Пожалуюсь Императрице!
— … Выбыть не могут, — терпеливо досказал Артем Владимирыч, — без личного соизволения Императрицы нашей, Екатерины Алексеевны! Дай Боже ей здравия и долголетия. Олекса! Молитву за Императрицу нашу!
Бас Олексы «Во здравие» понесся с ветром повдоль широченной реки Оби. Каре урывками стало подхватывать слова мольбы.
— Егер, — тихо сказал князь Гарусов, — теперь доставай кистень. Голов ныне — двенадцать. Долби все!
Егер отбросил в сторону топор, снял с пояса кистень и грохнул по первой бутыли. Мучительный выдох пронесся над людским сборищем. Олекса еще гуще сделал басовую ноту в молении. Попадая молитве в такт, Егер стекольным звоном оповестил народ, что закон похода соблюден полностью.
Через час на месте стоянки под лучами дополуденного солнца блестели только стекольные осколки да приманивала зверьков приятная неведомая вонь.
***
Императрица Екатерина, получив второе, покаянное по смете расходов письмо князя Гарусова, перелистала численник. Выходило по календарю, что вдогон экспедиции Гарусова особого гонца посылать нихт фертиг. Неизвестно где, к началу августа месяца, окажется ученый посланник и его сторожкий опасатель Гарусов. А во тьму посылать гонца с особо секретными бумагами смысла не имелось.
Уже подучившая, благодаря министру Панину, фамилии всех значимых родов Российского государства, Екатерина никак не могла вставить в их строй фамилию былого опального князя. Сей же час, дожидаясь утрешнего доклада Панина о польских сварах, Екатерина подумала, что надобно быть проще. А посему, дабы любопытству своему дать надлежащее удовольствие, — пригласить старого князя Гарусова с супругою на обед.
В коридоре часовой брякнул прикладом о паркет пола. Граф Панин прибыл, но входить не спешил. Видимо, в приемной шептался с новым секретарем да приглаживался.
Вот же, Бог мой, усмехнулась Императрица, додумалась! Княжескую пару пригласить на интимный обед! Здесь нихт фатерлянд. Здесь — пригласить поесть частных людей Императрице нельзя. Венценосица великой державы пребывать одна может токмо в нужном чулане. Да и то — одна ли? Неведомо, неведомо…
***
Граф Панин вошел быстрым шагом, едва мотнув легким летним париком, как бы в поклоне, сел сразу за стол. Екатерина стала подстукивать по дубовому паркету пяткой меховой комнатной туфли — панинские известия обещали недоброе.
— Ваше Величество, — начал Панин, — ноне ночию прибыл ко мне курьер из Лифляндии…
Панин замолк, ожидаючи вопросов Катьки, быстрых и горячих по обыкновению.
— Лифляндия подождет, милый граф, — услышал он из уст Императрицы. — А скажите пока мне вот что, граф, каковую должность имел ранее, при армии, князь Владимир Гарусов, ныне отставной?
Панин зло кашлянул. Ну что за баба? Услала Гришку Орлова под Азов-город, поднимать гниющий флот, а сама уже безамурно забесилась. Ну не посылала бы этого прощелыгу
