Книга Рыцаря заказывали? - Людмила Сурская

Дома ждала Ада, отказавшаяся идти в прежнюю школу. Значит, терпение её иссякло. Позже школы будут меняться чаще. До первых драк и оскорблений. Пришёл к нулевому результату денежный запас. А нужно было кушать и платить за угол, да и Кости требовалось передать еду, папирос, денег. Облигации трогать пока было нельзя — это неприкосновенный запас. Так определил он. Голова разрывалась от дум. Вспомнив его рассказ о матери (когда семья потеряла кормильца), взявшуюся за тяжёлую работу, решила выходить из положения таким же способом и она. Теперь уже Юлия по её примеру, берясь за самую тяжёлую и грязную работу, кормила их с Адусей, возила передачи ему, но не сдалась. Она страшно уставала. Уставала так, что трудно было пошевелиться, лежала бревном. Не было сил поднять руки, сжевать хлеб и выпить глоток чая. Заваривали уже сушёными листьями смородины, малины и мяты. Берегли деньги. Говорить с Адой тоже не могла. Та понимала и вздыхая укрывала её одеялом или чмокала в висок. "Ничего, человек не рождается сильным или слабым — он должен сам закалять себя, должен думать, анализировать, делать невозможное… Я смогу, я одолею себя и поборюсь за нас". Иногда, когда дочь укрывала её одеялом, ей сквозь сон казалось, что это Костя, пришёл со службы и заботиться о ней, и тогда она превозмогая усталость заставляла себя открыть глаза и посмотреть… Но чудеса бывают только в сказках и во сне. И у неё из разглядывающих облупленный потолок глаз текли слёзы, а её мысли устремлялись летать далеко-далеко в прошлое. Было трудно и страшно.

Участились вызовы к следователям. Шла каждый раз как на казнь. Первый, был совершенно ненормальный, бегал вокруг неё по кабинету с пистолетом, орал и угрожал. Второй, сверлил её злыми глазками и душил яростью. Она осторожно садилась на краешек стула и внимательно слушала. Надежда на то, что в той структуре есть умные люди, которые во всём разберутся, с каждым днём таяла. Её сначала пытались сбить с толку, с ней говорили так искренне и тепло, что в пору растаять. Рассчитано было на то, что инстинктивно она непременно доверится ему. Её сердце сжималось, но она разгадав хитрость не поддалась. Тогда с ней сразу же сменили тактику. На неё стали давить, грубо, безапелляционно, вести себя высокомерно оскорбляя и унижая. Но Юлия ничего не подписала, от мужа не отказалась. На допросах твердила одно:

— Послушайте меня. Я расскажу вам всю правду… Он ни в чём не виновен. Прошу вас, отпустите его. Неужели вы не видите, что перед вами порядочный человек.

Офицер пренебрежительно хмыкнул. В бабских нравоучениях он не нуждался и отлично знал что делает. Хотя в первую встречу с ней, глядя на эту маленькую испуганную женщину он был уверен, что перед ним податливый и мягкий как воск материал. Она будет со всем соглашаться и на все вопросы отвечать сдавленно потухшим голосом механическое покорное, то что надо ему. А ему надо "Да!" Но с каждым разом уверенность его таяла. "Она или умна, или конченная дура?" Он нервничал. В подходе к этой женщине был допущен просчёт. Отсюда и топтание на месте. Что запрятано в этой головке? Не красива, не опрятна, не ухожена… Кругом "не". Что ж Рутковский в ней нашёл? Может, в дурах какая-то своя прелесть?… А что если всё цирк? Тогда она умна и опасна. Взгляд следователя насмешливо злой сверлил её сжатые до побелевших кончиков пальцев руки. Юлия поспешно спрятала их под стол на колени, но поздно на неё тут же попробовали поднажать, запугать… Только Юлия, гордо вскинув носик, стояла на своём: муж не виновен, всё ложь. На провокационные и скользкие вопросы отвечала односложно: "Нет!"

Посчитав, что так будет эффектнее, он подался вперёд и дыша ей в лицо заорал:

— Руки на стол змея.

Юлия застыла. Сидела словно окаменевшая. А он нависнув над ней скалой продолжал:

— Если ты не соображаешь где находишься, и должна подробно отвечать на мои вопросы, то я сейчас тебе объясню. Хошь? Так о чём рассказывал муж? Смотри мне в глаза. Быстро отвечай, — хлопнул мощный кулак перед её носом.

Юлия отпрянула. Комната бешено завертелась, она судорожно вцепилась в стул, но вернув себя в действительность, опомнившись твёрдо сказала:

— О делах дома не говорил. Никогда.

— Врёшь, сука. Говори правду. Будет хуже, — пригрозил он ей.

Юлию покоробила его грубость. Прожив с выдержанным, обходительным и любезным со всеми человеком она испытывала жгучий стыд за общение с этим… "офицером". Даже противно стало от такого сравнения. Вроде как, Костю замарали. Ей хотелось влепить ему пощёчину, но она вогнав ногти в кожу взяла себя в руки:

— Я правду и говорю, а вы ведёте себя, как скотина.

Ох, как он откатился назад, как долго таращил на неё глаза.

Юлия больше всего боялась стать невольной виновницей бед и неприятностей мужа, поэтому она решила вообще молчать. Стиснуть зубы, заткнуть в себе эмоции и не отвечать.

Он отошёл и зло делано усмехнулся:

— Ладно, себе же делаешь хуже, мы без твоего мычания знаем и без усилий сможем доказать его служение против нас.

Юлия ещё выше вздёрнула подбородок. Понятно, что она не оправдывает его надежд. Но ей наплевать на желания этого гада и она чётко и отдельно выговаривая слова, говорит:

— Нельзя доказать ложь… Вы вешаете… состряпав дело на невинного человека.

— Что?… — взвыл он, но осёкся. "Эта ведьма вывела меня из себя".

Прерывая гнетущую тишину громко зазвонил телефон. Хозяин кабинета поднял трубку. Встал. Оправдываясь твердил: — Никак нет. Нового нет. Делаю всё возможное. Положив трубку он не добро глянул на неё. Твёрдой рукой нажал на кнопку вызывая конвоира. Закурив, бросил вошедшему.

— Уведи вниз эту суку, пусть подумает. А её кобеля отправь в Бутырку.

Он мигнул охраннику и проводил её злым взглядом, пхнув в спину кольца дыма. "Генеральская стерва, а ему за неё получать. пустить бы её к уголовникам, но пока миндальничают. Ничего скоро, скоро она получит за его потерянные нервные клетки".

Её заперли в пустой подвальной комнате с мышами и велели подумать. Она так и делала, но думала о дочери. Ту предупреждала на такой случай. Десять дней ждать, а потом пробираться к её сестре. Выполнит ли Ада её инструкции… Неужели они с Костей, как тысячи неизвестных и безвинных сгинут в этом кровавом жернове, а ребёнок останется сиротой? Правда ли насчёт Бутырки? Здесь она могла передавать ему передачи, до Москвы же добраться будет сложнее. Может, пугал. Хитрил. Она поймала его мигания. Читала когда-то- Бутырский замок был построен по проекту великого Матвея Казакова при Екатерине 2. Её внук продолжил дело бабки написав устав о тюрьмах. Они делились на уголовные, гражданские и пересыльные. Теперь пригодились все. Страшное время. Когда за ней пришли, с трудом встала, ноги затекли. Проходя по коридору поняла: за окнами вечер. "Что они задумали, если б знать?" Но продержав ещё час у следователя, к её полнейшему изумлению и облегчению, выпустили. Дома встретила зарёванная Адка. Обнявшись лили реки слёз вдвоём.

Но отдых долгим не был и её потащили на новый допрос. Убеждали, что он враг, опасный для страны и советской власти, что связан с иностранными разведками. Требовали написать отказное письмо. Она не верила ничему. Она на самом деле не верила. Твердила одно — оклеветали. Как не принуждали, выстояла, шантажу не поддалась. Адка тоже крепилась. Казалось, все свалившиеся на них трудности только закаляли девочку. Чем непригляднее била жизнь, тем выше вздёргивался её носик. Она любила и верила в отца. В последний вызов к следователю Юлию предупредили, что её упрямство плохо для неё и дочери кончится, одну возьмут под стражу, вторую отправят в детдом. Почувствовав, что круг возле них сузился до предела и ждать тут опасно, выехали в Армавир по плану разработанному Костей.