Книга По воле ветра. Два удивительных путешествия к Северному полюсу: героя нашего времени и романтика викторианской эпохи - Дэвид Хемплеман-Адамс

идет еде на пользу, – написал Андре, как всегда стараясь не унывать, несмотря на бедственное положение. – Необходимость убрать ее спасает человека от слишком быстрого и жадного поглощения пищи».

Однако к 11 августа Андре стал менее оптимистичен. «Первым делом утром я упал в воду вместе с санями. Почти все промокло насквозь. Стриндберг врезался в сани Френкеля и повредил лодку крюком. Все сани за день успели несколько раз перевернуться. Мои дважды переворачивались вверх ногами. Ландшафт был ужасен. Мы столкнулись со всеми возможными трудностями, и потому к вечеру стали совсем несчастны». Несмотря на тяготы, в палатке часто царил домашний уют: Стриндберг штопал одежду, а Френкель смазывал ружья, а потом все трое вместе залезали в спальный мешок.

Но запасы мяса быстро иссякали, как отметил Стриндберг, хотя они и готовили медвежатину лишь раз в два дня. И без того отчаянное положение усугубилось, когда Френкель и Стриндберг не смогли подстрелить прошедшего мимо крупного белого медведя, а затем и тюленя, который нежился на льдине. При любой возможности они питались белыми чайками, а пересечение 82-й параллели отметили, разделив на всех маленькую банку сардин и миндальный пирог.

В пятницу, 13 августа, они доели остатки медвежатины на завтрак и отправились в путь, понимая, что им нужно как можно скорее найти новый источник белка. Попытка пристрелить тюленя окончилась неудачей, а пойманная Андре мелкая рыбешка не смогла утолить сильный голод путешественников. Затем, когда они перебрались через очередное разводье, им наконец повезло.

– Три медведя! – крикнул Андре Френкелю и Стриндбергу.

Они пустились в погоню, по опыту зная, что им потребуется сноровка, чтобы выследить добычу. Вот как описал эту охоту в своем дневнике Андре:

Мы спрятались за грядой и стали ждать, но медведи не появлялись. Затем я вызвался стать приманкой и пополз вперед по ровному льду, тихонько посвистывая. Медведица заметила меня и пошла ко мне, принюхиваясь. Я отвернулся от нее и зарылся в снег. Лежа без движения, я вскоре замерз и крикнул своим спутникам, что нужно застать медведей врасплох. Почти сразу медведица снова направилась ко мне, но остановилась, когда прозвучал неточный выстрел. Я вскочил и выстрелил снова. Убегающие медведи замерли на месте.

Раздался еще один выстрел, на этот раз сделанный Стриндбергом или Френкелем. Им удалось ранить медведицу с расстояния около 80 м. Она заревела и бросилась бежать, но Андре прицелился и прикончил ее одной пулей. Четвертым выстрелом он убил одного из медвежат. Френкель ранил другого медведя, который заревел, захлебываясь кровью. Последний выстрел Стриндберга убил зверя.

«Мы очень обрадовались и, довольные, разрезали медведей на части», – написал Андре тем вечером. Разделка туш заняла целый день: вырезав сердца, мозги, ребра, почки и языки, путешественники погрузили 63 кг свежего мяса на сани. Этого запаса было достаточно на двадцать три дня. «Мы весь день пробыли мясниками, – продолжил Андре свою дневниковую запись. – Теперь я пытаюсь обжечь кожу, чтобы с помощью нее починить спальный мешок. Кажется, лучше всего для этого подходит кожа с передних лап, поскольку она тоньше всего».

Той ночью они устроили пир. Стриндберг сварил суп из мяса белого медведя и зажарил его сердце, мозг и несколько ребер. Медвежатину съели с хлебом и пшеничными галетами. «В половине седьмого утра мы легли спать, помыв руки и наевшись досыта!» – заключил Андре, наконец-то удовлетворенный.

Проснувшись в четыре часа дня, они продолжили пировать, приготовив медвежье мясо и почки, а также чайку, накануне застреленную Андре. Свой завтрак путешественники дополнили галетами, хлебом и кофе. Остаток дня ушел на сон после сытной еды и починку спального мешка, пальто и очков. Андре сделал себе непромокаемое пальто и наложил пластыри Стриндбергу на порез на опухшей руке и нарыв на верхней губе.

После того как Андре обработал его раны, Стриндберг перечислил в своем учетном журнале возможные улучшения, которые, как он надеялся, гарантируют успех их следующей полярной экспедиции на воздушном шаре.

Гайдропы необходимо оплести металлом; корзину поместить внутрь опорного кольца; водород немного нагревать кипячением воды в корзине, а сам шар поместить внутрь еще одной оболочки объемом около 6000 кубических метров, изготовленной из такой же ткани. Конденсацию пара осуществлять в чаше из листового железа, помещенной внутрь внешней оболочки.

Даже перспектива долгой и холодной зимовки на льду, а также вполне реальная возможность снова исчерпать запасы продовольствия не лишали Стриндберга надежды вернуться в Швецию и предпринять третью попытку долететь до Северного полюса.

На следующий день у Андре и Стриндберга развилась диарея, но, несмотря на долгие и болезненные приступы, вечером путешественники все равно съели немало жареной и вареной медвежатины и медвежьего супа. Пир закончился 16 августа, через три дня после того, как им удалось пристрелить медведей.

Пока мужчины отдыхали, погода испортилась. Чтобы защититься от холодного ветра и сильного снега, они надели кожаные куртки и башлыки – клетчатые шерстяные капюшоны с наушниками, которые носили поверх более тонких шерстяных шапок, завязывая под подбородком. На следующий день небо прояснилось, и Стриндберг смог определить их местоположение. И снова он сообщил спутникам плохую новость.

– За последние шесть дней течение отнесло нас на девятнадцать километров на юго-восток.

По иронии судьбы теперь они дрейфовали в направлении мыса Флора, куда хотели дойти изначально. И все же путешественники понимали, что он еще слишком далеко.

– Чтобы добраться до Семи островов, нам нужно взять более западный курс, – ответил Андре, – и надеяться, что с каждым шагом мы будем в достаточной степени противостоять течению, чтобы продвигаться на юго-запад.

Однако за пределами палатки была масса мелких и пребывающих в постоянном движении льдин, которые не позволяли существенно продвинуться ни в одном направлении. «Мы не прошли и тысячи метров», – написал Андре после долгого и утомительного дня, когда они по очереди грузили каждые сани на лодку, пересекали разводья на веслах, затем возвращались за следующими санями и повторяли процесс, пока все трое саней не оказывались на твердом льду. «Лед здесь ужасно спрессован и расколот на маленькие фрагменты. До полудня мы пять раз переправились через открытую воду, и это за четыре и три четверти часа, а затем, поев, сразу снова взялись за работу. Судя по раздробленности льда, мы должны быть недалеко от моря». Быстрые и непредсказуемые течения убедили Андре, что земля недалеко, и он часто с надеждой всматривался в горизонт, но видел кругом один только лед.

Той ночью, пока Андре чинил свои брюки, а Стриндберг готовил ужин, за стенкой палатки раздался шум. Выглянув сквозь щель у входа, Андре увидел прямо перед собой медведя. Как ни