Книга Тропой необъявленной войны - Иван Иванович Савин

важнее всего. Главное – вы все единомышленники, у вас одинаковые взгляды и принципы. А привычки, конечно, разные, но с чего бы им быть похожими, если за Фидди ходила толпа лакеев, а Миху приходилось бегать за стадом коров? Но я точно знаю, постепенно каждый научится тому, чего пока не умеет, и остальные ему помогут, ведь мы собратья по духу. Вот это главная тайна.

Ждать, пока задумавшиеся кадеты начнут задавать вопросы я не стал, мысленно попросил древней унести меня в дом. Безмолвное общение с духами давалось мне все легче.

Глава двадцать третья

В доме вовсю шла уборка и ремонт. Стучали молотки, шуршали пилы, звенели какие-то трубки и решетки. И всюду сновали гоблины и молодые гоблинки. С ведрами, метлами, лестницами и тряпками.

– Сард, – окликнул я, заметив мелькнувшее в толпе знакомое лицо, – иди сюда!

– Говори быстрее, мне некогда, – на миг замирает он.

– Ты зачем притащил в мой дом всю свою родню?

– Дорик разрешил, – буркнул он и побежал дальше.

Знает, хитрец, что не буду спорить с сыном по таким мелочам. Я вздохнул и направился к лестнице, посмотреть верхние этажи. Судя по размерам дома, там должно быть достаточно места, чтобы разместить всех кадетов. Нужно только выяснить, как это место распланировано. Некоторые архитекторы любят строить огромные гулкие залы, пригодные только для балов и совершенно ненужные в остальное время.

Как выяснилось очень скоро, нам несказанно повезло. Второй и третий этаж, хотя и имели довольно просторные гостиные и столовые, но в основном поделены на спальни и семейные покои. Больше всего спален разместилось на третьем этаже и я долго бродил по ним, прикидывая, получится или нет так переделать умывальни, чтобы у всех была своя.

– Ты думаешь о том же, что и я? – нашла меня Зия.

– Я много, о чем думаю, – целую ее, сев на одинокую козетку, – особенно о необходимости привести сюда побольше кухарок. Мне не нравится, что моя жена целыми днями стоит у плиты.

– А я думаю, – глядя в окно, сообщила моя любимая, – нам пора сменить климат. Тут зима намного короче и теплее, а сад раз в десять больше. И море… я всегда хотела жить у моря.

Это признание ударило меня по темени кузнечным молотом. Ничего подобного я от нее до сих пор не слыхал, иначе мы давно уже жили бы у моря. Король был щедр к своим очам и частенько дарил имения и особняки. И никогда не отказал бы просьбе поменять очередной дар на замок у моря. Да хоть вот этот самый.

– Грег… – подергали меня за воротник тонкие пальцы жены, – ты чего молчишь? Я тебя напугала или огорчила?

– Скорее удивила… – осторожно признался я.

– Извини, – виновато вздохнула она, – я не хотела. И не думала прежде от этом. А сегодня, когда увидела ту комнату… для детей, и небо за окном, и море во всю ширь… сразу поняла, что это мое место. Монтаеззи я ведь не любила… оно принесло столько боли и обид и матери и отцу и мне… Но я считала себя обязанной хранить фамильное гнездо. А теперь вдруг осознала, что это просто пафосные слова и никому не нужно, чтобы мои малыши жили в тех стенах, терпя суровые зимы, вой вьюг за окнами, когда по две декады невозможно выйти во двор. Еще припомнилось, как Дорик сказал, что в южной школе отвыкает от суровости нашего климата. И подумалось о твоих воспитанниках… ведь многие прежде жили южнее.

– Почти все, – киваю в ответ, понимая, что чуткая жена, как всегда, первой ощутила грядущую неприятность и пытается ее предотвратить. Но теперь я и сам уже вижу неверность принятого вгорячах решения строить школу рядом с Монтаеззи, и готов исправлять свои ошибки. – И ты, как всегда, права. Подумай, какие вещи нужно забрать сюда и отправляй слугам приказ все упаковать. А я пока поговорю с Энилием.

Верховный магистр на вестника ответил сразу же, и уже через десять минут древни поставили перед нами двух магов-портальщиков. Но я к этому моменту успел вкратце обдумать грядущие перемены и мысленно набросать план. И не собирался лишать напарника возможности принимать важные решения. Поэтому с чистой совестью отправил их к Дорику, проводил жену к птенчикам, и сел в уголке высокой веранды, тянувшейся вдоль дома со стороны моря. Сюда доносилось лишь неназойливое щебетание птиц, облюбовавших разросшийся сад, и невесомые порывы теплого ветерка и потому особенно легко дышалось и думалось.

– Ты решил ставить здесь портал? – В голосе стоящего в двух шагах от меня старшего сына скользило недоверие.

– Зия сказала, – коротко вздохнув, сообщил я, – что ей всегда хотелось поселиться у моря. А в Монтаеззи она жила по обязанности, но никогда его не любила.

– Вот как… – понимающе глянул сын, – тогда пойду, скажу, пусть ставят на донжоне.

– А у нас и донжон есть? – Вот теперь я изумился по-настоящему.

– У нас порядочный замок, – засмеялся он облегченно, – и даже закрытая от штормов гавань есть. Вот судов, правда, пока нет.

– Как это нет? Все у нас есть. Не помню только, яхта или шлюп… сейчас отправлю приказ, пусть приведут сюда.

– Далеко? – приостановился Дорик.

– Из Шладберна.

– Понятно, – разочарованно буркнул он и ушел.

Мне тоже была ясна причина его огорчения, из северного герцогства дороги у духов нет. Пока нет, хотя все эти годы они упорно ищут способ преодолеть могучий северный хребет.

Некоторое время я сидел, наслаждаясь видом и выпавшими минутами отдыха, спокойно размышляя о неожиданных задачах, вставших перед всеми нами после такой резкой смены планов. Это только с виду кажется, будто все просто, поделил комнаты и живи. Хотя распределять их тоже нужно очень осмотрительно, ведь это не на декаду и даже не на сезон.

Постепенно я начал осознавать, какие вопросы могу решить сам и прямо сейчас, а в каких необходимо советоваться со всей семьей. И даже принялся их записывать, попросив духов принести бумагу. Но вскоре обнаружил, что меня все чаще отвлекают пробегающие по веранде гоблины.

Причем, все они что-то тащили. Доски, трубы, мешки, странные свертки и узлы. Ясно было только одно, это работает обещанный Энилием портал, и значит, маги справились со своим делом даже быстрее, чем обещали. Но почему гоблины таскают полученные доски на улицу, когда ремонтировать нужно комнаты, понять не мог.

И потому, движимый любопытством, главной чертой характера всех королевских очей, я поднялся с места и пошел за ними.

Спустившись со ступеней высокого крыльца, гоблины уверенно свернули налево, и