Книга Когда он был порочным - Джулия Куин

– Поцеловать? - прошептал он снова и коснулся языком ее соска, дабы стимулировать ее решимость.

– Да! - вырвалось у нее. - Да, да, да!

Он улыбнулся медленной, ленивой улыбкой, смакуя момент. А затем, протомив ее, всю дрожащую от предвкушения, еще одну лишнюю секунду, что было, пожалуй, не очень честно, склонился к ней, и губы его прижались к ее телу, изливая весь многолетний нерастраченный пыл на эту одинокую грудь, на невинный ни о чем не подозревающий сосок.

Кто бы тут смог устоять?

– О Боже! - прошептала она и ухватилась за край стола так как все ее тело так и выгнулось назад. - О Боже! О, Майкл! О Боже!

Воспользовавшись этим всплеском страсти, он быстро ухватил ее за бедра, приподнял, усадил на край стола и вступил в женственный полукруг раскрывшихся ему навстречу колен.

Радость бурлила в его крови, хотя тело его изнывало, стремясь удовлетворить свои собственные желания. Ему страшно нравилось думать, что он может заставить ее испытывать то же: кричать, и стонать, и вскрикивать от желания. Она была сильна духом, никогда не теряла головы и всегда была собранна, и, однако, в данный момент она была только рабыней собственной страсти, пленницей его умелых ласк.

Он целовал, касался языком, покусывал, тянул. Он измучил ее так, что ей стало казаться, что она вот-вот взорвется. Дыхание ее стало громким и прерывистым, а стоны и лепет становились все менее членораздельными.

И все это время руки его тихонько двигались вверх по ее ногам, начиная с лодыжек и потом вверх по икрам, поднимая подол юбки все выше и выше, пока юбка ворохом складок не легла у нее на коленях.

Только тогда он оторвался и дал ей перевести дух.

Она смотрела на него - глаза ее казались остекленевшими, приоткрытые губы ярко розовели. Она ничего не сказала, да вряд ли, думал он, она способна была сейчас вымолвить хоть слово. Но он увидел вопрос в ее глазах. Может, дара речи она и лишилась, но до полного исступления еще не дошла.

– Я решил, что жестоко будет терзать эту и дальше, - сказал он и легонько сжал сосок между указательным и большим пальцами.

Она застонала.

– Тебе нравится. - Это была просто констатация факта, причем не слишком-то затейливая, но ведь с ним была Франческа, а не какая-то безымянная женщина, с которой он совокуплялся, закрыв глаза и вызывая в воображении любимое лицо. И потому при каждом ее стоне наслаждения сердце у него в груди радостно прыгало. - Тебе нравится, - повторил он с довольной улыбкой.

– Да, - прошептала она. - Да.

Он склонился к ней, и губы его легко коснулись ее уха.

– И это тебе тоже понравится.

– Что? - спросила она, немало изумив его своим вопросом. Он-то полагал, что она уже не в силах спрашивать.

Он сдвинул ее юбки еще выше, так, чтобы они не опустились на колени.

– Ты хочешь, чтобы я сказал, верно? - прошептал он, и руки его легли ей на колени, скользнули выше, стали легонько сжимать бедра, поглаживая ее кожу большими пальцами. - Ты хочешь знать.

Она кивнула.

Он снова наклонился к ней, и губы его оказались возле самых ее губ, так близко, что он ощущал их тепло, но все же на таком расстоянии, что он мог прошептать:

– Тебе всегда было так любопытно. Ты задавала столько вопросов.

Губы его скользнули по ее щеке, к самому ее уху, продолжая шептать, но теперь подражая ее голосу:

– «Майкл, расскажи мне что-нибудь неприличное. Что-нибудь безнравственное».

Она покраснела. Он не видел ее лица, но, почувствовав жар ее кожи, понял, что кровь прилила к лицу.

– Но я так ни разу и не рассказал того, что тебе хотелось услышать, верно? - сказал он, покусывая мочку ее уха. - Всякий раз я оставлял тебя у самого порога спальни.

Он умолк, не потому, что ожидал ответа, а потому, что хотел услышать звук ее дыхания.

– А ты думала об этом? - шептал он. - Думала после того, как я уходил, о том, чего я тебе не стал рассказывать? - Он придвигался все ближе, и губы его касались ее уха. - Тебе было интересно, что же я такое делал, когда я был безнравственным?

Конечно, он не собирался вырывать у нее ответ: это было бы просто нечестно. Но сам он не смог удержаться от того, чтобы мысленно не вернуться назад и не припомнить, сколько раз он дразнил ее намеками на свои амурные подвиги.

Однако он никогда первый не затрагивал эту тему, она всегда заговаривала об этом сама.

– Хочешь, я расскажу тебе сейчас? - прошептал он, почувствовал, как она вздрогнула от изумления, и тихо засмеялся. - Не о них, Франческа. О тебе. Только о тебе.

Она повернулась к нему, и он, чуть отстранившись, прочел в ее глазах вопрос: «Что ты имеешь в виду?»

Он чуть надавил на ее ноги, так что они раздвинулись еще на один безнравственный дюйм шире.

– Хочешь, я скажу тебе, что я собираюсь сделать сейчас? - Он наклонился и коснулся языком ее соска, который стал твердым и напряженным, и добавил в качестве пояснения: - С тобой?

Она нервно сглотнула. Он решил, что это можно расценить как «да», и, сдвигая ладони еще на дюйм выше, глухо промолвил:

– Выбор так широк. Я даже не знаю, с чего начать.

Он смолк и посмотрел на нее. Она дышала тяжело, губы ее, припухлые от поцелуев, приоткрылись. Она была словно загипнотизированная, совершенно во власти его чар.

Он снова склонился к ней, к другому ее уху, чтобы слова его, жаркие и влажные, уж точно дошли до ее сознания.

– Думаю, впрочем, что начать мне следует там, где ты нуждаешься во мне более всего. Прежде всего я поцелую тебя… -и пальцы его вжались во внутреннюю сторону ее бедер, - здесь.

Он помолчал немного, примерно секунду, просто чтобы она успела содрогнуться от желания.

– Тебе хотелось бы этого? - спросил он, желая помучить и подразнить ее. - Да, я вижу, что хотелось бы. Но этого будет недостаточно, - задумчиво продолжал он, - как для тебя, так и для меня. Так что, очевидно, затем мне придется поцеловать тебя здесь. - Его пальцы снова двинулись вперед и достигли жаркой складки между ее бедрами, он еще и надавил пальцами слегка, чтобы она наверняка поняла, что он имеет в виду. - Думаю, тебе понравится получать эти поцелуи, - добавил он и заскользил по складке вниз, вниз, вниз, все ближе к средоточию ее женственности, однако не доходя до конца, - почти так же сильно, как мне целовать тебя.

Дыхание ее стало еще чаще.

– Там мне придется задержаться, - продолжал он, - и, возможно, пустить в ход язык вместо губ. Пройтись им по самому краю. - И один из его пальцев показал ей, что именно он имел в виду. - И ты все время будешь раскрываться все больше и больше. Вот так.

И он чуть отстранился, словно намереваясь полюбоваться на дело рук своих. А полюбоваться было на что - зрелище было на редкость эротичным. Она сидела на краешке стола, широко раздвинув колени - хотя и недостаточно широко для того, что он намеревался делать. Подол платья свешивался между ног, скрывая от его взоров главное, но почему-то от этого она казалась еще соблазнительнее. Ему и не нужно видеть это, понял он вдруг, по крайней мере пока не нужно. Поза ее и так была достаточно пикантной, и одна обнаженная грудь с розовым соском, звавшим к поцелуям, придавала ей даже что-то порочное.