Книга Черневог - Кэролайн Дж. Черри

— Господи, — только и сказал Петр, с раздражением пожимая плечами, будто это была какая-то городская перебранка, в которую попала Ивешка. Петр сделал шаг другой в сторону, сорвал шапку и некоторое время стоял так, вглядываясь в ту сторону, где должна быть река.

Саше показалось на мгновенье, что они перестали слышать друг друга, и все его попытки исправить положение ни к чему не приводили.

Господи, так что же происходило с Петром?

Петр же хлопнул шапкой о ногу, повернулся и двинулся впереди них по направлению к реке.

— Ну, хорошо, мы доберемся туда, а что дальше? Отыскать Ууламетса! Ууламетс наверняка в самом центре всего, что там происходит. Очень мы нужны ему там! Ему нужна Ивешка, вот кто ему нужен на самом деле!

На какое-то мгновенье его слова обрели ужасный, но отчетливый смысл. Это было похоже на предупреждение Черневога, это напоминало только что сказанные им слова:

— Он вернул ее назад с того света, Петр, он умер, возвращая ее назад.

— Он умер, отбирая ее у него! Он умер в надежде, что Черневог больше не найдет себе места в этом мире! Это не значит, что он был счастлив или вмешивался не в свое дело! — Петр откинул волосы, надвинул шапку и вздохнул, а Саша тем временем пытался понять, кто из них сошел с ума. Хотя вслед за этим Петр продолжил очень тихо, оперев руку о бедро и чуть подергивая плечом: — Господи, на самом деле я ничего не знаю. Мне не нравится все происходящее, мне не нравится все, связанное с ним. Почему появился этот оборотень? Почему он был похож на него?

— А что был оборотень? — спросил Черневог.

— А ты замолчи! — бросил в его сторону Петр. Но Саша подумал, что эти оба вопроса были очень важными, и сказал после некоторой паузы:

— Да, был. Он пытался куда-то завести Петра.

— Да что же мы делаем? — воскликнул Петр. — Мы, что, просим у него совета?

— Мой совет, — заметил Черневог, — в данном случае совпадает с вашим убеждением: ни в чем не доверять Ууламетсу.

— Боже мой, — пробормотал Петр, прислоняясь к лошади.

— Ведь мертвым нельзя доверять, — продолжал Черневог. — Никто не должен им верить. Ууламетс даже представления не имел, что он делал с волшебством, которого вовсе не понимал. Я, в отличие от него, понимаю, как следует обращаться с ним. Поэтому поверьте мне, что Илья Ууламетс никогда и ни при каких обстоятельствах не принимал ничьей стороны, кроме своей.

— Господи, разумеется, что ты наш друг на всю жизнь и хочешь только добра для каждого из нас.

— Петр, — начал было Саша с некоторым беспокойством, но Черневог очень спокойно сказал, сделав легкий взмах рукой в сторону Петра:

— Я нисколько не виню его. Я только хочу сказать, что ты не такой непроходимый дурак, каким был Ууламетс. Он никогда не знал, что собирается делать, и если он и произвел что-то, став жертвой собственных заблуждений, то я не могу даже представить себе, во что он сейчас мог превратиться. Уверен, что ты просто не понимаешь меня.

— Но лешие верят ему.

— Я не знаю, что понимают и что не понимают лешие, и я сомневаюсь, что ты сам знаешь это. Уверяю тебя…

— Тебе чертовски хочется убедить нас в том, что мы должны верить тебе! — сказал Петр. — Саша…

Саша всем своим взглядом умолял Петра о терпении и, может быть, даже пожелал этого, Петр по крайней мере не понял, но он боялся не прислушаться к тому, что мог сказать Черневог, что могло иметь опасные последствия.

А Черневог с горечью продолжал:

— Вы убили Сову, вы загнали меня в ту же самую ловушку, что и себя. Нельзя заниматься чем-либо поверхностно, особенно когда это приближается к пределам колдовства, но заниматься волшебством при наличии собственного сердца вообще невозможно, малый! Волшебство не подвластно желаниям, оно не имеет ничего общего с естественным миром, но если ты настолько глуп, что можешь позволить моим врагам разделаться со мной именно сейчас, когда я нахожусь в таком состоянии, тогда я напомню тебе, будь я проклят, что это такое.

Саша почувствовал, как его спину обдало холодом. Он даже забыл о дыхании, увидев, как Петр опустил свою руку на меч. А тем временем Черневог продолжал:

— Освободи меня, малый. Что-то преследует нас с тех пор, как только мы вышли за пределы влияния леших, а если еще и не преследует, то будет, поверь мне. И если я проиграю, то первое, что я подарю своим преследователям, так это вот этих двух дураков, стоящих передо мной, ты слышишь меня? У меня нет другого выбора.

Саше на ум пришли слова Ууламетса: «Сомнения — это главное оружие Черневога…"

И он ответил с холодным спокойствием, глядя вниз с высоты лошади:

— Я это учту.

— Самолюбивый недоношенный дурак!

— Нет! — тут же воскликнул Саша, как только увидел, что Петр вновь взялся за меч. Ему вдруг показалось, что мертвый Черневог может быть еще более неуловимым, чем вода или туман. Он передал эту мысль Петру, и сказал, обращаясь к Черневогу, склонившись над белой лошадиной гривой, пока Хозяюшка ощипывала лесные цветы: — Интересно, что мог бы дать мне водяной, зная, что я могу рассказать ему о тебе? Я читал твою книгу, но я сомневаюсь, что он-то смог бы прочитать ее.

Черневог побледнел и приложил палец к губам.

— Ты будешь законченным дураком, если сделаешь это.

— Не сделаю, если ты не прекратишь строить против нас свои козни. Ведь ты очень не хочешь видеть меня мертвым, Кави Черневог, и позволь мне сказать тебе еще кое-что: ты не посмеешь причинить никакого зла ни Петру, ни Ивешке, потому что ты не захочешь, чтобы мое сердце прямо сейчас взяло верх над моим рассудком. Потому что, когда ты заботишься о чем-то кроме себя, Кави Черневог, ты будешь заботиться и о своих друзьях, и ты не захочешь, чтобы хоть что-нибудь случилось с ними. Мне не нужно твое искусство волшебства. Колдовства мне вполне достаточно, потому что, я уверен, я уверен, что ты сделаешь ту единственную ужасную ошибку, после которой будешь рад отдать все, чтобы оказаться на моем месте.

— То есть стать недоношенным дураком?

— У недоношенного дурака всегда остается выбор, не так ли?

Черневог промолчал, только с раздражением на один шаг отошел от лошади, тихо переживая обиду. Саша же подумал, что ему не следовало говорить подобных вещей, не следовало разговаривать с ним в таком тоне: Черневог, как бы он ни выглядел, был старше его на многие сотни лет и знал многое такое, о чем Саша не мог даже вообразить.

Затем он продолжил, не обращая внимания на то, как нахмурился Черневог, что Петр смотрел на него, как на безумного:

— Но наши разговоры не помогут нам переправиться через реку, верно?

— Верно, — еле слышно произнес Петр, как будто это было все, что он смог сказать. Он взялся за поводья и вновь вскочил на коня.