Книга Затмевая могущественных - Борис Владимирович Сапожников

землю. Вскинули щиты. Ощетинились длинными копьями.

Но это уже не могло остановить атаку милиционеров.

Они налетели на сбившихся плотной группкой зулусов. Ударили в сабли. И почти тут же были вынуждены отступить, разбившись подобно волне о каменный утес. Клинки беспомощно бились о прочные щиты из буйволиной кожи. Зулусы приседали за ними – и били почти вслепую своими длинными копьями. В общем, потерь с обеих сторон не было. Лишь на боках некоторых лошадей красовались длинные красные порезы. Да и те не особенно глубокие.

Отъехав на пару шагов, натальские милиционеры пустили в дело винтовки. Сам Лоуренс сменил саблю на револьвер. Вот тут-то и началось самое удивительное. Пораженные в руки, ноги, даже в грудь, зулусы продолжали стоять твердо, как стена. Ни один не покачнулся, не попытался опереться на товарища. А из ран на землю почти не текла кровь.

– Проклятье! – выкрикнул хариш. – Это не люди! Это – черные дьяволы! Их родила эта земля и натравила на нас!

Кажется, большая часть отряда была с ним вполне согласна.

Однако зулусы не собирались стоять, сбившись в плотную группку, вечно. Теперь уже они сами бросились на врага, воспользовавшись его замешательством.

Милиционеры открыли по ним просто ураганный огонь. Но пули не брали чернокожих дьяволов. Те без страха бросались под клинки сабель, умело закрываясь своими здоровенными щитами. Били длинными копьями, целя уже не в лошадей, а в людей.

И те валились на землю один за другим.

Остальные же работали саблями с удвоенной силой. Тяжелые клинки кромсали буйволиную кожу щитов. Всадники легко маневрировали, уводя коней из-под ударов копий. Старались приложить неосторожного зулуса тяжелым ботинком по голове. Но все – тщетно. Ничто не помогало в схватке с этими воистину бессмертными войнами.

Сколько не поражали врага остро отточенные клинки сабель, тот продолжал сражаться, не обращая внимания на раны. И лишь когда харишу удалось лихим ударом раскроить голову зулусу – первый из врагов оказался повержен. Он повалился на землю, будто марионетка с обрезанными нитями. Не издал ни звука. Не было ни секунды агонии.

– Бей их головы! – как оглашенный заорал тогда хариш.

Он толкнул коня пятками. Налетел на другого зулуса. Скакун толкнул чернокожего грудью. Тот на секунду потерял равновесие. Этой секунды вполне хватило харишу. Ударом сплеча он легко разрубил его голову пополам, будто арбуз.

И снова – ни единого звука. Ни секунды агонии.

Лоуренс сам атаковал ближайшего зулуса. Но тот ловко закрывался щитом. Бил в ответ копьем. И весьма ловко. Дважды на крупе Лоуренсова коня появлялись глубокие порезы от широкого листовидного наконечника. Только чудом майор сумел уберечь ноги.

Он левой рукой неуклюже выхватил револьвер – и дважды выстрелил в дикаря. Больше пуль в барабане просто не было. Ему повезло. Обе пули попали в голову зулуса. Он дернулся – и рухнул под ноги товарищам.

Вскоре бой разбился на отдельные схватки. По двое, по трое всадников наскакивали на зулусов с разных сторон, пытаясь добраться до него. И рано или поздно у них это получалось.

Все зулусы лежали на пропитанной кровью земле. А по их трупам с наслаждением топтались победители. Даже Лоуренс не удержался от подобного варварства. Хотя думал, что уж ему-то, как человеку цивилизованному, оно полностью чуждо.

Когда его люди отвели душу, майор приказал двигаться дальше. Как бы ни устали люди и лошади, а отдых им пока еще не скоро светит. Разве что тем, кто остался лежать поверх трупов чернокожих дьяволов.

Когда примерно половина войск покинула лагерь в Изандлхване – там воцарилась непривычная тишина. И стало как-то удивительно пусто. Ведь с лордом Челмсвордом ушла большая часть громадного обоза армии. Фуры и фургоны. Десятки волов и лошадей. Все орудия, весь порох и все снаряды к ним. Все это покинуло лагерь вместе со 2-м батальоном 24-го Пехотного полка.

Оставшиеся солдаты казались какими-то неприкаянными на фоне громадного, но полупустого лагеря. Их надо было срочно чем-то занять. Пуллейн отлично понимал это. Ведь нет ничего опаснее, чем солдат, который не знает, что ему делать. Осталось только решить, чем именно занять солдат.

К Пуллейну подошел полковник Дарнфорд. Этот раздражающий тип все время крутился поблизости. Ему явно не давал покоя тот факт, что не его лорд Челмсворд назначил командовать лагерем в свое отсутствие.

– Полковник, – с предельной вежливостью первым поприветствовал его Пуллейн, как и положено по уставу.

– Я все-таки настаиваю, что солдат надо послать на земляные работы, – принялся нудить Дарнфорд. – К тому же стоило бы расчехлить пулеметы и выставить их по периметру лагеря.

– Не считаю это разумным, – при этих словах Пуллейна Дарнфорд криво усмехнулся, но майор, временно произведенный в полковники, предпочел никак на это не реагировать. – Нам не от кого тут защищаться. Генерал Челмсворд увел войска сражаться с армией Кечвайо. Кто же может угрожать нам? Или вы склонны не доверять докладам нашей разведки?

– Мы – на территории врага, – ответил Дарнфорд, – и всегда лучше быть излишне готовым к нападению. Даже если его не будет. К тому же солдат надо чем-то занять. Земляные работы ничуть не хуже других дел.

– Я не стану лишний раз утомлять моих солдат, – отрезал Пуллейн. – Но занять их и в самом деле стоит. Проведем совместные учения вне лагеря. Посмотрим, как будут взаимодействовать моя пехота и ваша вспомогательная кавалерия.

Он так выделил тоном слово «вспомогательная», что Дарнфорду стоило немалых усилий просто не рассмеяться в голос. Как бы то ни было, а совсем уж портить отношения с Пуллейном он не хотел. Да и идея с небольшими маневрами была ему очень даже по душе.

Вечером того же дня Дарнфорд вызвал к себе командиров кавалерии. Он никогда не называл ее вспомогательными частями или как-то так. Отлично понимал, что даже в современной войне роль конницы сводится не к одной только разведке. Как бы на этом не настаивали особенно прогрессивно настроенные генералы. А уж война в Африке и вовсе требовала большого количества хорошо подготовленных кавалерийских частей. Желательно набранных из лояльного местного населения, конечно, под командованием офицеров белой расы. Однако убедить в этом лорда Челмсворда Дарнфорду так и не удалось.

Перед ним стояли три человека. Двое в черных мундирах Ньюкасльских конных стрелков и один в столь же мрачного цвета бурнусе. Первыми двумя были лейтенанты Робертс и Роу – командующие эскадронами конных стрелков, оставленных в распоряжении Дарнфорда. Третьим же – шериф