Книга Эскортник - Лил Алтер

слегка опешил от такого приглашения — ему совершенно не хотелось иметь дело с сыновьями Далии. Это Америка — там не то, что побить, а и пристрелить могут. Нет, это, конечно, шутка, но неужели она не понимает, что ставит его в дурацкое положение? Нужно было как можно тактичнее отказаться.

— Ты знаешь, это мой первый Новый Год с Димкой. У него в садике утренник, и подарки я ему купил — даже настоящий электромобиль-внедорожник, на котором он ездить сможет — хочу увидеть, как он обрадуется. Может быть, в другой раз?

Далия сама не подумала прежде, чем пригласила парня, и была рада его отказу. Вообразив лица родных при виде Макса, она решила, что ещё рано их шокировать. Если всё пойдёт, как ей хочется, её сыновьям и невесткам придётся привыкать к отчиму, который годится им в младшие братья.

***

Перед утренником, Макс зашёл к Верке домой. Она накрасилась, сделала причёску, нарядилась в новую блузку и выглядела почти симпатичной. Димка натянул куртку на костюм ковбоя. Всю дорогу мальчишка бегал кругами вокруг папы и мамы, даже помпон на его шапке весело подпрыгивал. У входа в садик Верка нерешительно просунула руку Максу под локоть, и он не оттолкнул её.

Вначале был концерт, подготовленный детьми. Димка без запинки прочёл стихотворение Маршака о зиме, и Макс поймал себя на том, что повторял слова вместе с сыном, боясь, что он собъётся. Потом они с Веркой отчаянно хлопали. Всё прошло без сучка без задоринки — хороводы, песенки, игры, Дед Мороз с подарками. В перерыве, Верка с гордостью представляла Макса знакомым мамам. Парень не сопротивлялся — ему хотелось, чтобы у неё в этот день было хорошее настроение.

К ним подошла воспитательница, одетая в костюм феи.

— Это Максим, отец Димы, — Верка так и светилась от удовольствия.

— Мы знакомы, — Любовь Михайловна почему-то покраснела.

— Дима так ждал сегодняшнего утра. Он очень нервничал, что забудет слова, но, похоже, зря, — вставил Макс.

— Я не сомневалась, что он сможет. У него хорошая память. Вы знаете, — продолжала воспитательница. — Мы попросили детей нарисовать, что они хотят на Новый Год, и положить рисунки в конверты. Я им сказала, что это для Деда Мороза. Вот Димин конвертик. С Новым Годом вас! — и она отошла к другим родителям.

— Интересно, что он нарисовал. Наверно, собачку — всё время просит у меня щенка — но у Пети аллергия.

Вера вытащила рисунок из конверта и развернула. Дима рисовал действительно хорошо — на листке были узнаваемые фигуры — Макс в куртке и шапке, Верка в платье и сам Димка в ковбойском костюме. Он стоял между папой и мамой и держал их за руки. Макс с Веркой переглянулись, и Макс молча спрятал листок в карман. «Это естественно, что ребёнок хочет, чтобы родители были вместе, — сказал он себе. — Он не понимает, как всё сложно. А может, наоборот, совсем просто, как на его картинке?».

После утренника они пошли обедать в кафе, и Димка, довольный всеобщим вниманием, с аппетитом ел бургер, запивая какао, и показывал подарки, полученные от Деда Мороза — набор фломастеров и книжечку стикеров.

— Ты ещё придёшь до Нового Года? — спросил он Макса.

— Наверно, нет, но я обещаю, что буду у вас рано утром первого января и посмотрю, какие подарки Дед Мороз положил для тебя под ёлку. Не будешь разворачивать, дождёшься меня?

— Конечно, только ты приезжай пораньше!

***

Когда секретарша передала Лёхе, что его хочет видеть Далия, он чуть не послал её подальше. Чего надо от него женщине, которая спит с его сыном, содержит парня и покупает ему шмотки, как проститутке? Но вопреки охватившему его чувству брезгливости, Лёха согласился принять её.

Он видел Далию около года назад, и поразился происшедшей в ней перемене: тогда она не прятала ни седины, ни морщин. Это была тучная женщина, выглядевшая даже старше своих пятидесяти — пятидесяти-пяти. Теперь она преобразилась — умело подкрашенные и ламинированные каштановые волосы, никаких очков, макияж. Она явно поработала с тренером и, возможно, даже пластическим хирургом. От этого Лёхино омерзение только возросло.

— Если вы хотите обсудить ваш бизнес аккаунт, то это не ко мне, — холодно начал он. — Я могу направить вас к нужному человеку.

Далия, несмотря на отсутствие приглашения, уселась в кресло напротив него.

— Алексей, мы оба знаем, что я приехала поговорить о Максиме.

— Серьезно? И что ты мне хочешь сказать про моего сына?

— Не надо так реагировать. Макс мне очень дорог.

— Блин, ты сбрендила!

— Я предложила ему должность генерального менеджера в моей компании, но он её не принял. Я так поняла, что по твоему наущению. Я бы хотела убедить тебя, что для него это будет выгодным вариантом.

— Далия, ты плохо знаешь Максима, если полагаешь, что он прислушивается к моим советам. Если бы это было по-другому, я никогда бы не допустил, чтобы он занимался тем, чем он занимается с тобой.

— Но он сказал мне, что спросил твоё мнение. Что ты ему ответил?

— Это тебя не касается. Если он отказался, я только рад, но он сам так решил.

Далия поменяла тон.

— Алексей, почему бы Максиму и не попробовать? Я уверена, что он справится, и для него это хороший опыт.

— Давай начистоту: ты хочешь связать моего сына по рукам и ногам — деньги, подарки, работа. Ну, поиграешься с ним год-другой, а потом что? У Макса не останется ничего — ни работы, ни денег, ни чувства собственного достоинства.

— Ты не понимаешь, для меня это не игра. Я люблю Максима.

— Допустим, так оно и есть, хотя верится с трудом. Ты о нём подумала? Парню двадцать три. Ему нужна ровесница, любовь, семья, дети. То, чего ты ему дать не сможешь.

— Он очень одинок, я думаю, даже ты не представляешь, насколько. Мне кажется, я ему не безразлична, ему хорошо со мной. Мы понимаем друг друга. Ты сам несколько раз женился на очень молодых женщинах.

— Далия, ты себя-то слышишь? Макс трахает тебя за деньги! Когда я женился на этих дурах, у меня, по крайней мере, не было иллюзий, что я люблю их, или они любят меня. Я знал, что покупал и зачем. А ты? Переспала со смазливым мальчишкой и вообразила, что что-то для него значишь? Открой глаза! Макс не дерьмо и никогда тебе этого не скажет и не покажет, но ты для него — клиентка, вот и всё.

— Спасибо, Алексей, что согласился поговорить со мной. Я многое поняла, —