Книга Не хочу властелина. Верните мужа! - Франциска Вудворт

и что о ней подумает. И из одежды предпочитает брюки, и работу себе выбрала необычную: преподавать женщинам самозащиту, и семью содержит как мужчина.

Я впервые за все время увидел в ней привлекательную женщину только сегодня, когда она вышла вся такая красивая в платье. Сногсшибательное зрелище! Особенно когда ничего такого не ожидаешь. А еще впервые увидел ее слабой и ранимой. Раньше меня не трогали женские слезы, а вот ее плачущей спокойно видеть не смог. Она рождала желание защитить, позаботиться о ней.

Стоит признать, что я не смогу уйти из этого дома не оглядываясь, просто вычеркнуть их из своей памяти. Я раньше как-то не интересовался порталами в другие миры. В древних манускриптах читал упоминания о них, но мне было без разницы. Всегда считал, что не стоит бездумно открывать незнакомые двери, когда не знаешь, что за ними ждет. Но теперь у меня появился стимул найти путь в этот мир. Хочется вернуться сюда уже собой и отблагодарить за приют. И, если Катрин и Василиса захотят, пригласить в мой мир, где в моих силах их обеспечить всем.

Мелькнула мысль, что, останься моя магия при мне, я смог бы попробовать вернуться обратно. Например, попытаться открыть портал, настроенный на Иррсана, моего дракона. Не просто так в древности драконов считали способными ходить между мирами, а людей, связанных с ними, называли проводниками.

Ритуал, объединивший нас, создал сильную связь между нашими сущностями, и я убежден, что эта связь не ограничивается пределами одного мира. Но я заперт в теле, в котором нет и капли магии, отрезан от энергетических потоков, и нет сил воззвать к своему собрату…

Ничего, что-нибудь придумаю. Я не умею сдаваться, иначе бы никогда не стал властелином Алуанской империи.

Глава 27

Катерина Соколова

Кажется, во мне кончился завод. Ничего не хотелось. Так бы и лежала без движения, закутавшись в мягкий плед. Впервые я позволила себе столь откровенно забить на работу. И дело не в Азарате. Я могла бы вскинуться и сказать, что он мне не указ, нечего распоряжаться, сама знаю, что мне делать. Меня вообще по жизни бесят властные мужчины, но вот он — редкий случай, когда я рада подчиниться. Может, потому что это связано с заботой обо мне?

Вообще, стыдно за свою истерику. Но столько всего навалилось, что подписанный Владом договор стал для меня последней каплей, сорвавшей крышку самоконтроля. Влад натворил, а последствия разгребать мне. Как всегда у нас! Если возникала проблема, ее не Влад решал, а я.

Не хватало денег?

«Мы справимся!» — говорил он, и я изворачивалась, чтобы заработать лишнюю копейку.

Нет мест в садике, куда хотела отдать Василису?

«Ты обязательно что-нибудь придумаешь!» — с ласковой улыбкой успокаивал меня муж, и я поднимала все связи, искала знакомых, у которых есть знакомые, способные решить вопрос.

Всю жизнь так. Влад обеспечивал мне тыл, за ребенка я была спокойна, но вот только сейчас поняла, как устала быть ломовой лошадью. Возможно, виной всему Азарат, из-за которого я по-иному взглянула на свою жизнь.

Я в отчаянии, потому что не знаю, где брать эту чертову книгу, на которую подписался Влад, а Азарат говорит: «Я ее напишу». Не хочу прикасаться к деньгам за книгу, а Азарат говорит: «И не надо, я придумаю, как заработать». Получится или нет — другой вопрос, но сам факт! Он берет на себя решение проблемы, хотя мне ничего не должен.

Так и хочется воскликнуть: «А что, так можно было? Так бывает?!»

Может, я сама во всем виновата? Надо было не выходить на работу, а продолжать сидеть с Василисой? Пусть бы Влад — как мужчина! — решал проблемы, а я оставалась дома. Отдала бы ему бразды правления…

Но я помню тотальное безденежье. На маленького ребенка деньги утекали как вода сквозь пальцы. Когда смотришь цены на одежду, детское питание и думаешь, как же выкроить, — это кошмар! А Влад не искал возможности взять дополнительные часы или давать частные уроки. Жаловался мне, что преподавание не для него, ему тяжело — и я его жалела.

А вот кто бы меня пожалел, когда пришлось оторваться от грудного ребенка и допоздна торчать в зале с клиентами, украдкой бегая сцеживать молоко!

Смешно, что заботу я увидела от совершенно чужого мужчины. Это он смог поставить на место свекровь, а не мой муж. Влад только и был способен скорбно вздыхать да говорить, чтобы я потерпела и простила ее. Наверное, сейчас наступил наконец момент, когда я устала понимать и входить в ее положение.

Вчера, когда свекровь поносила меня и гнала из своей квартиры, я поняла, что больше туда ни ногой, пусть хоть умирать будет. А то еще обвинит, что это именно я довела ее. Хватит этой женщины в моей жизни, больше ничего о ней знать не хочу! Даже о чем с ней говорил Азарат. О малоприятном для нее, скорее всего, раз Альбина Георгиевна сегодня не звонит. Обычно раз по двадцать за день названивает… А ведь Азарат был не обязан вчера со мной нестись к незнакомой ему тетке.

Вот и сейчас… так непривычно лежать днем, когда мужчина готовит. С кухни уже доносятся ароматные запахи. Словно выходной. Но в выходные я считала своим долгом стать к плите и приготовить что-то вкусненькое и побольше. Владу же тяжело, нужно его разгрузить.

А он полностью закупкой продуктов занимался не ради заботы обо мне, а чтобы маме выкроить денежку на маникюр в салоне, когда я себе сама дома его делаю. Это Азарат свекрови сказал, что неправильно просить купить дорогую рыбу, когда внучка ест сосиски сомнительного качества. Почему же Влад так не смог? Это же его дочь, которую он так любит! Но, видимо, маму он любит больше, раз ее интересы ставит выше наших.

Почему он хотел быть хорошим для матери за мой счет? Почему не искал подработку, пока Василиса в садике? Это первое время было тяжело, дочь часто болела, а сейчас подросла, адаптировалась в коллективе. Мог бы хоть те же листовки раздавать! Заработал бы сам на хотелки своей матери, не крысятничая у семьи. Нет же, он вместо этого просиживал время в компьютерной игре.

А где мои-то глаза были?! Я обижалась, когда Марина ворчала на Влада, считая, что она его просто не любит. А может, она со стороны видела то, что я не желала замечать?

От горьких мыслей опять потекли слезы.