Книга Таинственная сила - Жозеф Рони-Старший

Солнце жгло невыносимо; колоссальные мухи яростно жужжали вокруг людей и животных.

– Еще счастье, что они нас не жалят! – заметил Филипп.

– Я подозреваю, что мы отрава для них, – соображал его спутник, – и верблюды тоже.

– Так зачем же они кружатся над нами?

– Они повинуются своему мушиному инстинкту. Опять наступило молчание, и перезвон трав придавал этому безмолвию что-то фантастическое. Ничего. Только все те же травы, голубые и фиолетовые с редкими кущами деревьев по временам.

– Что-то там с нашими? – прошептал Филипп, несмотря на жажду думавший о Мюриэль.

Сэр Джордж покачал головой. Он казался невозмутимым, но как уроженец страны с влажным климатом он страдал еще больше, чем Филипп.

– Если понадобится, они выпьют двух-трех коз, – ответил он наконец… – или даже верблюда. У верблюда вообще имеется запас воды… Более двадцати галлонов крови! – И англичанин с вожделением посмотрел на своего верблюда.

– А мы не можем этого сделать, – вздохнул он… – нам нужно добраться до воды.

Долгое молчание. Мысли еле копошились, сухие, тугие и жалкие, в мозгу обоих мужчин. А солнце продолжало их пить…

Внезапно один из верблюдов, подняв усталую голову, как-то странно, нелепо рявкнул. Его товарищ протяжно зафыркал. Оба ускорили ход.

– Что с ними? – проворчал Филипп.

– Я не решаюсь высказать свою надежду, – ответил сэр Джордж.

Дорога стала подниматься. На низком холме они увидели зеленые травы и кустарники. Они переглянулись, ослепленные; испокон века присущий растениям цвет восхищал их сердце. Им казалось, что они вступили в истинную жизнь, в ту жизнь, которой жили бесчисленные поколенья их предков.

Теперь верблюды неслись вскачь. Они взбежали на холм. Хриплый крик, крик избавленья, вырвался из груди Филиппа.

– Вода! Вода!

Это была она, мать-владычица, мать всего живущего; она, вода бытия, вода начала мира!..

Река!..  Она течет, широкая, медлительная, окруженная деревьями, кустарниками и травами, И рассевает в пространстве неиссякаемое плодородие.

Безумие овладело верблюдами. Они летели, как чистокровные скакуны; в пять минут они были уже на берегу и жадно пили, склонившись к реке. Люди спрыгнули на берег и, погрузив в поток свои кружки, утоляли убийственную жажду.

– Это неосторожно! – спохватился, наконец, сэр Джордж.

– Зато как вкусно! – возразил Филипп.

Сэр Джордж предложил ему сероватую облатку:

– От микробов!..  А-о!..

Испуганный англичанин вскочил, протягивая указательный палец по направлению к островку, находящемуся в двадцати метрах от берега, на котором показалось необычайное чудище. Оно походило на крупных крокодилов древнего Египта: у него были громадные длинные челюсти, чудовищные зубы, короткие лапы и мускулистый хвост, но вместо чешуи все тело и голова были покрыты шерстью, и глаза, сверкающие, как глаза пантеры, не имели ничего общего со стекловидными глазами пресмыкающегося. На макушке головы горел фосфорическим светом третий глаз.

– Что за чудовище! – воскликнул Филипп. – Даже в доисторические времена не было подобного ему ящера.

– По меньшей мере нет оснований утверждать это. Но ведь наша наука так отрывочна…

Чудовище следило за верблюдами и людьми. Инстинктивно последние схватились за ружья. Вдруг крик, похожий на лай, заставил их обернуться. Запрокинув голову, к реке изо всех сил неслась голубая антилопа. Преследовавший ее гибкий хищник с желтоватого цвета шерстью, усеянной мелкими розовыми пятнами, делал тридцатифутовые прыжки. Ростом он был с крупных маньчжурских тигров.

– Ведь это леопард! – пробурчал сэр Джордж.

Отвлеченные страшным хищником, они не заметили, что волосатый крокодил нырнул в реку.

– Берегись! – крикнул сэр Джордж.

Антилопа и вслед за ней леопард бежали к мысу, на котором стояли оба мужчины. Они отступили вверх по течению. Легкие звери уже достигали берега. Леопард ускорил бег, антилопа готовилась броситься в воду, но вдруг остановилась, пораженная ужасом.

На самом краю мыса волосатый ящер выставился из воды, устремив желтые глаза на беглянку. Парализованная страхом, она оглянулась, посмотрела вдаль. В ее смутном сознании закишели образы – там вдали высокие травы, сладость движения и жизни… Здесь – вечная ночь…

Леопард прыгнул и одним ударом мускулистой лапы сразил антилопу. Но волосатый ящер вылезал…

Несмотря на опасность, сэр Джордж и Филипп испытывали дикое любопытство, собиравшее когда-то римлян в цирк.

– Великолепные бестии! – заметил сэр Джордж и посмотрел на свой карабин.

Леопард, держа лапой трепещущую жертву, следил за пресмыкающимся, которое колебалось лишь миг. Открыв громадную пасть, крепко опершись на короткие лапы, оно готовилось к борьбе. Тело его было втрое массивнее, чем у леопарда. Три глаза чудища сверкали. Леопард испустил глухой крик, похожий на рев. Он подкрался сбоку, пытаясь внезапно напасть на противника и вскочить ему на спину… Но от неповоротливости чешуйчатых предков у крокодила не осталось и следа. Он обернулся, стремительно бросился. Громадная кошка свалилась наземь. Две тяжелые лапы придавили ее, но слишком короткие, они затрудняли движения длинной пасти… Тогда леопард, съежившись, скользя по траве, кое-как высвободился. Испуганный превосходством противника зверь бросился бежать. Ящер, не удостоив его вниманием, принялся пожирать антилопу заживо, и крики агонии жертвы мешались с радостным хрипом победителя…

Отступая, леопард увидел вдруг Филиппа и сэра Джорджа. Его янтарные глаза с жадностью устремились на обоих мужчин.

– Я целю в голову! – холодно сказал англичанин.

– Это всего лучше! – подтвердил Маранж. – Я поступлю так же.

Леопард колебался. В нем боролись страх, ярость, голод. Но, видя эти странные силуэты, устремленные на него глаза, карабины, казавшиеся продолжением их рук, он уступил и отправился на поиски другой добычи, более робкой и лучше ему известной.

Глава III. Жизнь или смерть

Смерть витала над караваном. Время от времени к странному перезвону растений примешивалось то блеяние козы, то хрипение ослов, то дикий рев верблюда. Громадные мухи продолжали донимать животных… И черные, несмотря на свою веру в главу каравана, бросали вокруг тусклые взгляды, в которых читались нарастающее возмущение и вспышки безумия.

– Плохо дело! – сказал Курам, только что державший речь к черным. – Некоторые совсем сошли с ума, господин.

Гертон взглянул на сумрачных людей. У него самого горло жгло, как в огне, а гигант Гютри страдал невыразимо… Лучше всех боролась с жаждой Мюриэль.

– Скажи им, чтоб подождали еще час! – оказал Айронкестль. – Если ничего не случится, мы пожертвуем верблюдом.