Книга До мозга костей - Ребекка Шеффер

Сверху раздался чей-то крик, и давление на грудь ослабло, когда колено Хорхе сместилось. Но Нита не могла видеть, что происходит, поэтому вслепую махала руками и ногами, а затем попыталась отползти к двери. Хорхе завизжал, и она с облегчением поняла: Ковит, наверное, жив и что-то делает, поскольку ждать помощи больше не от кого.

Боулдер же просто наблюдал за происходящим и снова поднял пистолет.

Нита взвыла и вслепую бросилась на него, пытаясь сбить прицел, прежде чем он снова выстрелит в Ковита. Она врезалась Боулдеру в ноги и опрокинула его на пол. Послышался звук падающего тела и рычание, которое сорвалось с его губ. Взревев, Боулдер выбросил вперед ногу и ударил Ниту по лицу. Его ботинок с хрустом врезался ей в нос. Теперь кровь струилась из носа и из раны на щеке.

Чьи-то руки снова схватили Ниту за ноги. Другая пара рук прижала ее к полу, а затем кто-то снял с нее обувь. Нита кричала как безумная, но никто не обращал на это никакого внимания. Нож заскользил по ее плоти с таким звуком, будто кто-то вскрывал устриц. Мизинец отделился от ступни почти без сопротивления.

На какой-то миг Нита почувствовала каждый капилляр, каждый хрящ и кость – все это составляло один кусочек ее тела, все было под ее контролем. А затем не стало ничего. Там, где раньше были ощущения, осталась пустота.

Они затащили Ниту обратно в камеру, а она еще размахивала конечностями и извивалась, пытаясь ударить того, кто отрезал ей палец. Но он уже отпустил ее ногу, и Нита снова оказалась на полу камеры.

Дверь с тихим щелчком закрылась. Кровь капала на пол. Нита не могла смотреть на ногу – на то место, где раньше был ее палец, но повернула голову и посмотрела на дверь видящим глазом. Боулдер и охранники, все в крови, стояли снаружи.

Нита зарычала. Во рту она чувствовала привкус железа и подошвы ботинка Боулдера.

– Что ж, возникли непредвиденные сложности. Видела бы ты сейчас свое лицо. Тебе просто следовало сразу подчиниться, – улыбнулся Боулдер.

Нита выплюнула на пол большой шарик свернувшейся крови. Вместе с ней вылетел и зуб. Она подняла его и вставила обратно, надеясь восстановить поврежденный корень, пока не стало слишком поздно.

– Очаровательно. – Боулдер пожал плечами и повернулся к охранникам, переходя на испанский: – Принесите мне воды и лимонного сока.

Хорхе убежал.

Нита посмотрела на лежавшего на полу Ковита. Он дышал часто и хрипло, а в камере разлилось так много крови, что она даже не могла сказать, где кровь именно Ковита.

– Ему давно пора вкусить его же пилюлю, – жестко сказал Боулдер.

Нита усмехнулась.

– Неужели? Я думала, он недавно дал тебе вкусить твою.

– Мило. Вижу, на тебя повлиял его плохой юмор. Но у тебя нет повода для смеха, девочка.

Боулдер отвернулся. Через пару секунд вернулся Хорхе с двумя стаканами. Боулдер сначала опустил мизинец Ниты в воду и вымыл его. Затем бросил его в стакан лимонного сока. Палец закачался на поверхности, словно вишня в коктейле.

Мужчина отсалютовал Ните стаканом:

– За бессмертие.

И выпил.

Он проглотил ее палец с громким звуком и облизнул губы.

– Я люблю пальцы ног. Маленькие и сладенькие.

«Не он ли купил тот палец Фабрисио?» – подумала Ните.

– Спасибо за развлечения и закуску, – насмешливо сказал Боулдер. – Я вернусь завтра. И, возможно, попробую что-нибудь другое. Может быть, глаз или даже твой маленький саркастический язык.

Рассмеявшись, он развернулся и пошел прочь, оставляя Ниту в запертой камере без пальца на ноге и обрекая ее на медленное поедание заживо.

На другой стороне комнаты на полу истекал кровью Ковит.

Глава 34

В стуке двери, захлопнувшейся за Боулдером, прозвучала какая-то безысходность. Тишина в помещении нарушалась только вздохами Ковита и харканьем Ниты, выплевывающей сгустки крови.

Она вытерла залитый кровью глаз и взялась за нос, возвращая его на место, чтобы потом вправить кость. Затем, насколько это было возможно, подправила зуб, чтобы он хотя бы не сразу выпал.

Заниматься этим было приятно. Нита могла сосредоточиться на процессе. А что еще ей делать? Она сидела в запертой камере. Этот Боулдер собирался заморить их голодом, а потом съесть ее. Их план побега полностью провалился. Ковит был ранен, и она не знала, как сильно.

Ковит.

Сглотнув, Нита развернулась и поползла к нему. Он лежал на боку с закрытыми глазами. Когда она приблизилась, он издал тихий хныкающий звук.

– Ковит? Куда тебя ранили?

Его ресницы затрепетали – он открыл глаза и поморщился.

– В бок.

– Насколько сильно?

– Не знаю.

Схватив его за рубашку, Нита попыталась стянуть ее, но он вскрикнул, и она остановилась. Облизнула окровавленные губы, затем забрала из руки Ковита нож. Он был скользким и липким одновременно и неуверенно скользнул по ее ладони.

Нита выкашляла еще один сгусток крови, попавший в горло из разбитого носа. Она старалась не думать о том, насколько глубока рана на щеке или как близко она находится к глазу. О том, как кровь заливала глазницу, засыхала там и склеивала ресницы. И особенно о том пустом участке на ноге, где раньше был ее мизинец.

Лезвие ножа прорезало футболку Ковита, и Нита отодрала прилипшие полоски ткани от его тела. На его коже было столько крови, что она не могла понять, где же рана. Она осторожно проводила руками по липкой плоти, пока Ковит не поморщился. Присмотревшись, она увидела отверстие. Пуля попала Ковиту в бок, прямо над бедром, и вышла из спины. Дюйм влево – и она пролетела бы мимо. Дюйм вправо – угодила бы в почку.

Нита выдохнула. Рана была несмертельной.

Была бы здесь вода, чтобы ее промыть. И мыло. И нитки для швов. Или что-то горячее, чтобы ее прижечь. Что-нибудь! Но ничего подобного не было. В распоряжении Ниты только выкидной нож, разорванная книга и… Нет, одеяла больше нет; сейчас оно валялось по другую сторону камеры. Должно быть, переместилось туда во время драки.

Взяв окровавленную футболку Ковита, Нита закрыла рану и нажимала на нее, надеясь, что это замедлит кровотечение.

Горло Ниты сжалось, а из носа вылетел еще один шарик засохшей крови. Плохи дела. Сама рана не была ужасной, но Нита опасалась, что не сможет остановить кровотечение. И, судя по напряженному выражению лица Ковита, ему было очень больно.

Она наклонилась вперед. В горле пересохло. Ни воды. Ни медикаментов. Она не решилась тратить влагу организма на слезы.

Ковит вдруг застонал и начал приподниматься. Нита ползла за ним, пытаясь удерживать мокрую футболку на месте раны. Он прислонился к стеклу, оставив на нем кровавый отпечаток щеки.