Книга Увидеть Париж – и победить! - Андрей Ильин

– Я в курсе.

– Я начал собирать базу разных исполнителей, тех, кто мог выполнить только один-единственный заказ, и уникальных. Я выискивал и вербовал людей, которые могли делать то, что не мог никто другой! И следствие, если такое случалось, заходило в тупик, так как не могло представить, что кто-то на такое способен… Мои сотрудники могли всё. Когда объемы стали такими, что я не мог уже их контролировать, я начал открывать региональные филиалы, выстраивая их по проверенному образцу. Но никто никогда ни разу не видел меня и ничего обо мне не знал.

– А проколы? Случайности? Вы обошлись без этого?

– А деньги? Деньги в этом мире решают всё. А деньги были. Много! Случилось несколько неудач, клиенты были недовольны и в дело вступили полицейские. Но им предлагались деньги. Взятка. Большая. Очень. И полиция сняла свои претензии.

– Значит, всё чисто?

– Не всегда. Но с несговорчивыми клиентами случались несчастные случаи. Мы просто сами себе оформляли заказ.

– На тихую утилизацию.

– Да. Поэтому мы всегда, несмотря на масштабы работ, оставались в тени. Вот только вы… Как смогли во всем этом разобраться?

– Очень захотел и разобрался.

– И что дальше?

– Дальше? Дальше мы будем закрывать вашу лавочку. Совсем.

– Вынужден вас разочаровать – это невозможно.

Что? Что он сказал? Невозможно? Неужели? Или он, несмотря на заверения, вовсе не последняя ступенька, но лишь очередное, пусть и верхнее звено? Не может быть! Нет!

– Невозможно? Ты сказал невозможно?

– Да, именно так я и сказал! Не-воз-мож-но! Никак!

– Значит… Ты не сверху.

– Сверху… И сбоку. Да, я придумал эту схему, как Бил Гейтс свои «окошки». И воплотил идею в жизнь. И обороты у меня, пожалуй, не меньше, чем у Гейтса, хотя бы потому, что я не плачу налогов. Я очень богатый человек и… готов с вами поделиться.

– Спасибо, я не нуждаюсь.

– Жаль. Очень жаль. Вы, я так понял, хотите уничтожить нашу систему, вырубить ее под корень. Как дровосек. Опять вынужден повторить: вы не сможете этого сделать. Да, я, как вы изволили выразиться, сверху, я на самом верху. Но я не управляю ситуацией, я в какой-то степени стал ее рабом. Я могу обрушить программу, могу обрезать какие-то ниточки, но они срастутся. Сами по себе. Потому что созданная мною система, как живое существо, она самоорганизуется и самовосстанавливается – можно отрубить часть ее, можно уничтожить половину, но отдельные клетки, составляющие ее, найдут друг друга и соединятся, образуя новый организм. Да-да, не ухмыляйтесь. Я сам не предполагал такого эффекта. Эта система устраивает всех – заказчиков, диспетчеров, филеров, исполнителей… Потому что все они получают за свои услуги деньги. Хорошие. И легкие. И не хотят терять свои позиции. Они привыкли, и знают, как всё происходит, как должно происходить, и если даже все связи оборвать, они начнут искать друг друга, тыкаясь как впотьмах, но обязательно найдут! Киллеры наймут диспетчеров, которые предложат заказчикам товар, от которого те не смогут отказаться. И найдут детишек, которые отсканируют местность. И среди них найдутся сценаристы. И программисты, которые напишут игры с двигающимися картинками. Или их найдут исполнители, которые уже «играли» и им понравилось передвигать фишки на экране, ничем не рискуя. Разве они не смогут повторить этот прием, подыскав подходящего программиста, сформулировав техзадание?

А ведь смогут, точно смогут, тут он прав!

– Вы можете убить меня, но у вас не получится разрушить созданную мной систему. Она живуча как… гидра. Вы можете рубить головы, но на их месте вырастут новые. Всё уже придумано, эти действия нельзя отменить, как невозможно отменить колесо, железо, порох или компьютеры. Даже если сохранить в тайне секрет производства, всё равно кто-то из тех, кто использовал эти технологии, «откроет» их заново. Джинна, выскочившего из кувшина, обратно не загнать. Даже вам.

Да, верно. Он всё говорит правильно – ведь каждый «винтик», вращавшийся в этом механизме, так или иначе что-то видел, понял, осознал, узнал принцип работы. Пусть только на своем участке. Но он может сцепиться со следующей, понятной ему «шестерней», а та – с другой, а другая – с третьей… И механизм восстановится и заработает. Пусть не так хорошо, пусть коряво, но заработает! И кто-то начнет принимать заказы, как принимали до него, кто-то – писать сценарии… Черт подери, он прав! У этого монстра нет головы, хотя вроде бы она рядом, но если ее отсечь, то на это место встанут другие, рано или поздно… «Шестерёнки» многое знают и помнят. И тут только если весь механизм под пресс, до последнего винтика. Но это невозможно.

– Беда в том, что я даже не смогу дать вам все имена и адреса. Вы ведь этого добиваетесь? А я их не знаю. Лишь некоторые, а все остальные, они крутятся сами по себе.

– Но тогда ваша система давно должна была рассыпаться, без контроля.

– Контроль есть. На уровне заказов. Я не знаю, кто их исполняет и кто готовит, но я знаю про каждый заказ, который крутится в программе. Я контролирую не исполнителей, а денежные потоки. И если я знаю, что кто-то должен заплатить мне тысячу, и увижу вместо денег дырку, то стану разбираться.

– И тогда начиналась его работа? Того, который под столом.

– Да, верно. И такая схема позволяет держать под контролем всё, не зная почти ничего. Да и зачем мне что-то знать, когда я работаю только с цифрами, которые есть суть любого бизнеса. Кто контролирует финансовые потоки – тот контролирует всё! Мне достаточно знать приход и сколько с него причитается мне.

– Франшиза?

– Конечно, нет, но что-то похожее.

С ума сойти. Но тогда… Тогда это не просто тупик, это бетонная стена в конце пути, которую ничем не прошибить, хоть лбом о нее колотись, хоть отбойным молотком. Он пыхтел, он лез, он дошел, дополз до конца, по лесенкам, по трупам, но лишь для того, чтобы вдруг понять всю безнадежность своего положения. Он не может победить эту гидру, сколько мечом ни размахивай. Потому что спрос рождает предложение, а спрос на смерть велик – у обывателей, бандитов, политиков, у государств. У всех! Сумасшедший спрос, который продавит… предложение. Всегда! А у этого очкарика есть готовое решение, которое разошлось как круги на воде и его не собрать обратно. И это… пушной зверек, который подкрался незаметно на пушистых лапах и… откусил полголовы.

Приехали. Теперь уже точно. Потому что невозможно вычислить сотни, а, может быть, тысячи незнакомых тебе и не знакомых друг с другом исполнителей. И даже если вдруг как-нибудь узнать их адреса, то придется двести лет за ними с топором бегать.

И это уже не кошка в черной комнате, это темная комната в «черном ящике», который пуст! Легион кошек, которые по всему миру разбежались, в хомяков и попугайчиков «перекрасившись».

Такой вот печальный итог: всё получилось, что желалось, до точки, до восклицательного знака. Всё!