Книга Развод и девичья фамилия - Натаэль Зика

И, не дожидаясь разрешения, протиснулся мимо Кати в комнату.

— Александр Александрович, вы что — давно не видели бюстгальтеров? — с насмешкой поинтересовалась Екатерина. — Мне кажется, вы перегибаете.

— Не собирался устраивать шмон, просто хочу убедиться, что вы положили с собой только ту одежду, которую купили на днях, и в чемодане нет ни одного лоскутка из вашего старого гардероба! Помните, что я говорил вам по поводу своей репутации состоятельного бизнесмена?

— Помню, — вздохнула Катя и, открыв собранный чемодан, принялась выкладывать из него любимую юбку, блузку и немного растянутый, но такой уютный свитер. Бельё тоже было не новое, но она понадеялась, что Воротаева оно не заинтересует. Ведь никто не увидит, что у неё надето под платьем!

— И бельё тоже, — ледяным тоном произнёс Александр, разрушая её надежды.

— Но…

— Не спорьте, просто выполняйте. Мы едем на два дня и две ночи, будет баня и купания в бассейне. Что вы скажете, если вам придётся раздеваться при других женщинах? В той же бане, например?

— Я просто туда не пойду, — фыркнула Катя. — Моё дело — дети, зачем мне баня?

— Катя, — устало вздохнул Воротаев. — Мы теряем время. Повторяю — в вашем чемодане должно быть только то, что мы привезли из бутика.

— Хорошо. Дайте мне десять минут. Вещи Тёмы и Лизы уже собраны, они в детской.

— Я скажу, чтобы Вячеслав отнёс их в машину, — проявил заботу Александр. — Забыл сказать — усадьба Мамонова рядом с водохранилищем и лесом, поэтому там, наверное, по вечерам полно комаров. Советую надеть тот брючный костюм, сиреневый. И лодочки.

Катя сердито посмотрела на захлопнувшуюся дверь — кажется, её работодатель перебарщивает с желанием всё контролировать. И с требованием, чтобы все вокруг него выглядели, будто тоже миллионеры.

Женщина полностью переоделась, потом распустила волосы и, расчёсывая их, подошла к зеркалу.

О…

В зеркале сегодня показывали симпатичную незнакомку.

Катя покрутилась так и этак, и вынуждена была признать — костюм ей идёт. И цвет, и фасон… А она уже и забыла, как выглядит, ведь под разлетайками фигуры не видно. И тут же сама себя одёрнула — ни к чему ей мужиков привлекать. Они-то привлекутся, как бы там ни было, фигура у неё неплохая, и лицо приятное, но что потом? Узнает кавалер про её ущербность, и шарахнется. Или того хуже — обольёт презрением. Нет, лучше уж балахоны и никакой косметики!

Словно подслушав её мысли, в дверь стукнули, она тут же открылась, и в комнату впорхнула Галя.

— Садись, сам велел помочь тебе с макияжем.

— С чем? — растерялась Катя.

— Накрасить тебя и косметику передать, — объяснила Галина. — Да садись уже, если не хочешь нагоняя от хозяина. Он у нас, если ещё не поняла, мужик строгий, и терпеть не может, если его распоряжения игнорируют или выполняют спустя рукава.

Пришлось повиноваться.

— Ну вот, — Галя отошла, любуясь на результат. — Ты такая лапочка, зря не красишься! Вот, это всё твоё, хозяин приказал забрать с собой.

Она положила на стол косметичку и подмигнула Кате.

- Желаю хорошо отдохнуть! Эх, причёску бы тебе, но и так неплохо, только оставь их распущенными, не делай свою вечную дульку.

— Какое «отдохнуть», Галя! Мне за детьми смотреть, за этим и берут с собой.

— Конечно, обязательно присмотри! И за детьми, и за их отцом! Спускайся уже, а то хозяин вокруг машины уже в плитке дорожку протоптал, — и горничная вышла.

Время! — Катя заметалась по комнате. Схватила лодочки, обулась, взялась за чемодан и едва не застонала — волосы же!

Пришлось так и идти — с распущенными. Ничего, в машине их соберёт, Галя права — нельзя заставлять мужчину долго ждать!

— Катя! — рванули к ней чисто умытые Лиза с Артёмом.

Мальчик, как делал часто, подбежав, поднял кверху ручки, и Катя, оставив чемодан, привычно подхватила его, прижав к себе.

— Тёмка, ты сегодня много каши ел! Еле подняла — вон как подрос! — и, развернувшись в сторону машины, обожглась о взгляд Воротаева.

Няня выглядела… Чёрт… Не как няня, а как женщина его круга. Молодая, состоятельная, красивая и…

Воротаев сморгнул, прогоняя наваждение, и неожиданно почувствовал раздражение. Да, он хотел, чтобы Катерина вновь ощутила себя женщиной. Хотел, чтобы она избавилась от навязанных ей Резиным комплексов и перестала прятать свою восхитительную фигуру, стягивать в узел волосы, начала пользоваться косметикой. И, главное, чтобы из её глаз ушло это виновато-затравленное выражение, с каким она смотрит на мужчин. Вот с детьми она совершенно другая — открытая, весёлая, такая настоящая! Он до ужаса хотел, чтобы такой она была всегда и не только для детей.

Сейчас же, глядя на результат своих усилий, он не знал, радоваться или негодовать — перед няней Катей он ещё мог устоять, но перед этой красавицей с точёной фигурой, роскошными тёмно-каштановыми волосами, обрамляющими её лицо, выразительными карими глазами и осанкой королевы сдерживать мужские желания будет проблематично. А ещё женщина так органично смотрелась с его сыном на руках, что сердце невольно дрогнуло и пропустило один удар — так выглядит мать, которая обнимает своего малыша…

Пауза затягивалась, и усилием воли Александр оторвал жадный взгляд от инсталляции «мать и сын».

— Я рассчитывал, что мы приедем не позже шести, — пробурчал он недовольным голосом, не желая, чтобы женщина заметила, насколько он потрясён её преображением. — Сейчас пять, а нам добираться больше двух часов!

Катя осторожно опустила на землю Тёмку и, не отвечая хозяину, предложила детям:

— Артёмыч, садись-ка в машину! И ты, Лизок. Давайте, я вас пристегну. Вы ж мои умницы!

Воротаев отметил, как послушно выполнили просьбу няни его шебутные наследники, как ловко и ласково она с ними обращается. Впрочем, последнее он замечал не впервые, ведь и на должность няни он пригласил женщину именно из-за этого — она любит детей и искренне о них переживает.

Машина набрала скорость.

Воротаев вёл, поглядывая в зеркало. Катя затеяла с малышнёй какую-то тихую игру, благодаря чему его не дёргали бесконечные «хочу пить» и «хочу пипи». И вдруг он заметил в руках Лизы что-то белое, подозрительно напоминающее…

— Лиза, кто тебе разрешил взять это чудовище?! Я же запретил выносить игрушки из детской! — едва не взревел он. — Я остановлюсь на ближайшей заправке, и ты отнесёшь монстра в мусорный бак! Екатерина Михайловна, как вы могли просмотреть?

— Нет! — девочка прижала игрушку к себе, её глаза немедленно налились слезами. — Это мой Йети!

— Я собрала, переодела детей и передала их в руки Гали с Мариной. На тот момент в Лизином рюкзачке монстрика не было. Видимо, пока мне делали макияж, — мрачно произнесла няня, — кто-то за девочкой не уследил. Но выбрасывать игрушку лишнее. Йети просто поживёт пока у Лизы в рюкзаке, а когда мы вернёмся домой, то больше не будет убегать из детской. Правда, Лизок?