Книга Нордвуд. Сумрачный город - Хелен Тодд

– Близость – о доверии. Эмоции – о тебе настоящем. А теперь тяни за кольцо!

Едва соображая, Эмма с трудом оторвала руку от двери и схватилась за дверной молоток. Кожу неприятно обдало холодом.

– Осталось последнее. – Голос чуть изменился, стал заискивающе ласковым. – То, что будет за дверью, то, что ждет тебя, птичка, в клетке. Показать?

Эмма замешкалась, оглянулась, но ничего, кроме темноты и чертовой двери, не было! Собралась убрать руку с кольца, но она будто стала его частью. К горлу подкатил горький ком. Тревога дрожью разлилась по телу, а дыхание перехватило.

– Чего ты молчишь?

– Будто от моих слов что-то изменится, – едва выдавила из себя Эмма.

– Всегда плывешь по течению, ищешь спокойствия, но жизнь – океан, готовый утопить тебя в твоих же слезах.

От этих слов пробрали мурашки. Хотелось все отрицать, но это было бы ложью.

– Тебя отправили сюда отдать что-то, отдать важное тебе, лишить тебя еще чего-то в угоду себе, в угоду городу, а ты так просто подчиняешься, – продолжал говорить голос, и только теперь Эмма осознала, что с ней общается не источник Нордвуда.

Тот чаще всего подобен змеиному шипению, а этот…

– Назови свое имя, и я покажу, что ждет тебя.

Эмма набрала в грудь воздуха, но так и не разомкнула губ. Сердце гулко стучало, а перед глазами калейдоскопом лились видения. Сражения, восстановления магического барьера, проклятые, толпы проклятых, перебравшихся из острова в город.

Ее страх – остаться навсегда привязанной к защите – сбылся.

– Ты отдашь не только знак, но и жизнь, отдашь, так и не вкусив силы.

– Свободы, – сама не зная почему, обронила Эмма.

В это мгновение к ней пришло понимание – это запечатанный демон сбивает ее с толку.

Стараясь отвлечься от видений, Эмма что есть силы дернула на себя, и дверь со скрежетом отворилась. Перед ней оказалась точно такая же, как и открытая.

– Ты свободна. Ты сняла нашу защиту, оставь остальное другим. И… не верь, что на какой-то из сторон будет легче. Жизнь – пазл, который всегда трудно собрать, если на нем изображена безликая серость будущего.

Теперь Эмма была уверена, что с ней наконец-то говорил источник Нордвуда.

Ее такая сложная и в то же время простая задача была выполнена. Ведьма отдала свой зеркальный знак, открыла дверь, пожертвовала навязанными им с Анри чувствами… и прошла свое испытание.

Теперь Эмма лишилась того, что и так никогда ей не принадлежало. Символ – метка и навязанные эмоции – испытание. Но Эмма всегда была собой. Несмотря на слабость и сильное течение, уносящее ее в сырой мир Нордвуда.

– Город, который никогда не отпустит, – прошептала она, прежде чем магический коридор не сменился на их с Анри небольшую комнату в пекарне.

Джин-Рут

– Ненавижу, ненавижу!

Ее слова эхом разлетелись по узкому коридору, а Джин-Рут зябко поежилась от холода. Ее переместили, когда она варила зелье. Что будет с отваром? С квартирой? А если оно разольется, испортит плиту? Ее забрали магией, не предупредив, а поставив перед фактом выполнить свою задачу. Из-за этого хотелось отказаться от всего. Джин-Рут была зациклена на долге и отрицала, что это помощь прежде всего себе.

– Тебе всего лишь нужно открыть дверь и попрощаться с тем, что тебе больше не будет принадлежать. – Змеиное шипение источника раздалось где-то поблизости.

Джин-Рут невольно затаила дыхание, словно от колебаний воздуха голос мог исчезнуть, а она – лишиться подсказок и помощи.

– Дверной молоток, потяни за него, но прежде отдай плату. – В этот раз источник говорил в ее голове.

Тодор рассказывал об этом, предупреждал о сердце города, о том, что это мертвые, которые сплелись в единый магический организм. И от этих мыслей по телу прошелся холодок. Призраки, погибшие… Стоит ли им верить так безоговорочно, как это делали другие? В прошлый раз ей не дали ни капли магии, а из-за источника пришлось провести мучительные месяцы в Зеркальном мире.

– Отдай, отдай, отдай, отдай, – навязчиво звучал новый, уже не шипящий голос. – Ты платишь, все время платишь, бездарно действуешь и ненавидишь свою привязанную к заблокированным возможностям жизнь.

Джин-Рут прислушалась и тут же отшатнулась от двери. Слишком больно укололи слова. Тяжело дыша, она прислонилась плечом к стене, и в ее глазах вновь вспыхнула злость. На этот раз к себе. За слабость.

– Долг, клятвы, но при этом ничего взамен, кроме мнимой свободы. А ведь можешь получить магию, сильную, постоянную, послушную, только твою…

– Мою… – эхом повторила Джин-Рут.

Конечно, ей хотелось! После возвращения сил едва хватало на бытовые заклинания. А если это изменить? И в больнице работать станет легче, и по городу не придется ходить и оглядываться – вдруг на нее нападут.

– Коснись кольца, коснись его, и я покажу, что будет, – заискивающе шептал голос.

И Джин-Рут вопреки здравому смыслу, предупреждающему о ловушке, сделала это.

– Еще не поздно получить силу, еще не поздно отказаться от всего, – явно наслаждаясь моментом, говорил неизвестный.

Хотелось верить сладким обещаниям, хотелось мечтать о свободе с магией и новыми возможностями.

От предостерегающих мыслей ее отвлекло видение. Джин-Рут стояла одна посреди тускло освещенного коридора, и можно было поклясться, что это место – Лавка Зодчего. Но только на пару лет назад, тогда Тодор напитал ее магией своего рода. Она-то и витала вокруг. Сладкая? Желанная? Делая вдох, Джин-Рут чувствовала свежесть, прохладу, словно совсем недавно прошел дождь, а солнце прогревало ароматную влажную землю. Ощущения менялись, с каждым глотком воздух становился суше, и в горле неприятно пересыхало…

Ни звука. Ни шороха шагов, хотя Лавка Зодчего была полна людей. Ни шелеста занавесок, раздуваемых гулявшим по коридорам ветерком. Возле ступеней взявшейся из ниоткуда широкой лестницы были разбросаны листы. Повинуясь какому-то необъяснимому влечению, Джин-Рут подошла к ним и застыла. На желтой от старости бумаге красовались зеркальные знаки, имена ведьмаков и даты… рождения и смерти.

– Они все жертвы. Прежде чем у вас получилось, многие погибли, так и не увидев обещанной свободы. Вам о них говорили? Вам сказали, в чем были ошибки этих ведьмаков? Я скажу: в слабости, в нехватке магии и смелости. Но тебе ведь всего достаточно, кроме…

– Источника силы, – будто очнувшись от сна, произнесла Джин-Рут.

– Да! И я дам тебе ее, дам, только попроси! – непривычно вкрадчиво и радостно произнес голос.

Это заставило вспомнить слова Тодора: «Магия либо принадлежит тебе, либо за нее придется заплатить, и, скорее всего, кровью».

Жизнью.

Она застыла, чувствуя, как гулко и часто бьется сердце. Убивать она была не готова, но, видимо, тот, кто с ней говорил, понял Джин-Рут иначе.