Книга Лес видений - Павлина Морозова

– Боишься?

– Боюсь, бабушка, – едва слышно шептала Немила. Вокруг её глаз было мокро, но то были не слёзы, а иная вода: собственный пот, перемешанный с оседающим паром.

– Потерпеть тебе недолго будет, это не детьми мучаться, долгими часами ожидая, пока оно разрешится… Тьфу, ты, кому я объясняю? У тебя вон, настрой боевой, что любой дружинник обзавидуется.

Глаза Немилы были выпучены, зубы сжаты, губы раздвинуты в оскале. Напряжённые кулаки покоились на нагих бёдрах. Без спору, вид и правда воинственный, но Яга всё поняла не так, ибо Немила боролась скорее с желанием свалиться на пол от жары.

А о том, что ей предстоит совсем скоро, и думать не хотелось.

Старуха же была как огурчик. Ни одной капли пота с той не сошло, только стояла себе с веничками в обеих руках да ухмылялась – от довольства на лице ажно часть морщин разгладилась!

– Давай, я ещё разок веничками по спине пройдусь, а потом будем наряд новый примерять, специально для тебя пошитый, – сказала и тут же, не спрашивая одобрения, принялась за дело, и засвистели прутья во влажном, почти осязаемом воздухе.

А ей никакого наряда уже и не надоть было. Только бы мытьё пережить…

– Ты что же, за тельце своё бренное переживаешь? – с хриплым смехом укорила Немилу Яга, размахивая над её плечами вениками. – Да я такой переход в тридесятое обеспечу, что ни одного волоска с твоей головушки не упадёт. Я как-никак не раз такое проворачивала…

Яга замолчала, скорее всего, предавшись воспоминаниям, а Немила была слишком взволнована, чтобы нарушить молчание. Не проронила она ни слова и тогда, когда её волосы оказались заплетены в две тугие косы, ноги – обуты в пару прекрасных сапожек, предназначенных для долгой дороги, а на шею были повешены бусы из лунного камня.

Не смогла смолчать Немила лишь тогда, когда увидела ту одёжу, в которой предполагалось совершить странствие.

– Какая вшивенькая тоненькая рубашечка! А если я в ней замёрзну? А чего она такая длинная, мои ноженьки в ней запутаются, и я упаду! Ещё и чёрная! – воскликнула Немила и упёрлась на своём. – Не надену!

– Надо, доченька, надо, – ответила Яга, держа в руках нечто вроде очень длинной, до самого полу, и очень широкой рубахи, с рукавами вразлёт и узкой горловиной на мелких пуговках. – Зуб даю, ты не замёрзнешь. Матушка любит, когда облачаются в цвета ночи, а тебе шибко необходима поддержка, чтобы пройти тяжёлые испытания и вернуться домой целёхонькой. Тратить живую воду очень накладно, – пробубнила она себе под нос.

Получить поддержку богини Немиле хотелось сильнее, чем привередничать по поводу одёжи. Она натянула на себя рубаху, трясущимися пальцами, не без помощи Яги, застегнула все пуговки, завязала тесёмочки, оглянулась в поисках причины подзадержаться… И поняла, что ничего её больше тут не задерживает, ибо она полностью готова, осталось лишь… сделать шаг.

Вот она – Печь с заглавной буквы, побелённая, изгиб печного отверстия что у утяжелённое с обеих сторон коромысло, в очаге догорает самый обыкновенный огонь, и глядя на него Немила не в силах справиться с ощущением, что у неё слабеют ноги…

Ей бы сейчас очень кстати пришлась поддержка Ворона, но, как он сам отговорился, ему как птице в бане слишком жарко. Приходилось довольствоваться тем, что воронов клюв торчит из высокого окна и подбадривающе щёлкает.

На глазах у Немилы Яга швырнула в очаг перо, то самое, которым плавила железное древо. Металлический звон отразился от стен очага, превратившись в низко гудящее эхо, а затухающие лепестки пламени мгновенно выросли, заполнив собой всю печь, и цвет приобрели натурально золотой, такой насыщенный и плотный, что казалось, будто их можно потрогать руками. Во все стороны сыпались жёлтые искры, и от этого завораживающего зрелища Немила поняла, что не может, нет, не может, ей не хватит воли прыгнуть в пламя, будь оно хоть трижды особенным!

Она отступила, упёршись спиной в стену. Ворон коснулся клювом её макушки и несколько раз провёл влево-вправо, поглаживая. Сердце от этого заколотилось только сильнее.

Она заперта в ловушке, и судьба надвигается на неё со скоростью засидевшейся на одном месте избушки.

– Я передумала! Я не хочу! Я боюсь! – закричала Немила и бухнулась на пол, отбив о дерево оба колена.

Яга, тоже переодетая в чёрную рубаху, в передник, расшитый красными и жёлтыми нитями, с убранными в гладкую причёску волосами, медленно поставила на место печную заслонку и опустилась рядом.

– Ты, Немила, подумай вот о чём. Злой дух – душонка – провёл не только тебя, но и меня, и всех нас. Он был умён, а потому догадался, что лишь огонь, разожжённый пером жар-птицы, может провести в тридесятое. Не знаю, как он догадался об этом, но это моя промашка, а ты подумай вот о чём: он осознанно пожертвовал жизнью Ивана во имя своего спасения. Так что, пойдёшь за Иваном?

Немила пожала плечами и спрятала лицо в коленях, чтобы сию же минуту быть вздёрнутой за косу наверх.

– Силой любви найти его в тридесятом, выведи под белы рученьки и поставь перед очами отцовскими, – наставительно сказала Яга, пока немилино личико корёжилось и белело. – Вот тебе поясок, на нём висят два одинаковых с виду сосудика. Они предназначены для живой и мёртвой воды. Запомни, душа царевича и два вида воды: живая и мёртвая – вот и всё, что тебе нужно раздобыть в тридесятом. Всего остального опасайся, если кто вызовется в проводники, то не противься, но и не доверяй шибко. Мы с Вороном будем ждать вашего возвращения денно и нощно. Ах да, забыла.

Пока Немила приглаживала волосы, Яга сняла с пояса тряпичный мешочек. Запустив туда руку, она достала вещь, заставившкю Немилу изумлённо вздохнуть.

– Это клубочек пряжи, – сказала Яга. – Чистейшее золотое руно.

Немила повертела его, помяла пальцами изысканные тонкорунные нити, мягкие и лёгкие, как нежнейший пух, краем уха стала вслушиваться в слова Яги.

– Слушай внимательно. На обратном пути из тридесятого царства желательно вам с Иваном пройти через парадный ход, но ежели вдруг не получится, то в крайнем случае – лишь в крайнем случае – киньте этот клубок оземь, зажав в руках конец нити, и тогда он приведёт вас прямо сюда, но окольным путём. Поняла?

– Поняла, бабушка, – закивала головой Немила и прижала клубочек к груди.

– Вот и ладненько, – прошамкала Яга, с увлечением взявшись чесать подбородок. – Но это ещё не всё.

Из старухиного мешочка появилась ещё одна вещь, и на этот раз у Немилы глаза на лоб полезли от удивления. Это была золотистая коса из настоящих человеческих волос, очень длинная, перехваченная с двух сторон зелёными лентами.

– Правильно поняла, – проронила Яга, исподлобья заметившая удивление Немилы. – Это коса женская. Коса Марьи. Мы поговорили с Вороном, и он настоял, чтобы ты взяла её с собой.

– Но зачем она мне? – Немила вспрыгнула с пола, встала на цыпочки и оглянулась на высокое окошко, где по-прежнему маячила чёрная птица.