Книга Грешница - Сьюзен Джонсон

— Да, ваша светлость.

Однако ей не удалось скрыть дерзкой насмешки, проскользнувшей в ее голосе. К черту его! Как только представится случай, она непременно сбежит. А благодаря дружбе, завязавшейся между ней и "грумами, ждать, по всей видимости, придется недолго.

— Ты не должна выходить из дома, — как будто читая ее мысли, произнес он. И когда ее брови от удивления поднялись, он добавил:

— Я наслышан о твоей победе над Джахиром. Верховая езда, должно быть, большой соблазн, но в твоем положении… Подумай о своем ребенке.

— Моем ребенке? Неплохо придумано. Если мне не изменяет память, это наш ребенок. — И раз уж с ней обращаются как с пленницей, то ни о какой вежливости и речи быть не могло. — Ты отец и мой муж.

Он вздрогнул при слове «муж» и невозмутимо ответил:

— Поживем — увидим.

— Тебе слишком часто приходилось общаться с проститутками. Видимо, это и смягчило твой приговор.

— А насколько я помню, ты не так давно сама познакомилась с их образом жизни. Зная твою природную склонность к любовным приключениям, позволь мне решать судьбу ребенка. Ведь пока твой отец не соизволил сообщить мне о твоем положении. А два месяца — большой срок…

— Достаточный, чтобы ты успел переспать с сотней женщин, мой повелитель, — не скрывая сарказма, заметила Челси. — Мы, провинциалки, гораздо скромнее.

— И за это время ты не развлекалась с мужчинами? — В тоне его слышался скептицизм.

— Я предпочитаю моих лошадей, — резко возразила Челси.

Он рассмеялся над ее жеманной репликой; он имел в виду совершенно другое, — Я думаю, твоя невиновность будет доказана.

В свое время, конечно. А пока ты останешься здесь. До тех пор, пока я не передумаю.

— Дрянь, — прошипела она, не в силах вынести подобную наглость.

— Как тебе будет угодно, — мягко ответил он, как будто не замечая ее вспышки. — Но запомни, дорогая, твой ребенок таковым не будет, — все еще улыбаясь, закончил он. Затем повернулся и ушел не простившись.

«Он воображает, что я буду жить согласно его приказам, что как он сказал, так и будет», — обиженно подумала Челси. Но уже через несколько минут она успокоилась, перевела дыхание и, уже забыв о ссоре, обдумывала новый план. «Как же отсюда выбраться?» — спрашивала она себя, пока ее взгляд не остановился на конюшне.

* * *

«Надо было бы помягче с ней», — думал Синджин, вернувшись к себе в комнату. Глядя на него, можно было и не заметить, что он ранен, особенно когда он в свободной бедуинской одежде, но он еще был слаб.

Тем более ему столько времени пришлось стоять. Да, он сейчас не в лучшей форме, и от левой руки пользы мало. Немало времени пройдет, пока все придет в норму. Хотя уже вчера он стал поднимать левую руку со свинцовым грузом до уровня плеча.

Сенека не замедлил обозвать его бездумным глупцом, когда через двадцать минут нашел его, обессиленного, лежащим на постели. У него даже не хватило сил, чтобы выпустить из руки грузило для седла.

— Дурак, — воскликнул Сенека. — У тебя ум есть?

Рана может открыться.

— Я был осторожен, — едва слышно прошептал Синджин со слабой улыбкой.

— Может, я чего-нибудь не знаю, но у тебя есть какой-нибудь нормальный план действий, — не без сарказма поинтересовался Сенека, вытаскивая грузило из руки друга.

— Если Фергасоны появятся здесь, я убью их.

— Они не прорвутся через бедуинов, это точно, так что ты перестань пытаться сойти в могилу раньше времени. Из одной тебя и так едва вытащили. — Сенека редко повышал голос, но сейчас был один из таких случаев. — Челси у нас заложница, и они не посмеют явиться сюда.

«Вероятно, поэтому он так настаивал, чтобы она осталась здесь», — думал Синджин, взбираясь по лестнице на второй этаж. — Мудрое решение с точки зрения военной тактики. Решение, свободное от мыслей о ее фиалковых глазах, полных красных губах и даже о том, что солнце так замечательно просвечивает ее миткалевое платье, очерчивая тонкую стройную фигуру.

«Лучше бы не просвечивало», — подумал он через секунду, пытаясь забыть и ее аллюр, и то, что у него как-никак есть жена. Ведь другие мужчины — черт возьми, большинство — игнорируют тот факт, что они женаты. Он вполне может делать то же самое, и совершенно безнаказанно.

Нет, Челси нужна ему здесь потому, что она — часть того долга, который он намеревается заплатить.

И она будет первым взносом.

Глава 29

Три ночи спустя Челси в костюме для верховой езды, с сапогами в руках на цыпочках выскользнула из своей комнаты. Неслышно пройдя через холл и стараясь держаться в тени, она спустилась по черной лестнице. Этим вечером Синджин впервые спустился вниз, чтобы поужинать, и они с Сенекой засиделись допоздна за портвейном. Сквозь открытое окно ее спальни, что была прямо над столовой, доносились звуки разговора. Она не слышала, о чем говорили мужчины, но смех раздавался все чаще и чаще. «Наверняка сегодня он будет крепко спать», — подумала Челси.

Молодой месяц почти не давал света. «Это очень кстати», — подумала Челси. Она надела сапоги и очень осторожно, избегая освещенных мест, добралась до выгона. Здесь она вытащила из-под куста акации уздечку, спрятанную заранее. Без труда преодолела изгородь и подошла к забору, отделяющему четырех кобыл от жеребцов. Теплой весенней ночью лошади предпочитали своим стойбищам луг с нежно-зеленой травой.

Когда Челси подошла ближе, Сафи перестала щипать траву, подняла голову и, как бы здороваясь, издала едва слышное ржание. Челси особенно часто каталась на ней, и молодая кобыла знала ее запах.

Безупречно выученная лошадь даже не шелохнулась, пока Челси вставляла удила и накидывала уздечку. Она вскочила в седло, устроилась поудобней и, будто пытаясь успокоить лошадь, шептала ей:

— Доберусь до Ньюмаркета и отправлю тебя обратно. Это недолго. — Челси тронула поводья и повернула Сафи в сторону забора.

— Ну, моя хорошая, не подведи. Но-о, — скомандовала Челси и пришпорила кобылу.

Почти сразу лошадь перешла в легкий галоп. Завидев забор, она стала набирать скорость. К забору она уже неслась во весь опор и перелетела через него так, как будто у нее выросли крылья.

«Свободна! Свободна! Свободна!» — пронеслось в голове у Челси, как только копыта лошади опять коснулись земли.

— Спасибо тебе, быстроногое создание, — прошептала Челси, припав к спине лошади, — спасибо тебе, спасибо…

Звук ее голоса уже растворился в темноте, когда ночной воздух пронзил резкий свист. Через мгновение ее кобыла уже остановилась. И не успела Челси опомниться, как Сафи уже неслась обратно, взрывая мягкий дерн пастбища. И как ни натягивала Челси поводья, лошадь, закусив удила, мчалась обратно. Без колебаний перескочив через забор, уже через несколько секунд Сафи, радостно пофыркивая, слизывала с ладони Синджина кусок сахара.