Книга Люфт. Талая вода - Хелен Тодд

– Нет, послушай…

Лин покраснела от неловкости, ведь у нее не было денег на новое платье, да и от мысли о сантиметре, который покажет, насколько она полная, хотелось закрыться в комнате и никуда не выходить. Вот только ей нужно было поесть…

– Послушаю, но комплименты от Гретты. Поверь мне, одно, два, да даже три платья никак не скажутся на моих расходах. Просто позволь мне сделать небольшой праздник. Тем более что шьет-то она в основном на мальчишек и часто бормочет о желании найти себе хорошенькую девушку для платьев.

Тут Томас откровенно преувеличивал. Гретта отдавала платья в Дом моды на главной улице Тальвиля, так что в девочках точно не нуждалась, но очень любила кружева и красивые, как говорила, девчачьи ткани.

– Это слишком… Как я все объясню?

– А разве нужно что-то объяснять? Я займусь этим сам, ты, главное, такие глаза круглые от ужаса не делай, да и все.

Аннетт не сдержала улыбки, радуясь тому, как Лин смущенно опускает взгляд, как прячет покрасневшее лицо и берет еще один кусочек пирога. Эта история становилась отправной точкой, в которой Ани принимала участие как наблюдатель, но не концентрировалась на боли ее героев, а наоборот, старалась влить в жизнь юной Линды немного тепла.

Аннетт наблюдала, как зеркало показывает разные моменты из жизни Линды. Прогулки с Томасом, вечера, когда Лин засыпала, прижимая к груди очередную книгу, которую Томас брал для нее из своей библиотеки. Мать однажды заметила, что дочь часто их меняет, но ответ, что ей дает почитать какая-то девочка из школы, полностью удовлетворил любопытство. Сидит дома, читает, и ладно.

В один из вечеров женщина вернулась от преподавательницы, к которой Лин ходила на дополнительные занятия. Это были бесплатные групповые уроки, которые давала ее подруга. И место, куда она сплавляла дочь, чтобы заняться собой.

– Преподавательница тебя очень хвалит. Успехи в обучении – это важно. Я рада, что ты наконец-то взялась за ум и перестала тратить время на какую-то ерунду. И в школе… ты ведь там завела друзей? Или так и держишься на расстоянии, уткнувшись в учебники?

– Нет, все нормально, мам. Просто у них другие ценности, как говорит миссис Пенсиваль. – Линда сделала паузу, покачала головой, как учил ее Томас, и, собравшись с мыслями, продолжила: – Она осуждает желание хвастаться дорогими вещами и походами в рестораны. Часто повторяет, что модная одежда только скрывает внутреннюю красоту. А в школе этого не понимают. Я стараюсь быть выше.

Отчасти она была согласна с тем, что стоимость одежды ничего не говорит о ней как о человеке. Впрочем, это же показал своим поступком и Томас. Он помог ей забрать учебники, которые отдали на следующее полугодие, прямо на глазах у всего класса. Несмотря на то, что был сыном влиятельных людей в Тальвиле. Девочки тогда были в таком шоке, что забыли об игнорировании Линды, начав расспрашивать, как ей удалось познакомиться с выпускником.

– Да, все верно, все верно, ты молодец. Я рада, что все стало на свои места и тебя больше не волнуют все эти тряпки. Может, к концу года нам что-то перепадет из одежды, которую отдают в приют. У меня есть знакомая, она поможет. Все равно ты из нее вырастешь через полгода, нечего покупать что-то новое.

Она хотела сказать что-то еще, как в дверь настойчиво позвонили.

– И кого это черти носят в выходной день?

Но звонки повторялись. Мать Линды неохотно подошла к двери и с раздражением распахнула ее.

– Кто вас учил быть настолько нахальным… – она прервалась на полуслове. – Томас Рейл? Прошу прощения.

Женщина растерянно отступила, пропуская юношу. В городе прекрасно знали его семью. Том был частью обеспеченной молодежи, чьи родители располагали большими средствами.

– Миссис Тисс, рад встрече! Я зашел передать Линде платье на сегодняшний спектакль, – его губы растянулись в улыбке.

– Какой спектакль? – Она ошарашенно посмотрела на дочь.

– А, Линда решила не идти никуда с классом? Ничего, я приглашаю ее лично, пусть не переживает, что у нее нет билетов. Культурное образование прежде всего. Вы не злитесь на нее, она же хотела вас не расстраивать.

Томас лгал настолько искренне, что у миссис Тисс не закралось и тени сомнения. Она даже покачала головой, обдумывая, что Лин позаботилась о ней.

– Вы передайте ей платье, а я подожду на кухне. У вас ведь нет прислуги, давайте я сам приготовлю чай. Только расскажите, где искать.

– Не беспокойтесь, думаю, с платьем Лин справится сама. А я все сделаю.

– Вы так гостеприимны, благодарю. Мне, между прочим, позволяют проводить чтение в приюте, может, Лин также стоило бы попробовать? Это дает дополнительные баллы при поступлении. – Томас не спешил передавать платье, хотя видел, что женщина сгорала от любопытства.

– Не думаю, что Линде стоит поступать. Закончит хорошо, а дальше как жизнь покажет.

– Ох, платье не передал. – Томас слегка улыбнулся. – Простите, передам ей лично, а потом приду к вам на кухню, пока она собирается.

– Не считаете ли это слишком наглым? Заходить в комнату моей дочери, учитывая, что я вижу вас впервые!

– Таким же наглым, как и то, что вы решаете, как Лин жить дальше, вовсе не обращая внимания на ее склонность к обучению.

Он смерил ее высокомерным взглядом. После чего миссис Тисс решила отступить от двери Линды.

– Надеюсь, вы пьете черный чай.

– Да, но если найдется ложка сахара – не откажусь.

Правда, чай пить не довелось. Линда собралась как можно быстрее, после чего Томас вежливо откланялся и вышел с ней на улицу.

Лин молчала. Она все еще не верила отражению в зеркале, которое видела пару минут назад. Платье сидело идеально. И это несмотря на то, что последнее время она перестала отказывать себе в еде.

– Ты невероятно красива!

Томас остановился недалеко от дома, улыбнулся, осматривая девушку и ее темно-синее платье с аккуратными кружевами. На смущение Лин Томас приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал.

– Еще полгода, и ты никогда не будешь думать о том, что что-то ей должна, – он крепко ее обнял. – Я рядом. Всегда. Даже если ты выберешь свою дорогу.

– Ани, ты так и будешь праздновать Рождество за прилавком?

Молли явно была рассержена. Ей не хотелось провести весь день за плитой, тем более в тишине.

– Прости, я не могла не досмотреть, мне было важно. Мои эмоции ведь важны.

– Конечно, а жить ты когда будешь? Так и останешься сидеть у зеркала, потеряв счет дням? Погрузишься в чужие судьбы, будешь помогать, исправлять несправедливости, пока не настигнет истощение?

– Нет, я ведь…

– Ты все чаще и чаще пропадаешь. Чем легче тебе это дается, тем меньше времени проводишь с близкими. Неужели не понимаешь, что нельзя так?