Книга Де Бюсси и инфанта - Анатолий Матвиенко

– Не нужно объяснений. В мелких любезностях партнёру не отказывают.

А теперь бандит запятнал меня грязной кровью, мы повязаны преступлением. Если на мостике галеаса я боролся за жизнь, и в глазах многих это оправдывает, то казнь свидетелей предыдущего греха – несмываемое пятно. И в руках бандитской крыши остаётся прекрасный рычаг давления. Но выхода другого нет, любой, кто узнает о благородном капитане на каторге, непременно захочет продать де Виерру его родственникам, и слух о моём вероломстве моментально разойдётся кругами… Решено, испанцам не жить. В конце концов, они сами решили погибнуть в столкновении с англичанами, я лишь немного скорректировал детали.

– Приз мы отгоним в Портсмут. Куда вас доставить, маркиз?

– С вашей стороны было бы очень любезным подвезти до побережья Южной Голландии. Заодно составим документы. Вы же не откажетесь от трудов по регистрации компании в Лондоне? Мы с вами не дикари какие-то, нужно всё чин по чину – штаб-квартира, патент, печать.

– Сделаю. Слово Френсиса Дрейка.

Сказал – как припечатал. С таким компаньоном обычная печать-колотушка не особо нужна. Может, и выгорит что-то путное.

Всё хорошо было на словах. На деле корсар в первую очередь задумался об окончании своего похода. Когда английский барк «Морская чайка» с моими людьми достиг голландских берегов, наступил декабрь, и до меня не долетело ни единой весточки из Брюсселя. Зрело предчувствие, что я стремлюсь к уже погасшему и остывшему очагу.

Глава 9. Холод Брюсселя

Длинные плащи с ватным подбоем, толстое сукно пурпуэнов, шоссы, подбитые конским волосом – всё это служило не только в качестве демонстрации достатка, довольно плотные ткани одежды даже в летнее время были вполне уместны. Я не ожидал поначалу, что конец XVI века столь прохладен. В знакомом мне по прежней жизни Париже, где Лувр и Тюильри вытянулись на целый квартал, не ограничиваясь компактной коробочкой, лето просто расплющивало нестерпимым зноем и убивало контрастами, когда из-под кондиционера выскакивал в уличное пекло. Здесь же летом тепло, иногда жарковато, не более. Зимы обжигали морозами. Если в Западной Европе ощущался умеренный минус, реки даже покрывались льдом и позволяли пересекать их верхом, что совершенно нереально для Бенилюкса XXI века, то единственная на моей памяти польская зима оставила арктические впечатления. В Москве, наверно, на Рождество ниже минус тридцати.

Брюссельский герцогский дворец встретил меня гулкими холодными коридорами, большинство помещений не отапливалось, как и в мой первый визит в 1577 году. Не слишком тёплым оказалось и отношение аборигенов. По пути к покоям инфанты меня останавливали четырежды, свита осталась на первом этаже, у самого кабинета принцессы я сдал пистолеты и кинжал. Шпагу взять не позволил, заявив, что отдам её только вместе с жизнью, предварительно забрав жизни не в меру ретивых охранников.

Обращало на себя внимание полное отсутствие испанских военных в характерных панцирях и широкополых шлемах. Личная гвардия правительницы была укомплектована сплошь из уроженцев Фландрии в кольчугах поверх колетов, сверху прикрытых меховыми накидками. Стражу они несли с мечами наголо! Будто весь замок был наполнен вражескими лазутчиками или герцог Анжуйский снова изготовился штурмовать город.

В кабинете принцессы стало намного приятнее не только из-за присутствия её высочества. Ярко пылал камин. Исабель молча смотрела в огонь и не сразу обернулась на звук моего появления.

Огонь – это очень важно, если нет центрального отопления, калориферов и прочих согревающих хитростей. В холодное время тепло и уютно лишь там, где он горит и греет.

Я невольно залюбовался инфантой, хоть не без удивления. Белое платье и белая накидка через пару месяцев после смерти мужа? Ну да, обычай носить чёрное в знак траура был привнесён во Францию из Флоренции Екатериной Медичи. Этот «прогресс» мог ещё не коснуться Испании.

Лицо юной вдовы, подсвеченное живой игрой огня, отливало бледностью под стать цвету платья. Краски ушли из него совершенно. Только взгляд, синий и тяжёлый, был прежним. Хотя… Про тяжесть – это скорее по привычке. Меня он ничуть не давил.

– Выражаю соболезнование вашей утрате. Вижу, многое изменилось. Позвольте обсудить с вами некоторые дела.

– Маркиз, ну хоть вы не лукавьте. Скажите, что просто нашли повод напроситься на аудиенцию.

От волнения я чуть не поперхнулся слюной.

– Не буду скрывать, мне крайне приятно ваше общество. Вы более не замужем. Но помолодеть мне так и не удалось.

– Плохо старались… Все, кто вокруг меня, больше делают вид, что стараются, – она стянула перчатку и протянула к огню кажущиеся прозрачными пальцы. – Но вам удаётся лучше.

– Делать вид, что молодею?

– Нет, что-то настоящее. Где вы провели эти месяцы?

– Совершенно глупо их потратил, болтаясь в море. Неожиданно для себя подписал соглашение об учреждении Английской Вест-Индской компании.

– Вот как? С участием самой королевы?

– Хуже. С английскими пиратами. С самим Дрейком!

Она отдёрнула пальцы от камина, будто обожглась.

– Он – сущее чудовище!

– Подпишусь под каждым вашим словом, принцесса. Именно поэтому, попав на борт его галеона, я не особенно мог выбирать. В этом соглашении есть плюс – мой, так сказать, компаньон обещал не трогать суда, принадлежащие судовладельческим товариществам с моим участием. Так что снова вынужден ставить вопрос об Испанской Вест-Индской компании, в противовес Английской и Голландской. Во Франции после пленения герцога Анжуйского мои позиции пошатнулись.

– Его высочество освобождён и, надеюсь, давно достиг Парижа. Ваше заточение в соседней с ним камере… Надеюсь, вы на меня не в обиде?

– Что вы! Разве что ожидал – пришлёте мне жареного цыплёнка.

Она первый раз улыбнулась с моего прихода.

– Ваше заточение сняло с вас подозрения в сговоре со мной. Если не полностью, то в существенной степени. Я должна была отблагодарить за откровенность, когда вы честно рассказали о планах моего дядюшки, королевского братца.

– Спасибо, ваше высочество. Я надеюсь и далее быть вам полезным, а в качестве награды получать нечто более приятное, чем тюрьму.

– Смотря какая польза… – она запахнула накидку и направилась к креслу, удаляясь от благодатного огня. Я преодолел порыв занять её место у камина и солидарно двинул вслед, соблюдая пристойную дистанцию. – Вокруг меня всё рушится. Любая помощь принимается. Может, только не от капитана Дрейка.

– Я слышал, с северянами происходят стычки, со дня на день грозящиеся перерасти в войну, а у вас, ваше высочество, нет настоящей армии. Тысяч десять ополчения, едва ли треть умеет профессионально сражаться, это максимум, на который сможете рассчитывать.

– Кто вам сказал? – она даже приподнялась в кресле, потом опустилась обратно. – Что же я говорю… Человек, узнавший о землях за океаном, запросто выведает рекомендации моих советников.