Книга Формула отбора - Ирис Ленская

— Значит, ты готов отдать жизнь за свою любовь?

— Да, Великая.

— Хорошо, тогда я спрошу иначе. Ты готов ради неё терпеть боль? Вечную боль… Ибо в легионе ты познаешь настоящую муку, с которой не сравнятся никакие человеческие страдания.

— Не надо! — выкрикнула я, не давая кайру ответить. — Если нет другого выхода, лучше отправить меня обратно. Пусть так, прошу!

Вернон схватил мою руку и крепко сжал.

— Нет, Таира. Я не пущу тебя!

Эрра повернулась ко мне.

— Ты помнишь своё прошлое, девочка? Где родилась, кто твои родители?

Вопрос застал врасплох.

— Свою жизнь дома… на Земле?..

Богиня молчала, но её взгляд наполнился печалью.

— Конечно, помню. Родители, — я тяжело сглотнула, — погибли в автокатастрофе десять лет назад. Осталась одна бабушка. Больше никого…

По мраморно-белой щеке богини скатилась крупная прозрачная слеза.

— Твой дом здесь. И всегда был.

Глава 45

Какая-то сила подняла нас с колен и усадила на выросшую по периметру круга шёлковую траву. Не разжимая рук, мы смотрели на богиню, облик которой теперь светился нежно-голубым. Лишь губы алели, словно маки.

— Пять тысяч таэнов назад этот мир был другим, — негромко начала богиня. — Мы правили Тионом вместе с Витором. Две противоположности, как грусть и радость, как день и ночь. Два великих творца, мы дополняли друг друга. Был лишь один континент, омываемый необъятным океаном. И тогда моря ещё не таили опасности. Мы одарили людей магией. Не всех одинаково: одним досталась созидательная, другим — разрушительная сила элементов. Витор был против последней: он хотел забрать сильнейших воинов в свой бессмертный легион и наделить их великой мощью уже после смерти. Я же сопротивлялась до последнего, говорила, что люди заслужили быть повелителями стихии при жизни. В конце концов, мы создали их по своему подобию…

Вернон крепко стиснул мою руку, я почувствовала его напряжение.

— И муж мой согласился, но с одним условием: повелители стихий — двуликие — будут рождаться реже и лишь у самых верующих одноликих. Ведь вся наша сила держится на вере. Боги слабеют, когда люди от них отрекаются. У нас с Витором были разногласия… Я поддерживала верующих, появляясь в храмах то тут, то там. И однажды он приревновал меня к мужчине. — Голос богини наполнился болью и грустью, она тяжело вздохнула. — Я провела ночь с удивительным человеком, который полюбил меня всей душой. И забеременела. Гнев мужа обрушился сначала на него. Наказанием стала смерть, но быстрая, во сне. Основную же месть Витор приберёг для меня и моих детей: сыновей и дочки.

Глаза Эрры увлажнились, потемнели, больше не отражая света звёзд.

— Дочки?! — вырвалось у нас Верноном одновременно.

О ней не упоминалось в преданиях…

— В ту ночь я родила тройню, — глухим голосом произнесла богиня, и воздух всколыхнулся, словно от беззвучного удара грома. — Витор проклял моих сыновей: сначала наградил необыкновенной плодовитостью, а потом лишил последней крупицы магии. От них произошли все сайи и сайры. Единорожденные все на одно лицо, вынуждены прислуживать великим родам, и Витор запретил называть их по имени.

Эрра замолчала, глядя куда-то вдаль. Шли минуты, мы сидели, замерев в ожидании.

— А девочка? — наконец осмелилась спросить я. — Что стало с ней?

Богиня порывисто вздохнула.

— Двух мальчиков я назвала Каем и Тарном, а девочку — Таей. Витор забрал сыновей, а дочку… — Слова словно застряли у неё в горле. По щеке скатилась жемчужная слеза. Мы со страхом ждали ответа. — Он убил её. Прикоснулся мечом, и она застыла навсегда… Волосы на затылке встали дыбом, я оцепенела от ужаса. — Но вопреки законам мироздания, вопреки верховной и всемогущей воле Витора, душа моей девочки возродилась… в другом мире, в другом теле. Мой муж обрёк её на вечные мытарства, ибо каждый раз, по какой-то причине трагически погибая в одном теле, она продолжала возрождаться снова и снова. — В голосе Эрры звучало столько горя, что, казалось, им пропиталось всё пространство. — Бесчисленное множество раз во множестве разных миров.

Вернон вдруг развернул меня к себе, сжал ладонями лицо.

— Любимая, — хрипло проговорил он. — Ты…

— Дочь моя… — Эрра встала за моей спиной. — Тая — это твоё настоящее имя. И ты вернулась в этот мир, чтобы изменить его и свою судьбу.

— Нет… не может быть. — Я растерянно смотрела в синие глаза Вернона. — Не может…

Горячая ладонь богини легла на мой затылок.

— Смотри же, Тая. Ты должна знать…

Сознание взорвалось и мгновенно расширилось. Это не походило ни на одно ранее испытанное чувство. Даже тогда, с Видящей. Сейчас всё было по-другому.

Я физически ощущала одновременно то, что происходит здесь и сейчас, и то, как лежу на руках матери новорожденным младенцем, который впервые видит свет. Увидела склонившееся надо мной красивое женское лицо. Это была мать — я это чувствовала всем своим существом и тянулась к ней. Заботливые руки взяли и положили в колыбель. А рядом, повернув голову, я увидела своего соседа, худенького малыша с рыжими кудряшками. Огромные синие глаза раскрылись — мой брат! Руки матери гладили нас, утешая, пока не появилась другая фигура — огромная, она нависла над нами. Тёмная рука в перчатке опустилась и вытащила моего брата из кроватки. Младенец теперь захлёбывался от плача. Мне стало страшно от его крика. К нему присоединился ещё один, теперь плакало уже двое.

— Витор! — воскликнула мать. — Не забирай Таю! Оставь её мне!

А потом что-то холодное прикоснулось к горлу. Обжигающее льдом дуновение, от которого кровь застыла в жилах. И пришла тьма — душащая, обволакивающая. И свет… слепящий, от которого резало глаза. Вокруг раздавались восторженные крики. Кажется, я только что возродилась в новом мире…

Головокружение заставило обмякнуть в руках Вернона. Теперь события мелькали быстро, как тогда, при разделении сознания с Видящей. Я проживала свою вторую жизнь… Затем третью.

Сознание мчалось от одной судьбы к другой — по безумному коридору жизней всех моих реинкарнаций, выворачивая наизнанку, лишая воли.

Быстрее, быстрее! Душа молила о передышке, но видение влекло всё дальше и дальше.

«Осталось недолго, дорогая, — ворвался в сознание голос матери. — Теперь ты почти всё вспомнила…»

И снова падение с яхты, поглотившая меня тьма… и то место из недавнего сна: круглая площадка, где нет ни стен, ни потолка, лишь чёрная отполированная поверхность… Нависшая огромная скала с багровыми отблесками на вершине. И жёлтые луны, отплясывающие немыслимый танец.

За спиной раздался громкий голос Витора:

— Тебе не место в чужом мире, пора возвращаться домой.