Книга Чада в лесу - Рут Ренделл

— Я не в состоянии идти, — проворчал тот. — Твой чертов папаша чуть не прикончил меня.

— Видимо, не прикончил, — сказал Вексфорд, а затем, понимая, что другого способа избавить от него Сильвию он не придумает, добавил: — Мы возьмем его с собой. Мне и самому не хочется, но он просто не дойдет. — Неожиданно ему вспомнились слова, сказанные Чэпменом в «Луноцвете», что-то о налогах. — Я был бы рад видеть его мертвым в канаве, но только достойные умирают молодыми.

Они помогли Сильвии спуститься вниз. Сейчас он заметил, что у нее на ногах синяки. Почему он не понял всего еще тогда, когда на Рождество увидел у нее на запястье ссадину, по форме напоминающую браслет? Потому что не мог поверить, что женщина, работающая в организации, помогающей жертвам домашнего насилия, станет терпеть жестокое обращение своего любовника.

Спустился и Чэпмен, что было довольно странно. Прежде он выглядел свирепо, а сейчас казался пристыженным. Не произнося ни слова, он хвостом плелся за ними — будто вот-вот заплачет. Карен вскипятила чайник и приготовила Сильвии, Вексфорду и себе чай. В чае Сильвии было много молока и сахара, обычно она такой не пила, но сейчас это было очень кстати. Ее лицо постепенно оживало, она заговорила. Вексфорд думал, она отложит объяснения до тех пор, пока Чэпмен не уберется, но ей, видимо, доставляло удовольствие рассказывать, как все было, в присутствии своего обидчика, и Вексфорд понимал, что на ее месте поступил бы так же.

— Он хочет жениться на мне. Вернее, хотел. Думаю, теперь уже не хочет. Он все настаивал, давил на меня и даже раз или два ударил. — Она взглянула на отца и закатила глаза. — Я полная дура, разве нет? Кому разбираться в этом, как не мне. Но когда дело коснулось меня самой, я начала убеждать себя, что это совсем другое. Когда они обещают больше этого не делать, как-то получается, что им веришь…

Чэпмен прервал ее:

— Я обещаю, Сильвия. Это не повторится. Я поклянусь на Библии, если хочешь. Я дам торжественную клятву больше так никогда, никогда не поступать. И я все еще хочу жениться на тебе. Ты же знаешь, все это произошло только потому, что ты отказывалась выйти за меня.

Сильвия сухо засмеялась, но от этого ей стало больно.

— Сегодня вечером между нами произошла серьезная ссора. Я сказала, что не выйду за него и не желаю, чтобы он здесь оставался. Я попросила его уйти, и он набросился на меня. Повалил меня на пол и начал бить по лицу. Я вырвалась и побежала наверх. Я хотела закрыться в своей спальне — какая же это была ошибка! Наверху ему было проще управиться со мной. Как минимум легче достать пластырь. — Она бросила на Чэпмена взгляд, в котором было столько ненависти, что Вексфорду стало не по себе. — В этом доме так холодно, и хорошо еще, что на мне было много одежды. Впрочем, это как посмотреть. Я чуть не умерла от жары в том шкафу, но зато в кармане кофты смогла спрятать мобильный телефон.

Чэпмен этого не знал. Он покачал головой, видимо, упрекая себя в легкомыслии: прежде чем запереть жертву, ее надо было обыскать. Сильвия продолжала:

— Потом он вернулся, заклеил мне рот, связал по рукам и ногам и отнес в шкаф, в тот жаркий шкаф. Это была спланированная, преднамеренная пытка. Не знаю, что он собирался делать дальше, может, уехал бы на моей машине или дождался бы возвращения Нила с мальчиками… А где мальчики?

Как только она произнесла эти слова, раздался звонок в дверь. Вексфорд пошел открывать. В дом влетели Бен и Робин и сразу же побежали на кухню. Не хотелось, чтобы они видели мать в таком состоянии, хотя узнать обо всем им рано или поздно придется. Он в общих словах рассказал Нилу, что произошло.

— Где он? Я с ним разберусь.

— Нет, Нил. Хватит с него. Знаешь, я не должен был бить его, один бог знает, чем все это может закончиться. Но в любом случае, здесь он не останется. И хорошо, если Сильвия согласится пока пожить у нас вместе с мальчиками. Я попрошу Карен отвезти их к нам в машине Сильвии.

— Я сам заберу их, — сказал Нил.

Очевидно, Сильвия сказала детям, что упала с лестницы. Вышла из спальни, где сушильный шкаф, было темно, оступилась и с грохотом полетела вниз. Поверили они в то, что при падении можно набить себе такие синяки под глазами, или нет, Вексфорд не знал. Но, видимо, объяснение их удовлетворило, и они, как и большинство детей, были взбудоражены предстоящим отъездом из дома на ночь. Чэпмен, проигравший сражение, отправился наверх паковать чемоданы.

— Почему он везде выключил свет? — спросила Карен.

— Не знаю. Он всегда говорил, что я не экономлю электричество, но это мой дом, и по счетам плачу я. Не знаю, что он собирался делать, когда Робин с Беном вернулись бы домой. Может, он сказал бы им, что я почувствовала себя плохо и легла спать, а сам всю ночь продержал бы меня в шкафу. Он на это способен. Какая же я дура.

Нил отвез Сильвию и детей домой к Вексфорду, а сам инспектор вместе с Карен повез Чэпмена. У него было столько чемоданов, коробок и пакетов, что багажник был забит полностью. Вексфорду даже стало интересно, сколько вещей Сильвии тот прихватил с собой. Да пусть берет, лишь бы убирался.

Все молчали. Дональдсона, сидевшего за рулем, так и распирало от любопытства, он был готов жадно ловить любые намеки, но их не было. Его попросили ехать в Стоуэртон, но, насколько он знал, этот район никак не был связан с дочерью старшего инспектора или с ее родственниками. Здесь, на улице, которая шла мимо заднего фасада заброшенного завода, ему было сказано высадить пассажира перед обшарпанным многоэтажным домом. На доме висела табличка с отвалившимися буквами, которые никто и не думал возвращать на место, а подъезд освещала круглая лампа, одна из четырех. Дональдсон думал поднять чемоданы и коробки по лестнице, но Вексфорд велел не делать этого, а оставить их на тротуаре.

Чэпмен вышел из машины и стоял, окруженный вещами, своими собственными, а может, еще и теми, что принадлежали Сильвии.

— Спокойной ночи, — сказал Вексфорд, высунувшись в окно.

Они еще успели увидеть, как Чэпмен, устало сгорбившись, стал перетаскивать свой скарб с тротуара к подъезду. Вещей было так много, что ему придется не раз возвращаться за ними. Может, они видят его в последний раз. А может, и нет, подумал Вексфорд. Жизненный опыт подсказывал ему, что пары редко распадаются без шума раз и навсегда, они снова сходятся и расходятся, и весь этот невеселый процесс сопровождается скандалами, примирениями и взаимными оскорблениями. Но только не в этот раз, пожалуйста, не в этот раз, ведь страдать снова будет его дочь…

А привлекать Чэпмена к уголовной ответственности за нанесение телесных повреждений или, скажем, за сопротивление при аресте? Нет, пожалуй, этого делать не стоит. Дело касается его дочери. Следовало ли ему опередить Чэпмена и первым рассказать Фриборну, что произошло? Возможно, Чэпмен захочет отомстить, обвинив Вексфорда в нападении, но все-таки вряд ли, ведь тогда он вынужден будет признать, что его уложил мужчина, который гораздо старше. Если быть честным с самим собой, подумал Вексфорд, не стоит жалеть о содеянном: удар предназначался не одному Чэпмену, а всем тем подонкам, которые за последние десять лет были в жизни его дочерей. Тому худосочному зануде, с которым Сильвия встречалась после того, как рассталась с Нилом, и до встречи с Чэпменом, тому ужасному литературному лауреату и поэту, с которым был роман у Шейлы, и тому идиоту по имени Себастьян какой-то, с которым Шейла познакомилась давным-давно, еще в актерской школе, и который натравил на них свою собаку, а Вексфорду пришлось от нее удирать. Не хочу думать ни о ком из них, сказал он себе, я заставлю себя выбросить их из головы.