Книга Мое сердце - Бертрис Смолл

Она не совсем поняла, что он имеет в виду, и, сама невинность, принялась утешать его:

— Вы не сделали мне больно, Алекс. И после первой боли это было даже приятно. Честное слово! Он нежно рассмеялся:

— Приятно, Велвет, это не совсем то, что должно быть. Должно было быть чувство чудесного растворения, слияния, а я знаю, что вы этого не испытали, так ведь?

— Нет, — отвечала она ему, явно озадаченная. — Чувство чудесного растворения? Я не чувствовала никакого растворения. Это необходимо, это чувство растворения?

— Не необходимо, но прекрасно, дорогая. Дайте мне время немного отдохнуть, и мы будем любить друг друга еще раз. Вы дали мне огромное счастье, любимая, и я дам его вам тоже. — Он обнял ее и нежно сказал:

— А теперь поспите, дорогая. Это был тяжелый день для нас обоих.

Когда Велвет вновь открыла глаза, за узким окном спальни занимался серый рассвет Первое мгновение она не могла понять, где находится, но рядом с ней легонько похрапывал Алекс, и она все вспомнила. Она села и с любопытством принялась его разглядывать. Пожалуй, впервые за все время их знакомства она действительно по-настоящему посмотрела на него. Во сне он показался ей трогательным, над его левой бровью она разглядела маленький шрам, которого не замечала раньше. Нежно она протянула руку и дотронулась до него, пробежав потом пальцами вниз по лицу к подбородку. Он очень красив, этот человек, ее нареченный супруг, хотя с ним абсолютно невозможно ладить. Он упрям, невозможно упрям. Ее муж. Этот человек — ее муж. Нет! Она обручена с ним, но настоящим мужем он ей не стал, и никакая мгновенная свадьба или венчание по кальвинистскому обряду не сделают из него законного мужа, пока она сама не примет решения. Когда родители вернутся из Индии, когда их должным образом обвенчает в церкви священник ее веры, тогда она примет его как мужа.

— Вы даже красивее, когда хмуритесь, — заметил он, открывая свои восхитительные глаза.

Она улыбнулась ему, отметив, что его речь приобрела сильный шотландский акцент, после того как они пересекли вчера границу.

— Где вы заработали этот шрам над глазом? — спросила она.

— Когда я был мальчишкой, мой брат Найджел и я состязались на мечах. Он поскользнулся. Отец выпорол его за это и меня тоже Он сказал, что нам надо быть более искусными на мечах. — Он протянул руки и привлек ее к себе. — Я хочу вас, дорогая, — сказал он вдруг севшим голосом и поцеловал ее.

В этот раз у нее уже не было страха неизвестности, и ее тело прильнуло к нему. Она почувствовала, как его руки нежно пробежали по ее спине и начали гладить ее ягодицы, после чего он перевернул ее на спину, нашел ее груди и долго ласкал их руками и ртом. Велвет нашла его прикосновения восхитительными и промурлыкала свое одобрение его действиям. Ее чудесные юные груди налились желанием, а соски начали болеть, сжавшись и затвердев.

Его рука скользнула вниз по ее телу, проникла между ног, и она слегка сжалась. Но он поцеловал ее в ухо и прошептал:

— Не бойтесь, дорогая, доверьтесь мне.

Его пальцы были невероятно нежны, и в первый момент она даже не поняла, что он гладит ее мягкий секрет. Потом без всякого предупреждения эта маленькая драгоценность начала гореть от такого сильного желания, что очень скоро она уже не ощущала ничего, кроме сильнейшего трепета.

— О! — произнесла она задыхаясь. — О! О!

Перекатив свое большое тело, Алекс оказался на Велвет и одним плавным движением вошел в нее. Она опять задохнулась, но теперь от удовольствия. Его руки лежали на ее бедрах, крепко держа ее, пока он двигался, и в этот раз все было совсем не так, как предыдущей ночью. От счастья у нее не осталось никаких других чувств, и за ее закрытыми веками кружились в калейдоскопе какие-то фантастические образы.

Велвет впервые столкнулась с такой страстью, и ее голова металась по подушке. Она потерялась в каком-то взрывающемся мире, и уверенный в том, что довел ее до исступления, Алекс тоже кончил.

Она некоторое время приходила в себя. Очнувшись, Велвет оказалась лежащей рядом с Алексом, ждущим, пока успокоится ее дыхание, а сердце перестанет дико колотиться. Наконец она сказала:

— Это больше похоже на взрыв, чем на растворение, милорд.

Потянувшись, он взял ее руку и стиснул ее.

— Я люблю вас, моя Велвет Гордон, графиня Брок-Кэрнская. Я люблю вас очень сильно.

— Я… я люблю вас тоже, Алекс, — призналась она наконец. — Но, пожалуйста, поймите, что я чувствую по поводу нашей свадьбы! Я знаю теперь, что моя боязнь свадебной постели была ничем другим, как девичьей глупостью, но я, честное слово, не чувствую себя замужем за вами и не почувствую, пока нас не обвенчает в присутствии моей семьи священник моей веры. Отвезите меня назад в Англию и давайте подождем до весны, когда вернутся мои родители. Я ваша, Алекс, ваша ныне и навсегда! Сделайте это для меня, милорд… Мой супруг.

— Нет, Велвет! Нет! Мы здесь, в Шотландии, дома. Мы сейчас гораздо ближе к Дан-Броку, чем к Лондону. К весне у вас уже может быть ребенок, наш ребенок!

— Незаконнорожденный ребенок! — набросилась она на него. — Вы согласны навлечь на себя такой позор? А еще говорите, что любите меня!

— Он не будет незаконнорожденным, Велвет! Мы женаты по всем законам Шотландии и в глазах пресвитерианской церкви!

— Но не в глазах той церкви, в лоне которой мы оба выросли, Алекс!

У него не нашлось, что ей ответить. Рассерженный, он выпрыгнул из постели, натянул одежду, без слов хлопнул дверью и выскочил из комнаты.

Велвет молча полежала несколько секунд и вдруг почувствовала, как по ее щеке скатилась слеза.

— Черт вас побери, Александр Гордон, — прошептала она про себя. — Вы самый невозможный человек из всех, кого я знаю, но я не сдамся, моя прелестная любовь! Я вернусь в Англию, и вы женитесь на мне как положено, прежде чем у нас родится ребенок! Это я вам обещаю! — Потом, натянув сбившееся одеяло на свои голые плечи, Велвет удобно устроилась в кровати и заснула.

Часть 2. НЕВЕСТА ГРАФА БРОК-КЭРНСКОГО

Отдам свою любовь, взамен

Твою упрячу в тайном месте.

Так свяжет нас вернее чести

Сердцами нежными обмен.

Сэр Филипп Сидней

Глава 5

Джеймс Стюарт, уже шестой с таким именем король Шотландии, внимательно смотрел на своего двоюродного брата, графа Брок-Кэрнского, и говорил:

— Тебе надо отвезти ее назад в Англию, Алекс! Что за дьявол в тебя вселился, в конце концов?

— Мне незачем везти ее назад, Джемми. Мы муж и жена, — угрюмо отвечал граф.

Лицо короля пошло пятнами от гнева. Вечно они с ним спорят, эти чванливые аристократы. Они плевали даже на то, что благодаря своему деду он приходился родственником половине Шотландии. Даже кровные связи не играли роли. Шотландское дворянство упрямо и очень независимо держится по отношению к своим правителям. — Черт побери, Алекс, ну неужели ты не понимаешь всей серьезности того, что творишь? — прорычал он. — Ты выкрал одну из фрейлин Елизаветы Тюдор! Все ее семейство в возмущении и требует ее возврата. И, что еще важнее, моя кузина, королева Англии, настаивает, чтобы ты привез ее назад.