Книга Стакан молока, пожалуйста - Хербьерг Вассму

С тех пор как она ушла, тут ничего не изменилось. Или? Стеклянная дверца камина была приоткрыта!

Неужели она забыла ее закрыть? Но этого не может быть! Дорте почувствовала запах холодной золы. Увидела маму и Веру с корзинками, они собирали грибы и разожгли костер. Дорте закрыла камин и осмотрела чулан, заглянула даже под кровать. Потом села в Ларино кресло и отдалась усталости, которая была так велика, что Дорте не знала, хватит ли у нее сил раздеться.

За окном над крышами домов неслись облака. Мимо пролетела седая женщина с огорченным лицом. Интересно, отправили бы ее в полицию, если бы она сказала им, что у нее никого нет и она нуждается в помощи? А что сделал бы отец? Есть ли вообще какой–нибудь выход из ее положения, или она лишь по наивности надеется на это? Собака, во всяком случае, ее не тронула. Дорте не помнила, какая она была, черная или коричневая.

Дождь разошелся уже вовсю. Но как бы там ни было, а она уже дома. Куда прячутся сейчас птицы? Ей удалось снять куртку и повесить ее на стул возле камина, чтобы она высохла. Потом Дорте прошла в ванную и разделась. Встала под теплый душ. Попыталась успокоить себя тем, что дверь заперта на цепочку.

Но полагаться на это не следовало. Она не успела вытереться, как ее словно ужалила змея. Дверь легко можно вскрыть ломом. Дорте не могла вспомнить, когда молилась в последний раз. Бог не для таких, как она. Очевидно, теперь Он не помогает даже матери.

Согрев немного молока, Дорте вспомнила о письме Ларе. Она принесла кружку в гостиную, поставила возле кресла и взяла в передней сумку. Сумка была еще мокрая. Двумя пальцами Дорте вынула из нее конверт. Лара велела ей открывать всю почту. Но это письмо без марки выглядело слишком личным. Может, это было письмо из Товарищества собственников, о котором говорила Лара? Наверное, приглашают на субботник. Она нерешительно открыла письмо пальцем. И неожиданно, еще держа письмо в руках, уже поняла, что в нем. Ее паспорт! И ни слова, кроме «Лара», на конверте. Неужели эти буквы писал Том? Они были непохожи на каракули на желтых листочках.

Мысль работала быстро, во всяком случае, Дорте старалась думать быстро. Может быть, тот, кто звонил, просто хотел передать ей ее паспорт? Как он попал в подъезд, чтобы опустить письмо в ящик? Позвонил кому–нибудь из соседей или проскользнул вместе с кем–нибудь из входивших? Сунул письмо в ящик и ушел? Кто его послал, Том?

Постепенно до Дорте дошло, что теперь у нее есть паспорт. Лара сказала, что на билет домой надо семь тысяч крон. Эти деньги следовало раздобыть во что бы то ни стало!

34

Тридцать первого мая она взяла с собой в сумку Ларин будильник, чтобы не опоздать. В некотором роде тот норвежец уже был ее знакомым. Они условились о встрече. Он даже сказал, что не привык покупать девушек. От этого Дорте почувствовала себя не такой грязной. По дороге в отель она думала, как бы заставить его заплатить ей немного больше.

Дорте говорила себе, что это просто работа. Но вскоре работа кончится, и она поедет домой! Людвикас и Макар не имеют на нее никаких прав! Ведь Том заплатил за нее! Может быть, они давным–давно даже забыли о ней.

Дорте купила большую черную сумку, и у нее почти не осталось денег. Но так было спокойнее. В сумку помещалось все, что ей нужно было иметь при себе, когда она уходила из дома. Она всегда с тревогой возвращалась в эту квартиру. Хотя и пыталась уговорить себя, что звонивший ей в дверь человек был тот же, который принес паспорт. И все–таки она всегда долго слушала у двери, прежде чем отпереть дверь в квартиру. Том, наверное, еще сидит в тюрьме. А может, они уже выпустили его на волю? Уж не он ли сам приходил сюда? В тех газетах, которые попадали ей в руки, о нем ничего не говорилось. А что, если он пытался ее найти? Она вдруг поняла, что не может доверять ему. Он не должен найти ее! Она хочет вернуться домой!

Кроме ее клиента, в баре сидели двое мужчин и одна женщина. На нем был другой костюм, но тем не менее она легко узнала его. При ее появлении он встал. Как будто ждал, когда она соберется с силами. Лицо его выглядело так, будто последнее время он много бывал на солнце. Должно быть, где–то в Норвегии лето начинается раньше. Он протянул ей руку, как старой знакомой. Не близкой, тогда бы он ее обнял.

— Приятно снова видеть тебя! — тихо и немного взволнованно сказал он, будто у стен были и глаза и уши.

— Приятно снова видеть тебя! — повторила она и протянула ему руку. Словно они играли в какой–то пьесе и их реплики давным–давно были написаны кем–то другим.

— Куртку?

Она прижала руки к груди, чтобы показать, что хочет в ней остаться. Он отодвинул стул, и она села на краешек, сдвинув колени.

— Пообедаешь со мной? Я знаю один хороший ресторан в пригороде. — В его глазах тоже застыл вопрос.

Сначала она не поняла. Неужели он хочет накормить ее вместо того, чтобы дать ей денег? Когда она попыталась объяснить ему, что ей нужны деньги, все только запуталось. Она глотнула воздуха и попробовала себе представить, как бы на ее месте поступила Лара.

— Деньги? И обед? — прошептала она на одном дыхании.

Его загорелое лицо стало чуть–чуть краснее. Он с улыбкой наклонился к ней и тихо прошептал:

— Да! Деньги и обед! И то и другое!

Две тысячи крон! В эту ночь она проснулась от колик в животе. Ей приснилось, что она съела слишком много маминых цеппелинов с мясом и луком.

— Значит, идем? — Он посмотрел на часы и встал, как будто куда–то опаздывал. Она тоже встала, но молчала.

Неожиданно на лице у него выразилось смятение, он смотрел на входную дверь. В отель вошли несколько человек.

— Встретимся на улице! — сказал он и, обогнав ее, быстро спустился по лестнице. Дорте постояла немного, а потом тоже вышла из бара. У входа он поздоровался с каким–то человеком. Другой раскинул руки ему навстречу и дружески похлопал по плечу. Он громко, вызывающе хохотал. Этот поток слов и жестов остановил знакомого Дорте. Встретившиеся говорили так быстро, что Дорте не поняла ни слова. Она просто, пройдя мимо них, вышла на улицу, словно никакого уговора между ними не было. И тут до нее дошло, о чем говорили его друзья.

— Обедаем вместе?

Она пересекла площадь, готовясь к тому, что на ужин у нее будет только кусок хлеба. И тут же услыхала за спиной быстрые шаги. Он догнал ее.

— Спасибо тебе!

Она не ответила, просто не знала, что в таких случаях говорят. Лара, конечно, сказала бы что–нибудь забавное, но у Дорте не хватало норвежских слов.

— Мы поедем на машине! Я сейчас пригоню ее из гаража.

Она поняла не сразу и удивленно подняла на него глаза.

— Машина. Гараж. — Он показал к подножью холма. — Подождешь? Здесь?

Она кивнула и остановилась со своей новой сумкой, зажатой под мышкой, чуть наклонившись вперед, как будто собиралась идти дальше. Однако не двигалась с места, изучая носки своих туфель и окурок сигареты со сломанным фильтром.