Книга В когтях ястреба - Денис Юрин

Стараясь бесшумно ступать вновь обретенными сапогами по каменным плитам пола, Штелер подобрался к лестнице и осторожно взглянул в темноту уходящего ввысь проема. Конечно, куда проще было снять сапоги и пройти весь путь босиком, но моррон так промерз, что не собирался подвергать свое тело новому испытанию сыростью да холодом.

Вверху никого не было, по крайней мере, так пленнику показалось, и он, резонно рассудив, что в любом случае должен подняться, стал осторожно продвигаться наверх, где, как выяснилось, его действительно не поджидал неприятный сюрприз – кинжал или удавка в руках палача. Лестница вывела к двери, за которой находился небывало широкий коридор, расходящийся в дальнем конце на два рукава правильной буквой «Т». Здесь не имелось ни дверей, ни окон, но зато было светло как днем, частично из-за света более десятка горевших лампад, но большей частью потому, что местами потолок вовсе отсутствовал, вместо него вверху виднелись толстые прутья решетки, над которыми шумела листва уже плачевно знакомых моррону деревьев-стражей. Дивясь, какой же сумасшедший зодчий додумался построить эту нелепую темницу, барон прошествовал до конца длинного коридора и остановился точно на развилке. Проход, ведущий направо, был относительно недлинным, хорошо освещенным и заканчивался широким проемом без двери, за которым виднелись все те же оживающие деревья и находившаяся примерно в двадцати-тридцати шагах от выхода из темницы ограда парка. Там был путь к свободе, путь к спасению. Штелер непроизвольно сделал шаг в сторону проема, но тут же остановился. «Игры, опять эти проклятые игры! – появилась в голове у моррона тревожная мысль. – Не может быть, чтобы меня выпустили так легко… Здесь кроется какой-то подвох. То ли деревья опять облапают, то ли сторожевые псы порезвятся, за мной гоняючись, то ли хозяин дома решил устроить веселую охоту. Засел где-нибудь поблизости с подвыпившими гостями и, как только я на просторах парка окажусь, тут же начнут по мне из охотничьих ружей палить… Отпустить все равно не отпустят, но всего свинцом усеют. Во, удивятся же Его Сиятельство и остальные мерзавцы, когда мелкая дробь из спины у меня полезет!»

При воспоминании о том, как это бывает болезненно, когда поврежденные мышцы срастаются и выталкивают наружу мелкие инородные предметы, барона непроизвольно передернуло, и он, не то чтобы специально, скорее по педантичной привычке все доводить до конца, взглянул и в другую сторону коридора. Там тоже был коридор, но только более длинный и заканчивающийся закрытой дверью. Заперта она была или нет, моррон не знал, но решил проверить.

Дверь поддалась легко, открылась без усилий и даже малейшего скрипа, но вот за нею не было ни коридора, ни комнаты, ни даже узенького прохода, только небольшое пустое пространство, посреди которого стоял низенький стол, а на нем… (Штелер не поверил глазам) лежал его меч. Не то противное и глазу, и руке убожество, с которым он ходил в течение последних дней, а ЕГО меч; меч, по нелепой случайности и похмельной забывчивости оставленный на лесной поляне. Соблазн вновь обрести заветное оружие был велик, и Штелер даже не пытался с ним бороться. Он подошел к столу и взял в руки клинок, расставание с которым было чуть менее болезненным, чем с любимой женщиной. Пока он держал на весу меч и любовался блеском его гладко отполированного лезвия, все было в порядке, но как только ладонь моррона коснулась рукояти, произошло то, на что беглец никак не рассчитывал. Дверь за его спиной внезапно захлопнулась, и из-за нее послышался скрежет засова. Больше всего угодившего в ловушку пленника поразило то, что с наружной стороны двери засова-то как раз и не было. Затем комнату слегка тряхнуло, и раздался грохот, в пустом коридоре что-то пришло в движение. Взяв на изготовку меч, барон встал в оборонительную позицию и начал озираться по сторонам, готовый к любому сюрпризу. Неизвестно, какая изощренная казнь, какое изуверство могло прийти в голову решивших немного «поиграть» тюремщиков.

Вскоре леденящие сердце звуки стихли, и кто-то снаружи отпер засов. Ничего особенного не произошло, из гладких каменных стен не выскочил ни противник, ни зверь, а высокий потолок не обрушился на голову пленника. Наступила абсолютная тишина. Уже ничто не предвещало беды, но барону было все же не по себе. Наверное, с минуту он стоял на месте, просто прислушиваясь, но слышал лишь биение собственного сердца да треск пламени единственного факела, освещавшего его новую темницу, в которой вроде бы его никто и не держал, но которую он опасался покинуть.

Наконец-то он решился… Левая ладонь пленника медленно легла на круглую дверную ручку и осторожно потянула ее на себя, естественно, из правой руки моррон не выпускал рукоять приготовленного к бою меча. Дверь поддалась, так же беззвучно отъехала в сторону, и удивленному взору барона предстал коридор… все тот же, но одновременно и изменившийся до неузнаваемости. Кто-то могущественный свершил то, что было не по силам даже самому плечистому силачу. Он раздвинул стены коридора в стороны и тем самым увеличил помещение в два, а то и в три раза. Собственно, теперь это уже был не коридор, не длинная, вытянутая буква «Т» из железа и камня, а правильной формы квадрат без малейшего намека на спасительный проем, сквозь который приветливо махали ветвями деревья, да и на винтовую лестницу, по которой барон выбрался из подземной темницы. Но больше всего поразило Аугуста то, что посредине огромного каменного мешка неподвижно стоял закутанный в черный плащ человек.

Даже выйдя из комнаты и приблизившись к неизвестно откуда появившемуся незнакомцу на пару десятков шагов, моррон так и не смог понять, кто же стоит перед ним: призрак или человек; жаждущий его крови слуга графа или очередная колдовская иллюзия затворника. Одежда была не видна под едва колышущимся от дующего по ногам сквозняка плащом, а лицо молчаливого незнакомца скрывала черная маска. Аугуст не знал, кто перед ним, но зато с первого же взгляда узнал эфес пока что покоящегося в ножнах оружия. Это была шпага, шпага смертельно раненного им и добитого посланцем затворника вельможи по имени Одо. Штелер не мог ошибиться. Как можно позабыть оружие, которое ты возжелал, но так и не смог присвоить себе?

– Кто ты? – прошептал барон, надеясь, что услышит хоть что-то, но ответом стал лишь лязг покидающего ножны оружия.

Шпага летает быстро, в особенности если находится в руке проворного бойца. Прежний владелец вожделенного бароном клинка был весьма неплох, а нынешний просто поражал быстротой и четкостью ударов. Он не сделал ни одного лишнего движения, нанеся моррону молниеносный укол, лишь по счастливой случайности пришедшийся не в обнаженную грудь не успевшего отпрянуть назад бойца, а чуть левее – в последний момент подставленное плечо.

Несусветная боль пронзила тело барона, но, как ни странно, не парализовала, а, наоборот, придала ему сил, мгновенно мобилизовав не только резервы давно требующего отдыха организма, но и накопившуюся в душе Штелера злость. Быстро отпрыгнув вбок, барон соскочил с холодной стали клинка и ударил мечом снизу. Тяжелое и острое лезвие должно было отрубить руку противнику чуть пониже согнутого локтя, но лишь просвистело в воздухе и ушло вверх. Впрочем, расстроенный удачным маневром врага барон тут же укротил силу инерции и направил ее в русло нового, быстрого, мощного и очень опасного косого удара по голове противника. Как ни странно, враг успел ускользнуть, а острый меч даже не коснулся его верткого тела, но зато проделал в черном плаще большую, идущую четким зигзагом дыру.