Книга Родитель «дубль три» - Комбат Найтов

Присутствие Петра здесь, скорее всего, служит еще одной проверкой, а заодно будущим компрометирующим материалом для заседания специального собрания Верховного суда СССР. Судя по всему, его наметили в Спецкомитет № 1. Оно и верно! Его ракета превзошла «312-ю» по дальности и управляемости, могла быть подвешена на самолет и нанести удар по радиозаметной цели, не входя в зону действия ПВО противника. А ее скорость позволяла безнаказанно атаковать авианосную группу. Ее бы еще вертикально пикировать научить, так вообще бы цены не было. Поэтому здесь на острове для него были созданы все условия, чтобы он прокололся, и это не осталось незамеченным НКВД. «Кабинет» и «спальня» генерала располагались не в расположении полка, а в единственном доме семейства Эйильсстадир. Кроме пожилой четы самих Эйильсстадиров, в доме находилось шесть или семь молоденьких девиц, как говорили, это были дочери и внучки хозяев. Дом был огромный, его в наши дни используют как гостиницу. Генералу выделили «люкс». Здесь же жили два «переводчика» из «конторы глубокого бурения», приставленные к нему еще в Москве. Питались все практически всегда в полку, но частенько ужинали в доме. Девушки на «дочек» похожи не были. Три из них, скорее всего, действительно были исландками и напоминали родителей, старшей было около пятидесяти, а молодые точно были из «Интеллидженс сервис» и ведомства Донована, Управления стратегических служб США. Уж больно старательно они «играли глазками». Но «руссо туристо – облико морале»! Трое жильцов вели монашеский образ жизни, тогда как их гости могли себе позволить отвесить «леща» по аппетитным попкам девиц.

Как только стало известно о том, что пароходы ГС-3, «Диксон» и «Арктика» прибыли в Сейдисфьорд и встали под выгрузку, так истребительная часть полка, за исключением одной эскадрильи, вылетела к месту назначения. Пароходы подвезли техсостав, боеприпасы, три штабных «Аиста» и два батальона ОсНаз. Этими же бортами были доставлены офицеры «наземных служб», как поименовали оперуполномоченных УОО, управления особых отделов. Операция была настолько важна, что руководил ей лично начальник 9-го отдела старший майор государственной безопасности Петр Гладков, который одним из первых появился на острове. Ходил старший майор в форме майора береговой службы, ничем особенным не выделялся. Его «накачал» товарищ Абакумов еще перед выходом сюда в составе обратного конвоя, дескать, операция на контроле Ставки, чтоб комар носа не подточил, головой отвечаешь! Вот он и старался. Человек он был вполне береговой, а переход проходил в зимних условиях, когда в тех краях девятиметровые волны гуляют под ручку с двенадцатиметровыми, приходится бороться с обледенением, так как шлепает пароходик против волны и течения. Плюс туманы, снежные заряды и авиация противника, отбиваться от которой приходится с помощью пяти длинноствольных «сорокапяток». В общем, оморячился человечек на все сто. И ведерко пообнимал. Море не обращает внимания на звания и должности, а так как он отказался от отдельной каюты на ГС-3, дабы изнутри посмотреть на персонал ОМАГ, то пришлось и ледок поколоть, и подносчиком постоять.

Еще с воздуха Перт обратил внимание на то, что на озере лежит с оторванным крылом В-24. Не у самого аэродрома, а ближе к устью реки Йокулса а’Брю, за порогами, почти у залива Гератсвандир. Посадку производили по одному самолету, поэтому кружились долго в районе аэродрома, заодно знакомясь со сложной местностью. Лед на озере, вежливо говоря, был совсем хлипкий, но садиться здесь особо негде, и американец сел на вынужденную на озеро, да еще и шасси выпустил, в результате крыло лежало метрах в ста от фюзеляжа. В тот же день Петр послал туда «Аиста» с инженером полка. Посмотреть: что и как, может чего ценного и присмотрит. Так как лед хлипкий, то американцы эвакуировать машину не могли. Автомобили и тягачи туда пройти не могли. А «Аист» сел, и в тот день три блока N-9 улетели в Ваенгу, а оттуда на завод в Москву. Чего добру пропадать, тем более что лежит самолет там довольно давно. Уже ночью вновь повалил снег, задуло, и все следы на озере исчезли. «Норден N-9» нам не поставлялся и находился в «сикрет-лист». Немцы его получили еще в 1939-м, англичане – в 1940-м. А мы чем хуже? Во время войны его, конечно, выпускать не станут, а после войны может пригодиться.

Озеро, вообще-то это водохранилище, образованное построенной в 1923 году низконапорной электростанцией, замерзало редко, но в этом и в прошлом году зимы были достаточно суровыми, рекордными не только в России, но и в других местах Северного полушария. Упавший самолет выполнял такую же задачу, как предстояло выполнять и нам, а полеты на малой высоте над морем весьма коварное занятие. В любую минуту может пойти заряд, а вслед за ним обледенение машины. Американец, скорее всего, попал именно в такую переделку, потерял высоту и скорость и плюхнулся там, где ему это удалось. Петру и «Петру-второму», старшему майору Гладкову, пришлось писать и подписывать цедулю, запрещавшую аварийные посадки на территории острова. Только на воду. Благо что аварийные радиостанции имелись у всех членов экипажа. К сожалению, это мало что давало зимой. Приводниться в шторм «Каталина» не могла. Выручало только то обстоятельство, что новые локаторы позволяли работать по поверхности с большой высоты, выше четырех километров, основной высоты верхнего края облачности в это время года.

Главная база находилась в неширокой долине между двумя хребтами, расстояние между которыми было всего 16 километров. Взлетать и садиться приходилось только в одну сторону, так как с северной стороны аэродрома находилась довольно высокая одиночная гора. Вообще, горы здесь были везде, и приходилось это постоянно учитывать. Особенно сложно было летчикам довольно больших и неуклюжих Б-24.

Второй аэродром имел довольно короткую полосу длиной 1400 метров, всего в 400 метрах от уреза воды. Главную опасность там представляли немецкие подводные лодки, которые могли запросто обстрелять аэродром, высадить диверсионную группу. Воспрепятствовать этому должна была радиолокационная станция «РИФ», позволявшая корректировать артиллерийский огонь двух береговых батарей 130-мм башенных орудий Б-2ЛМ, доставленных на остров из Молотовска. РЛС расположили на плоской вершине горы Селватн. Второй локатор установили на горе Ланганес, это была самая высокая гора, доминирующая над местностью в этом районе Исландии. Там находился английский наблюдательный пост, который был передан в наше распоряжение, так как установленный там локатор имел дальность всего 50–80 миль. Защищала его батарея зенитных 94-мм орудий 3.7-Inch QF AA. Английские зенитчики остались, а локаторщики уехали.

Оккупационные власти обеих сторон были всей душой за присутствие нашей ОМАГ и делали все возможное и невозможное, чтобы мы остались здесь подольше, чтобы смочь добраться до наших радаров и самолетов ДРЛО. Пока никаких коллизий с ними не возникало. Ну, просто воинское братство, помогали даже в мелочах. Чего не скажешь об остальных солдатах и офицерах обеих армий союзников. С американцами было проще и легче, а вот англичане отличались подозрительностью и недружелюбием.

Тем не менее, через три дня после прилета истребителей, мы пошли встречать 1-ю эскадрилью над морем. Ланганес уже функционировал, РЛС доставили в Ланганесбигд еще две недели назад, еще до нашего прибытия в Исландию. Она пришла самой первой. Так как «грибочки» вылетали с минимальной бомбовой загрузкой, то летать из Тоурсхёбна им понравилось больше. Местность там более ровная, чем на основной базе, и море ближе. Работали в основном оттуда. Плюс Ланганесбигд какой-никакой, а поселок, а Эйильсстадир, как я уже писал, это один дом на берегу озера. А девушек в обслуге из БАО и там, и там хватало, но сами понимаете, одно дело сходить с ней в настоящий кинотеатр или паб, это одно, а свидание где-нибудь за складом боепитания или вещевым, это совершенно другой коленкор.