Книга Не гореть! - Марина Светлая

— Даже если я скажу, что мать хотела назвать тебя Хельгой, но Леонила взбеленилась? — рассмеялась Диана.

— Серьезно? — опешила Оля и только после этого почувствовала, как крепко, неразрывным объятием обхватила ее сестра. Так они и застыли на кухонном диванчике, смеясь и плача друг другу на два голоса. И время шло уже совсем другим ходом.

В этот день было столько всего. Столько разного.

Они ездили в магазин и покупали продукты. Диана, вечный двигатель прогресса, готовила феерический ужин. А потом они решали, как разместиться, и кто где будет спать в этом «храме хаоса и тесноты», как окрестила Диана Олино новое жилище, по которому по-прежнему валялись неразложенные баулы.

И уже засыпая, Оля в очередной раз подумала, как представит Дэна семье. Когда-то же все равно придется. Что скажет Ди. Что скажет Ди, и кто лжет, кроме ее собственных глаз. И не плевать ли, кто и что скажет. Будет как будет. Раз в жизни — единственный раз — она хочет выбрать себя.

А потому — дождаться. Обязательно надо дождаться возвращения Дениса. И тогда станет легче, рубеж будет пройден.

Но как дождаться человека, возвращение которого может остаться незамеченным по целому ряду причин? К исходу своего третьего выходного, последнего перед караулом, Оля застыла с телефоном в руках на разостланном диване и внимательно разглядывала Денисову фотографию, сделанную прошлой осенью на речке, куда он ее, болезную, отвозил подышать воздухом.

В ее понимании сейчас все выходило скверно и совсем не так, как представлялось в день приезда Дианы. Тогда она была будто пьяная и совсем не отдавала себе отчета в том, как поступить дальше. Даже главные проблемы сознавались сквозь завесу отупения, которая мутным облаком окутывала все вокруг.

А проблемы были, и серьезные.

Во-первых, Дэн не в отпуск ушел. Он уволился. У него были на то свои причины, и почему-то Ольке казалось, что одна из них заключалась в ней самой. Наверное, это было самонадеянно, да и просто глупо, только по-другому думать не получалось. Но как, бога ради, выяснить, вернулся ли человек, если он теперь уже никогда не выйдет на работу?!

Во-вторых, она не знает его точного адреса. Только то, что это где-то на Теремках и приблизительно — улицу. Но не ходить же по всем подряд квартирам, прожигая звонки, с единственным вопросом: Денис Басаргин не здесь живет?

Знание адреса дало бы ей хоть какую-то возможность с ним пересечься. Например, можно было бы пару-тройку раз в неделю мотаться к нему домой и, в конце концов, обязательно попасть на его присутствие. Идиотизм, конечно, но что еще-то она способна сделать, если звонить ей он больше точно не станет? И даже наоборот — почти что пожелал счастья в будущем.

Можно, конечно, прижать к стенке кого-нибудь из ребят. Того же Каланчу как самого неустойчивого. Но пока эта мера представлялась ей совсем крайней. Да и как прижмешь этакого бугая?

Ну, а в-третьих, в настоящее время Оля даже не имела информации о том, где вообще находится Денис. До Туниса он не доехал, но мало ли куда занесло. Тот факт, что он ответил на ее звонок, вселял некоторую уверенность, что все же в пределах досягаемости. Но с другой стороны, ничего не мешало ему взять трубку и заграницей, если Дэн счел это целесообразным.

Целесообразность того, чтобы позвонить ему самой, сейчас Олей не рассматривалась. В основном, из накрывшей ее нерешительности. А в том, что он ей больше не позвонит, она не сомневалась ни минуты. Похоже, что он-то как раз тему для себя закрыл. Но, бога ради, она ведь не закрыла! Стучаться в закрытые двери — недолго ссадить костяшки. Дэн за столько времени, похоже, ссадил до костей. А все потому что она… безмозглая курица и невозможная трусиха.

Но бездействовать даже эта курица не могла.

В следующий караул Оля только тем и занималась, что изыскивала возможность допросить с пристрастием кого-нибудь из мужиков. Общались же они с Денисом! Затихшая в прошлую смену Машка в этой разошлась не на шутку. Не на предмет Дэна. Просто дергала ее по каждой мелочи, теребила, придиралась, всем видом демонстрируя, что Олька делает все не так и, похоже, всерьез копила поводы для жалоб или, еще лучше, докладной, вот только причин пока не было. Оля это видела, но молчала, никак не реагируя. Только один раз, когда Колтовой забежал за путевым, а Машка лезла под руку с указаниями и недовольной миной, Олька позволила себе на нее гаркнуть. Это ее не угомонило, даже напротив, распалило еще больше.

«Как можно за четыре года работы ничему не научиться! — возмущалась Голубева после этого дурацкого вызова. — Все делаешь медленно. Метеосводки всегда в первую очередь смотрела, сегодня вообще забыла! О чем ты думаешь, Надёжкина?»

Надёжкина думала о том, как бы заткнуть Машке рот. Потому язвительно выпалила в ответ: «Ну так сходи к полкану, настучи. Не первый же раз, да?»

И с этими словами улепетнула на курилку. Нервы лечить. В одиночестве. А там неожиданно повезло. Курил Генка, который при виде нее выровнялся и подбадривающе улыбнулся: проходи, мол, товарищ.

Оля и прошла.

И, ни минуты уже не медля, без излишних вступлений и драматических пауз спросила:

— Где Денис?

— Ты сама, что ли, не знаешь? — удивился Колтовой.

— Не знаю. Так вышло.

Генка помолчал, переваривая услышанное и пытаясь понять, как «так вышло». Плюнув на это неблагодарное дело, проговорил:

— Он в Ворохте.

— Горно-лыжный сезон же все уже, — удивилась Оля.

— У-у-у, мать, — расхохотался Генка. — Там круглый год какой-нибудь сезон.

— Не была, — теперь уже после паузы пробормотала Надёжкина. В Куршевеле была, однажды родители брали с собой, а вот в Ворохте не была. Но Генке об этом знать не обязательно. Кто и что вообще про нее знает теперь… — У него тур еще долго?

— Так закончился давно.

Теперь уже совсем ничего не понимая, Оля уставилась на Колтового и похлопала ресницами. Впрочем, удивлялась недолго — почему-то ответ на ее следующий вопрос пришел сам. Одновременно с четким представлением о Дэновых мотивах.

— Очень ему там понравилось? — хрипловато спросила она.

— Ну походу… Погода, природа…

— Черт…

Оля отвернулась от Генки и оперлась пятой точкой о подоконник. Теперь, по крайней мере, ясно, почему Денис так говорил с ней, будто бы говорит последний раз. Уехать к черту на рога, так далеко от столицы, в которой столько лет текла жизнь, — разве в его духе? Впрочем, откуда ей вообще знать, что в его духе, а что нет? Откуда, если она сама всегда отмахивалась от любого познания?

Он все решил. Имел право. Оля судорожно перевела дыхание, нащупала в кармане пачку сигарет, но вместо того, чтобы закурить, хотя очень хотелось, снова ринулась в бой:

— Он насовсем? Не говорил?

— А он там работу нашел. Место было в их части деревенской.