Книга Айн Рэнд - Михаил Кизилов

К сожалению, все эти послания писательницы были безвозвратно утрачены во время Великой Отечественной войны. А вот полученные ею письма родственников (около 1140) за период с 1926 по 1936 год прекрасно сохранились и ждут своего исследователя в личном архиве писательницы в Институте Айн Рэнд в США. Эти письма, среди прочего, повествуют об ужасных условиях жизни в СССР, отсутствии нормальных продуктов, одежды, предметов быта, карточной системе распределения товаров повседневной необходимости и многом другом. К примеру, в одном из писем Зиновий Захарович рассказывает, как в течение нескольких недель безуспешно пытался приобрести лампочку. В другом письме Анна Борисовна жалуется, что члены семьи не могут отправлять письма из-за отсутствия конвертов. Просто удивительно, что Розенбаумы так откровенно писали обо всём за границу, не опасаясь спецслужб. По словам Энн Хеллер, они посылали письма не прямиком в США, а через какого-то посредника в Финляндии. Правда, не очень понятно, как это могло помочь, учитывая, что корреспонденция, идущая в Финляндию, тоже перлюстрировалась.

Айн Рэнд не только писала в ответ, но порой помогала родственникам. В частности, она высылала матери новые американские книги, переводя которые, та зарабатывала на жизнь для всей семьи. Однажды она послала матери и сестрам рекламки с образцами модной одежды, чтобы они имели возможность сшить такие же платья. В другой раз Айн отправила Наташе и Норе по пижамному комплекту. Те, однако, посчитали пижамы слишком роскошными, чтобы носить их в домашней обстановке. В результате Наташа перелицевала пижаму в платье, а Нора носила ее на вечеринки как экзотический наряд. Известно также, что старшая сестра послала Наташе портмоне, а Норе — обувь (в те годы любой из этих предметов был дефицитным). Из своих произведений она успела послать родным лишь рукопись пьесы «Легенда пентхауса» (передавать роман «Мы живые» не стала — слишком уж антисоветским было его содержание), а в 1926 году — пьесу «Радиобалет», написанную, по-видимому, по-русски. Пьесу взяли для постановки в театре «Кривое зеркало», но захотели внести в текст какие-то изменения, и Айн Рэнд отказалась от этого проекта.

Отдельный интерес для биографов представляют сотни набросков и рисунков Норы, которыми та — заочно — иллюстрировала американские приключения сестры. В 1937 году правительство США официально предупредило своих граждан, что их письма в СССР могут стать поводом для ареста их советских знакомых и родственников. Поэтому Айн Рэнд перестала писать, несмотря на послания от матери с мольбами об ответе. Переписка окончательно прервалась со смертью родителей.

Чем занимались Розенбаумы в это время? Зиновий Захарович, приблизительно с 1925 года работавший врачом в Государственном институте медицинских знаний, не позднее 1933 года сменил место службы — теперь оно находилось по адресу: улица Калинина, дом 3. Мать продолжала преподавать во 2-й школе рабочих подростков и заниматься переводами для издательства «Время»[39] (мы уже упоминали, что Айн Рэнд посылала ей книги на английском языке).

Рисунок, присланный Норой Розенбаум сестре в США.

Конец 1920-х гг. Предоставлен Архивом Айн Рэнд (Ayn Rand Archives)

Изначально это издательство занималось выпуском научных книг, однако, пользуясь временной свободой эпохи нэпа, с 1924 года стало печатать беллетристику, в том числе американскую. В основном это были достаточно примитивные, но чрезвычайно популярные романы, которые принято называть бульварным чтивом. К настоящему моменту нами обнаружены три произведения, переведенные Анной Борисовной и вышедшие в 1927 году: «Знак Зорро» Джонстона Мак Кэллэя (МакКалли), «Ментрап» Синклера Льюиса и «Перелла» Уильяма Локка (под редакцией известного литератора Николая Николаевича Шульговского). В 1928 году для издательства «Мысль» она перевела приключенческий роман Рафаэля Сабатини «Морской ястреб». Остается только догадываться, чего ей стоило, продолжая преподавать, перевести за два года сразу четыре пухлых романа. Чтобы сдать переводы в срок, Анна Борисовна привлекала всю семью: сама переводила и редактировала текст, Наташе доверяла переводить некоторые страницы, Норе — записывать переведенные фразы и искать неизвестные слова в словаре; даже отец, не знавший английского, выполнял некоторые задания.

По словам Элеоноры Дробышевой и Энн Хеллер, Анна Борисовна также перевела для издателя Златкина «Американскую трагедию» Теодора Драйзера, однако среди переводчиков этого романа, выпущенного в СССР в 1920— 1930-е годы, нет фамилии Розенбаум.

Кое-что известно о судьбе объекта первой, безответной любви Алисы Розенбаум Льва Беккермана (кстати, в своих письмах она называла его не Лео, а Лёлей), адресата одного из немногих сохранившихся писем Айн Рэнд на русском языке, отправленного из Чикаго 28 августа 1926 года. В письме она, изрядно рисуясь, рассказывает о своих первых сногсшибательных впечатлениях от Америки. Из письма явствует, что Беккерман сам написал ей в Чикаго; более того, он планировал в какой-то момент вырваться в Америку. Айн Рэнд ответила: «Готова встретить тебя на вокзале, даже если ты приедешь в 1947 году».

Вскоре, однако, в ее жизни появился Фрэнк и страсть к Беккерману, навеки оставшаяся в ее сердце, отошла на второй план. В том же 1926 году она пишет рассказ «Муж, которого я купила». Леонард Пейкофф и Барбара Брэнден полагают, что рассказ был написан ею, чтобы окончательно вычеркнуть из своего сердца неразделенную любовь и двигаться дальше. Тем не менее Айн Рэнд продолжала следить за его судьбой. В конце 1920-х Беккерман женился на советской подданной, бывшей финской баронессе, изобретательнице Лили Марии Пальмен. Сестра сообщила Айн, что жена Льва — совершенно не привлекательная и интеллектуально не выдающаяся «домоседка». По ее словам, в браке и вообще в жизни он был «ужасно несчастлив». Эти новости огорчили Айн, для которой он продолжал оставаться героем, не подчинившимся советской уравниловке. По ее мнению, Лев «сознательно отдал себя посредственности, так как более высокие ценности ему не были доступны». Насколько она была права, судить трудно, однако известно, что в 1933 году этот брак распался по инициативе Беккермана, который при этом увел от мужа некую Ату Рис. Впрочем, Айн помнила, каким успехом Лео всегда пользовался у женщин.

К счастью, она так никогда и не узнала, какая трагическая судьба постигла ее первую любовь. Лео работал в Ленинграде руководителем моторной группы завода имени Ворошилова и проживал по адресу: 7-я Советская улица, дом 6, квартира 9. 18 января страшного 1937 года он был арестован выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР. Пункты 7, 8 и 11 стандартной для того времени 58-й статьи содержали такие абсурдные обвинения, как «подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы», «террористические акты, направленные против представителей советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций» и др. 5 мая 1937 года Лев Борисович Беккерман был приговорен к высшей мере наказания; его расстреляли там же, в Ленинграде, на следующий день после вынесения приговора.