Книга Нет ничего сильнее любви - Таня Винк

– Галя, перестань!

– Тогда почему? Я хочу знать!

– Прости, – это было его последнее слово.

Нет, неправда, потом он добавил, что пока поживет у брата, а она может спокойно переехать домой.

– Ты издеваешься? – кричала она.

– На нас смотрят…

– Пусть смотрят! Юра, я знаю, твоя семья не хочет, чтобы мы были вместе! Давай уедем, прошу тебя! Не оставляй меня! Пожалуйста. Юрочка… умоляю!

И она сползла со стула на колени…

– Юра, мы же любим друг друга…

– Встань немедленно!

– Юрочка, родной мой… Прошу тебя…

– Галя, встань! – он пытается ее поднять, а она сопротивляется, она думает, что вот так сможет его остановить.

Он отпустил ее, сказал «прости» и ушел.

В тот же вечер Галя вернулась домой, чему тетя Инна была несказанно рада. И не скрывала этого. А Лена до сих пор удивляется, как Вадим Григорьевич, порядочный, интеллигентный человек, уживался с ней и теперь уживается. От ее замашек оторопь берет – то он не так дрова в камин положил, то плохо вытер стол в беседке, то комаров в дом напустил. Вадик рысью мчится убивать комаров, вытирать стол и перекладывать дрова в камине, а тетя Инна все равно недовольна. Или это любовь такая, садомазохистская? И чем тетя Инна старше, тем она нетерпимее, а Вадим Григорьевич все более влюбленными глазами смотрит на супругу и все чаще говорит, что любит ее. Надо сказать, любовь эта тете Инне на пользу – ей семьдесят, а выглядит будь здоров!

– Она всегда была такая, – сказала однажды тетя Зина, сказала без злости, как о само собой разумеющемся.

А тетя Инна, едва заметив грусть в глазах дочери, тут же шипела:

– Не думай о нем! Не предавай Вадюшу!

Лена не выдерживала, брала ее за локоть, увлекала в сторонку и говорила достаточно внятно:

– Дайте ей покой!

– А мне кто даст?! – тетя Инна отдергивала руку.

Как Галя пережила заседания суда – неизвестно. Юра в ее сторону не смотрел.

Вынесли приговор. Ночью у Инны прихватило сердце, ее забрали в больницу с инфарктом, и снова Лена лишь диву давалась, с каким смирением Галя ухаживала за матерью. Да, Лена поступала бы так же, но без сверхсердечной усердности. Кормить надо, лекарство по часам, пульс и давление регулярно проверять. Да, возле больного человека можно крутиться круглосуточно, что Галя и делала. И на Ленкины призывы сбавить обороты, мол, о себе подумай, отвечала:

– Она моя мама, – и Лена затыкалась.

– Я никогда не прощу ему, что стала на колени, – тихо сказала немного протрезвевшая Галя и посмотрела на Настю, – иди поешь. А пирожные потом. Дай мне визитку Зозули.

– Ты уверена? – поинтересовалась Лена.

– Да, я хочу сегодня все закончить.

– Хорошо, сейчас принесу, – и Настя вышла из комнаты и вернулась с визиткой в руке.

– Настюша, идем в кухню, стол накроем, а то мы тоже почти ничего не ели, – Лена поднялась на ноги. – Галь, ты будешь обедать?

– Да, буду, – Галка тыкала пальцем в экран смартфона.

Настя сгребла в охапку свою одежду, и они с Леной вышли из комнаты, осторожно прикрыв за собою дверь.

– Мне кажется, она погорячилась, – сказала Лена.

– Нет, все всегда случается вовремя, – многозначительно произнесла Настя, и они вошли в кухню. – Они поговорят, и все станет на свои места. Ведь так, тетя Лена?

– Знаешь, солнышко, в жизни все очень непросто.

– Тетя Лена, это люди все усложняют, а на самом деле все очень просто. Мама говорила, что пока жив, все можно сказать, иначе будет поздно. И завтра действительно может быть поздно.

Лена вытащила из холодильника кастрюлю с борщом, любимым блюдом всей этой компании, а Настя принялась нарезать хлеб. И тут они услышали неуверенные шаги.

– Это все Зозуля, – Галка, бледная, с опущенными плечами, вошла в кухню и, опираясь рукой о стол, опустилась на диван. – Это он попросил Юру расстаться со мной, и Юра расстался. Вон как все просто… – на ее губах появилась растерянная улыбка.

Галя с первого дня удивлялась преданной любви между братьями, берущей начало в раннем детстве. Когда Роме было восемь, а Юре всего год, их отец умер от рака крови. Раиса Ивановна, тогда стоматолог в районной поликлинике, выбивалась из последних сил, чтобы заработать лишнюю копейку, и воспитание Юры легло на плечи старшего брата. Рома взялся за новые обязанности с серьезностью взрослого мужчины, забросил друзей, любимый футбол. Вся его жизнь вращалась вокруг младшего братика: сначала отводил в ясли, потом в садик, школу. Он занимался с ним и настойчиво приучал к самостоятельности. А также к тому, что семья – это главное. «Он мой самый большой друг, он человек чести. Я очень люблю его», – говорил Юра. Брат помог ему успешно сдать вступительные экзамены в строительный институт – все свободное время занимался с ним математикой и физикой.

– …Он так просто спросил… – медленно произнесла Галя.

– Что спросил? – поинтересовалась Ленка тоном умудренного опытом психиатра.

– Ты простишь меня?.. – растерянная улыбка все еще блуждала на ее лице.

– И что ты ответила?

– Что прощаю.

…Она слушала его, и ей казалось, что, как только разговор прервется, та ниточка, спасительная ниточка, навсегда выскользнет из ее пальцев.

– Рома, а как Юра? – выдохнула она, и горло сдавила невидимая рука.

– Спасибо, у него все хорошо.

– Я рада…

– А ты как? Чем занимаешься?

– Пишу романы.

– Неужели?

– Да.

– Подаришь хоть один?

– А зачем? Там нет ничего интересного, особенно для мужчины. А ты… Ты как?

– Как? Работаю…

– А мальчики?

– Мальчики! Они уже мужчины, оба травматологи. Пошли по моим стопам, – с гордостью сказал Рома.

– Я рада за них.

– А твоя девочка хорошая, умная, открытая такая, – Рома засмеялся.

– Да, они такие, новое поколение…

– Галя, я буду курировать Настю. Если что – буду тебе звонить.

– Спасибо…

– Тогда на связи?

– На связи…

Коньяка не хватило, но бежать в магазин не пришлось – в буфете нашлась бутылка водки. Настя ушла к себе заниматься, а Галка и Лена еще долго болтали, пока Ленка не замолчала на полуслове и не уползла на диван в гостиной.

Проснулась Галя от стука входной двери и поворота ключа в замке – Настя ушла на занятия, значит, сейчас десять минут восьмого. В голове шумело, хотелось пить. Она облизнула губы и тут же вспомнила вчерашний вечер.