Книга Венецианская маска. Книга 1 - Розалинда Лейкер

— Я предполагала, что вы догадываетесь о том, что у меня было с Аликсом. Вот и все, что я могу сказать.

— Не о прошлом — мое оно или ваше — я намерен говорить сейчас, а о будущем. Хочу сказать — счастье еще воротится. Ни для вас, ни для меня оно не вернется таким, как прежде — безоблачным, всепоглощающим — но на то она и первая любовь, чтобы остаться единственной и неповторимой в наших воспоминаниях, и вряд ли в мире найдется человек, который бы возжелал вдруг, чтобы все стало по-старому. Я прошу вас стать моей женой, Мариэтта. Я не жду от вас ответа сейчас, потому что понимаю: вам необходимо время, чтобы все обдумать. — В этот момент Доменико очень хотелось, чтобы она подняла взор на него — из-за полуопущенных ресниц он не видел ее глаз. — Придет время, и я снова обращусь к вам с тем же вопросом, а пока вы не знаете ответа на него, мы оба окунемся в ту жизнь, которая по праву вознаградит и вас, и меня.

Мариэтту не удивило его предложение, в конце концов, именно этого она подсознательно ждала весь этот вечер. Ей пришлось по душе, что этот человек не рассыпался перед ней во всякого рода фальшивых заверениях, не клялся в вечной любви, он даже не произнес этого слова. По крайней мере, он был честен с нею. Доменико Торризи можно было понять — у него до сих пор не было наследника, он должен был вступить в законный брак, но, тогда как любая другая женщина не смела даже мечтать, чтобы оказаться в числе его избранниц, Мариэтта желала стать для своего будущего мужа чем-то большим, нежели просто матерью его детей. И когда она, наконец, взглянула на него и заговорила, она тщательно подбирала слова.

— Я готова дать вам ответ уже сейчас. Как я уже говорила, решается мое будущее. Так что, даже если бы вы дали мне время обдумать все, я бы заявила вам, что время не сможет изменить принятого мною решения.

— Но, согласитесь, мое предложение для вас — неожиданность, и когда вы сможете узнать меня поближе, вполне возможно, измените отношение ко мне. Пожелания мои не являются секретом от Оспедале, и руководство школы не собирается воздвигать барьеры между нами.

— А как прореагирует Большой Совет? Насколько мне известно, дворянин не волен брать себе в жены женщину из другого социального слоя, а также женщину, не обладающую огромным приданым. Элене удалось выяснить, что кардинал Челано обращался к самому дожу Венеции, который, в свою очередь, сумел поколебать доводы сенаторов, возражавших против этого супружества.

— У меня друзей в высших кругах не меньше, чем у Челано.

Мариэтта поняла, что возражать бесполезно. У него имелся готовый ответ на любой довод какой бы она не привела.

— Теперь, если можно, мне бы хотелось вернуться к сестре Джаккомине, хотя я нисколько не сомневаюсь, что она, сидя перед вашими книгами, утратила чувство времени. — Мариэтта поднялась с кресла и направилась к дверям, но Доменико остановил ее, мягко взяв за локоть.

— В таком случае, к чему нам спешить, Мариэтта?

Она чувствовала, что он собирается поцеловать ее, но было слишком поздно предпринимать что-либо, и его руки уже крепко сжали ее в объятиях. Мариэтта почувствовала, что ее ноги оторвались от пола, когда железные руки Доменико Торризи, схватив ее, притянули к себе, и они слились в самозабвенном страстном поцелуе. Помимо своей воли она отдалась этому давно томившему ее чувству, ее тело, истомленное многими ночами одиночества и тоски по любви, жаждало слиться с ним. Сама того не осознавая, она обвила руками его шею… После этого поцелуя Мариэтта стояла, оглушенная ударами сердца. Она бессильно припала к его груди, и когда он прикоснулся губами к ее виску, по ее телу прошла волна сладкой дрожи.

— Доверься мне, Мариэтта, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе никогда не пришлось жалеть о твоем решении.

Она спешно высвободилась из его объятий и стала трясти головой.

— Нет, не говори ничего больше, не сейчас…

— Хорошо, хорошо, не буду, если ты этого не хочешь.

Как и предполагала Мариэтта, сестра Джаккомина настолько ушла в изучение книг Доменико, что удивленно подняла голову, явно недоумевая по поводу их столь быстрого возвращения. Когда они, сидя в гондоле, возвращались в Оспедале, сестра Джаккомина с восторгом описывала Мариэтте увиденное и прочитанное в этих книгах, не обращая никакого внимания ни на молчаливость Мариэтты, ни на не совсем обычное немногословие хозяина дома, когда тот провожал их к каналу и вызвался сопроводить лично до самой Оспедале. Как сквозь туман, Мариэтта смотрела на этот красивый профиль на фоне освещенной луной воды. В привлекательности Доменико Мариэтте чудилось что-то нездоровое, даже опасное. В тот момент, когда их губы слились в первом поцелуе, в момент откровения, она вдруг поняла, где были корни того духа противоречия, который неизменно вызывал в ней этот человек: все дело в страхе перед любовью к женатому мужчине, перед той любовью, которая, подобно кораблекрушению, разметает и потопит все ее внутреннее спокойствие и миропорядок, ее искусство и в конечном итоге отнимет у нее и саму жизнь. Теперь же этого барьера больше не существовало, но этот человек предложил ей брак, брак по взаимному согласию, даже по расчету, где любовь оставалась где-то далеко, на заднем плане, и этот вариант был для нее неприемлем.

Мариэтта провела бессонную ночь. На следующий день планировалась встреча с маэстро, с которым она собиралась обсудить репертуар песен для своего следующего выступления. Они сидели в его кабинете, окна которого выходили на небольшой садик внутри Оспедале, сквозь ветви деревьев светило солнце, окрашивая помещение в чуть призрачный холодновато-зеленый цвет.

— Маэстро, есть нечто, весьма важное для меня, что мне хотелось бы обсудить с вами, — чуть взволнованно обратилась к старому учителю Мариэтта, когда все вопросы, связанные с предстоящим концертом, были обговорены.

— Что же это? — маэстро, изящный человек с мелкими чертами лица, лет шестидесяти, сидел, поигрывая длинными тонкими нервными пальцами.

— Когда я заговорила о том, что будущее свое вижу в роли певицы, вы неизменно выслушивали меня, не делая никаких заявлений. Из этого я могла бы заключить, что вы настроены против этого. Это позволило мне предположить, что вы желали бы, если бы я оставалась в стенах Оспедале как можно больше.

— Совершенно верно. Сейчас нет никого, кто мог бы прийти тебе на смену.

— Но помимо моей воли и вопреки моим ожиданиям, произошло нечто такое, что самое лучшее будет, если я начну готовиться к отъезду. Надеюсь, что когда вы услышите мои объяснения, то непременно поймете, что у меня нет иного выбора, как уйти из Оспедале.

Пожилой человек кивнул, и в этом жесте сквозило снисхождение.

— Тебе нечего опасаться, моя дорогая Мариэтта. Рано или поздно это должно произойти.

Услышав это, Мариэтта вздохнула с облегчением: все оказалось проще, чем она себе представляла.

— Мне хотелось бы посвятить себя концертной деятельности, и чем скорее, тем лучше.

Глаза маэстро прищурились, и он чуть помрачнел.