Книга Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871 - Майкл Ховард

Первое столкновение между французской и немецкой пехотой произошло 29 августа, когда, как мы помним, Фейи уткнулся фронтом своей колонны в левое крыло корпуса саксонцев. Обе стороны весь день терзали друг друга в небольшой долине Визеп, и их потери составили около 600 человек. Французы отошли с наступлением темноты к Бомону. Ночь выдалась очень темной, и войскам, с трудом пробиравшимся по лесным тропам, потребовалось свыше шести часов, чтобы одолеть 11 километров до места назначения. Едва выйдя из лесов в Бомоне, они тут же повалились на землю и уснули. Арьергард подошел в 5 часов утра на следующий день, и затем над беспорядочно разбитым лагерем на склонах к югу от селения повисла тишина.

Решение отдыхать оказалось не самым разумным. 30 августа, в соответствии с распоряжениями Мольтке, 1-й и 2-й Баварских корпуса направились на Соммот, 5-й корпус фон Кирхбаха – на Стон, а 12-й и 4-й корпуса правого фланга стали продвигаться через густые леса, ведущие к Бомону (Бомон-ан-Аргон). Главные силы 4-го корпуса и 1-го Баварского корпуса 30 августа, почти одновременно выйдя из леса, увидели Бомон-ан-Аргон и заметили лагерь 5-го корпуса Фейи, в котором французы даже не удосужились выставить боевое охранение. Немцы, убедившись, что лошади распряжены, артиллерийские батареи отсутствуют, просто не поверили своим глазам. Как утверждали сами немцы, было даже как-то не совсем честно открывать по этому лагерю огонь. На мгновение они даже задумались, не выждать ли, пока подтянутся все остальные колонны, а уже потом атаковать всеми средствами, но, поскольку в головной дивизии 4-го корпуса заметили, что французы уже видят их и готовятся к бою, немецкая артиллерия тут же начала обстрел.

Французы отреагировали поразительно быстро. «Как встревоженный пчелиный рой», их пехотинцы поспешно покинули лагерь и открыли интенсивный ответный огонь. Несколько полков под барабанный бой попытались оттеснить немцев назад в лес. На другом участке офицеры спешно собирали людей в импровизированные боевые группы, но в кишевших солдатами и местными жителями лагере и в деревне хаотически сгрудились всевозможные повозки. Офицеры штаба выбегали из домов, где расположились на постой, возницы пытались запрячь лошадей. Улицы были забиты артиллерийскими орудиями, беспорядочно отступавшими военными, охваченными паникой местными жителями – все устремились на север в Музон или на восток к Мёзу (Маасу). Полчаса спустя за ними последовали остатки корпуса, едва ли более организованно. В долине восточнее селения появились саксонцы, а западнее, на высотах, – баварцы. Французы вынуждены были отступить, и в ходе этого отступления они растеряли весь боевой запал. Лишь в нескольких подразделениях офицеры каким-то образом удерживали под контролем солдат, сумели организовать их отход.

Сражение у Бомона (Бомон-ан-Аргон)

Но все же отдельные полки французов каким-то образом развернули артиллерию и открыли по пруссакам огонь, что вызвало уважение даже у предусмотрительных и обязательных немцев. Артиллерийские позиции развернули на склонах к северу от селения, что не позволило частям 4-го корпуса войти в Бомон-ан-Аргон до 14 часов. Хлынувших из леса баварцев тут же встречал огонь ружей Шаспо из расположенных на склонах выше Йонка крестьянских ферм. Немцы не располагали кавалерией для преследования отступавших французов. Когда приблизительно в 15.30 4-й корпус и гвардия стали продвигаться из Бомона, они убедились, что Фейи успел занять выгодные позиции неподалеку, севернее, и пруссакам предстояло эти позиции атаковать.

Коллеги Фейи мало чем могли ему помочь. Дуэ, в 10 километрах западнее, в Стоне, слышал орудийные выстрелы, но был одержим мыслью о том, как бы переправить свои неповоротливые колонны через Мёз (Маас), и найти оправдание тому, что он ничего не предпринял, труда не составляло. У Лебрюна позиции были более благоприятными, и он приложил все усилия. 12-й корпус был без осложнений переправлен через Мёз в Музоне. Его левое крыло заняло позиции в нескольких километрах вверх по течению реки на ее правом берегу и получило возможность обстрелять немцев из артиллерийских орудий. Одна дивизия собралась возвратиться за реку в Музон для оказания срочной помощи 5-му корпусу Фейи, но Мак-Магон запретил это. И, вероятно, оказался прав. Его задача состояла в том, чтобы переправиться через реку, Фейи предстояло обороняться самому. Если бы войска оказались втянуты в сражение с угрозой оказаться прижатыми к реке, судьба армии была бы практически предрешена. Помощь Лебрюна ограничивалась предоставлением одной-единственной бригады для обороны колонн 5-го и 7-го корпусов, но даже эта помощь запоздала и уже ничего изменить не могла. Немцы успели обеспечить себе точку опоры на склонах у Музона и огнем оттесняли наступавшие полки назад к реке.

Новые позиции 5-го корпуса Фейи дрогнули под решительным ударом противника. Местность здесь была лесистой и непригодной для маневрирования, с немногими удобными участками для обстрела. Французы так и не оправились от хаоса, а немцы метр за метром постепенно оттесняли их от позиций, гнали через рощи и крутые холмы, не давая опомниться. К 18 часам между немцами и рекой оставался лишь участок ровной местности, усеянный брошенными телегами, повозками, среди которых французы беспорядочными группами устремлялись к мостам в Виллере и Музоне, подальше от артиллерийского огня немцев. Лебрюн пытался переправить часть сил через Мёз (Маас), чтобы создать плацдармы, через которые смог бы отступить 5-й корпус, но из-за царившего вокруг хаоса так и не смог. И его солдатам не удалось продвинуться вперед к мостам из-за наплыва отступавших. Фейи решил прибегнуть к обычному средству всех впавших в отчаяние от натиска противника командующих: бросил в атаку на немцев кавалеристов, чтобы таким образом раздробить их пехотные силы, лишить их сплоченности. Как и следовало ожидать, кавалерия, лихо поднимавшаяся по склонам и по пересеченной местности, снискала славу, но не более того. Ее остатки соединились с частями 5-го корпуса, которые толпились у мостов Музона или же, отчаявшись от бесплодных попыток пробить брешь в рядах теснившего их противника, устремлялись прямо в воды Мёза. Часть артиллерийских батарей следовали их примеру, и, конечно же, это даром не прошло – и лошади, и орудийные расчеты, да и сами орудия шли на дно реки. Лишь огонь частей Лебрюна из-за реки и еще группы пехотинцев и артиллеристов на левом берегу удерживали немцев на расстоянии до тех пор, пока остатки 5-го корпуса Фейи смогли отойти достаточно далеко. Только к 19 часам, то есть с наступлением темноты, немцы смогли вплотную подойти к реке и захватить трофеи – провиант, лошадей, повозки, брошенное оружие и пленных.

В ходе постигшей французов катастрофы они потеряли почти 7500 человек личного состава, в основном из 5-го корпуса. Но и потери немцев выглядели достаточно внушительно – 3500 человек, главным образом солдаты и офицеры 4-го корпуса, предпринявшего быстрое, но изнурительное наступление от Бомон-ан-Аргона до Мёза (Мааса). Это наступление стало для генерала Густава фон Альвенслебена и его солдат первым серьезным сражением, и, надо сказать, они вышли из него с честью. Что касается баварцев, отбросивших французов за Рокур, те бахвалились в открытую. «Величественные пейзажи, – писал их официальный историк, – погожие дни, достойная осмеяния неготовность застигнутого врасплох противника… уверенность в победе – все это способствовало нашему триумфу и восторгу». В главной ставке короля, плетущейся где-то в хвосте войск, наблюдали за сражением лишь мельком и сначала даже не оценили по достоинству потрясающего успеха Альвенслебена. Но в ту ночь расположившиеся огромным полумесяцем костры постов боевого охранения сияли на холмах, и рога этого полумесяца указывали на протянувшуюся всего в 16 километрах бельгийскую границу, а Мак-Магон в Музоне приказал своим командующим корпусами возвращаться в крепость Седан.