Книга Танец огня - Оксана Головина

— Довольно! — выкрикнул Синхелм, пошатнувшись, словно опять был пьян.

Отравлен. Проклят. Да, это происки врагов. Враги повсюду… Они добрались до него. Так и есть. Всё это действие чар. Просто нужно не поддаваться им. Он в безопасности. Он в замке. Кругом люди. Щит. Ему необходимо выставить щит…

Синхелм взмахнул рукой, пытаясь активировать защиту. Но вместо этого вспыхнуло пламя. Жаркое, ослепляющее. Оно заполнило всё вокруг, вырывалось из трещин в полу, обратившемся чёрной выжженной землёй. Обнимало колоны, которые так же меняли свои очертания. Изгибались, поднимали к тревожному, непонятно откуда взявшемуся небу, чёрные обугленные руки — ветви. Будто взывали в немой молитве к богам. Но не были услышаны.

Клубился дым, закрывал обзор, не давал вдохнуть. Заходясь кашлем, и пытаясь закрыть лицо рукавом, Синхелм щурился, вглядываясь вперёд. Кто-то шёл. Не торопясь, бесшумно. Шёл по лесу, охваченному агонией. Но не страшился ни огня, ни треска валившихся деревьев. Уже не страшился. Ибо был мёртв. Это Синхелм твёрдо знал. Человек, появившийся перед ним в седом дыму — был мёртв. Мёртв и забыт. Стёрт… И не существовало ни горящего огнём взгляда, смотревшего в его душу. Ни окровавленных одежд, от оставленных его мечом ран. И той — смертельной, что алела на рубахе, заставляя отводить взгляд. Всё иллюзия. Происки врагов. Но как могли узнать? Откуда? Ведь не осталось ни одного. Никого, кто выжил бы. Кроме одной…

— Проклятое дитя… — бормотал Синхелм.

И проклят был он, решив подобрать девчонку в том лесу. Неужели она всему виной? Вспомнила? Смогла преодолеть морок? Не могло того быть.

— Здравствуй, брат. Так мы звали друг друга. Помнишь? — произнёс стоящий перед ним человек.

Или был он демоном, испытывающим его? Наверняка так и есть… Ибо едва заговорил, как тонкие сверкающие трещины принялись проступать на почерневшем от гари лице, да рукам, там, где не были укрыты рваной рубахой. Будто пламя, едва сдерживаемое внутри его, пыталось вырваться наружу, разрушить хрупкую оболочку и поглотить его — Фемира, добраться до живой плоти.

— Тебя нет… — непослушным голосом проговорил Синхелм, и отступил на шаг.

— Я перед тобой, — Райан не сдвинулся с места, наблюдая за действиями своего убийцы.

— Тебя нет! Не осталось и пепла! И памяти! Всё это — ложь!..

— Так что же правда, Фемир? — спросил призрак.

— Тебе не смутить мой разум… Ты не получишь мою душу…

— Ты давно утратил её, брат мой. В тот далёкий день, когда впервые забрал жизнь.

— Нет…

— Ты так долго жил во лжи, что и сам стал верить в неё, Фемир. Вся твоя жизнь — ложь…

— Нет!

— Тогда я не успел сказать тебе, что Арис Брант согласился молчать. Я смог убедить его в тот день. В башне. Убедил, что ты не желал зла. Что ты шёл за мечтой. Что лишь ошибся в способе, поддался соблазну.

— Нет! — округлились глаза Синхелма. Лёгкие обожгло от горячего воздуха, и он отмахнулся от призрака. — Нет! Ты лжёшь! Лжёшь!

— Арис был добряком. Он поверил. Пожалел. Он ждал тебя. И улыбался тебе. В тот день. Ты помнишь, Фемир? — продолжил говорить Райан, и слова жгли сильнее стихии, полыхавшей вокруг. — Но ты уже принял решение. Сделал свой выбор.

— Он сам виноват… — замотал головой Фемир. — Сам.

— Верно, — согласился призрак. — Он стоял на твоём пути. Он знал правду. Потому и был виновен. Как и я…

— Ты должен был… Должен! — яростно ткнул пальцем в его сторону Синхелм.

— Я должен был смириться. Верно. Ведь всё, что ты делал, было во благо.

— Да… — обезумившим взглядом посмотрел на него Фемир. — Ты должен был просто явиться на суд. Ламон — дурак! Верит всему… Он бы сохранил тебе жизнь. Тебе просто нужно было убедить его, что это несчастный случай… Все знали, что ты не мог контролировать свою силу… Только должен был явиться к королю… Сослали бы и всё… Казни бы не было… Ты сам виноват. Только ты.

— Верно, — эхом согласился Райан, стоя посреди полыхавшего призрачного леса.

— Да…

— Но никто не собирался давать конвою возможность добраться до столицы. Так ведь, Фемир? Ты бы не позволил. Всё во благо.

— Всё во благо… — вторил ему Синхелм.

— Арис Брант. Райан Дэнвей. И все души, павшие от твоей руки в Томарине — все они преграждали путь. Твой путь. Великий путь… — трещины на его лице стали ярче.

− Я сделал это для своего народа! – выкрикнул Синхелм, в жажде оправдаться перед восставшим мертвецом. – Я не мог пойти под суд, когда враг наступал! Только я мог защитить королевство! Я! А ты был угрозой… И ты, и Брант! Все. И угроза была ликвидирована. Как и должно. Я поступил верно. Это была оправданная жертва! Мертвые должны оставаться мертвы! Я все сделал верно…

Глава 40

Тишину в Белом зале нарушали лишь два голоса. Давно смолкла музыка, и казалось, что присутствующие задерживали дыхание, не сдвинувшись с места, наблюдая за происходящим. Удерживая Трин за руку повыше локтя, Кристиан и сам сейчас не сводил взгляд с центра огромного заснеженного зала. Негодование вскипало в нём жаркими волнами, но прекрасно понимал, по какой причине Деверукс умолчал о подобном вмешательстве. Но и Лейтон! Когда успел договориться с дедом?

— Я — твоё проклятье, Фемир. И память о тех днях никогда не отпустит тебя. Я буду следовать за тобой, куда бы ни пошёл. В твоих мыслях. В твоих снах. В твоём отражении. Я буду стоять у твоего изголовья, слушая, как последний вздох покинет твоё тело. И последним, что ты увидишь перед смертью — будет моё лицо… — звучал спокойный голос Райана, надеявшегося, что сил хватит завершить всё до того, как исчезнет. Скоро рассвет…

— Нет… — мотал и мотал головой Синхелм. — Ты — мёртв! Тебя нет!!

— Ты так уверен в этом?

— Я убил тебя… Я убил тебя… И пепла не осталось! Поэтому — исчезни! Прочь… Прочь!!

Тенью стоял неподалёку седовласый Виберт Брант. Старик держался с вызывавшим несомненное уважение достоинством, наблюдая за агонией истинного убийцы своего единственного сына.

С другой стороны, у одних из многочисленных приоткрытых дверей, темнела фигура в длинной накидке. Лица далийского ведьмака Кристиан не мог видеть. Слишком глубокий капюшон скрывал его от посторонних глаз. Но и ни к чему это. И так прекрасно был осведомлён в том, что незваный гость служил королю. Сильнейший морок, наведённый на Синхелма — наверняка его рук дело. Никто лучше далийцев не владели этой магией.

Сейчас Рэйван подумал, что владей он ведьмачьей силой, то навеки оставил бы «героя» королевства под его воздействием. Так же, как и Синхелм искалечил в своё время душу Трин. Но у далийца был иной приказ. И морок пал, отпуская разум убийцы.

Тишина была оглушающей, и ничего кроме своего прерывистого дыхания Синхелм не слышал. Не хотел слышать. И не хотел видеть, ослеплённый неожиданной белизной зимы, охватившей зал. Он не был в лесу. Стоял посреди Белого зала. Окружённый взглядами, теми, кто слышал каждое слово. Теми, кто никогда не должен узнать правду. Теми, для кого он до конца должен был оставаться спасителем. Героем. Великим Фемиром Синхелмом. Освободителем Камеладера...