Книга Великая Парагвайская война - Вячеслав Кондратьев

Бразильцы празднуют победу

Тем не менее, даже если исходить из того, что перед войной в Парагвае проживало 500 тысяч человек, а вскоре после нее – 221 тысяча, потери выглядят ужасно, составляя более половины довоенной численности парагвайского народа. Со времен средневековья ни одно государство в мире не испытывало столь сокрушительного демографического удара.

Как это обычно бывает, война особо жестоко прошлась по мужской части населения. Согласно переписи 1873 года, в Парагвае на тот момент насчитывалось 106 254 женщины, 86 079 детей и всего 28 746 взрослых мужчин. Таким образом, женщин уцелело почти в четыре раза больше, чем мужчин, а в абсолютных цифрах дисбаланс между ними составлял 77,5 тысяч человек.

Торжественная встреча бразильских волонтеров, возвращающихся с победоносной войны

Эту разницу мы можем с известной долей условности принять за величину боевых потерь, поскольку от голода и эпидемий страдали в равной мере мужчины и женщины, а количество женщин, погибших в боях, было незначительно и не превышало двух – трех тысяч. Подводя итог, можно сказать, что война обошлась Парагваю как минимум в 280 тысяч погибших и умерших, среди которых более двух третей составляли мирные жители.

Подавляющее большинство жертв было вызвано небоевыми причинами – болезнями и голодом. Но утверждения ряда современных историков и публицистов о том, что союзники якобы проводили на территории Парагвая политику геноцида, намеренно истребляя его гражданское население, не имеют под собой надежных оснований. Нет никаких документов, подтверждающих эту теорию.

Более того, значительная доля вины за катастрофическую смертность 1868-70 годов лежит на руководстве Парагвая и лично на Франсиско Солано Лопесе, по приказу которого парагвайская армия при отступлении изымала или уничтожала продовольствие, тем самым обрекая жителей оставляемых районов на вымирание.

Все, что осталось от укреплений Умаиты, разрушенных по условиям бразильско-парагвайского мирного договора

Урон стран альянса распределялся между ними пропорционально долям их участия в боевых действиях. Главную роль в войне с Парагваем играла Бразилия, пославшая на войну около 200 тысяч своих граждан. Она же понесла наиболее крупные среди союзников людские потери, однако их точная величина неизвестна. По разным оценкам, с войны не вернулось от 50 до 60 тысяч бразильских военнослужащих – убитых, умерших от ран, болезней и несчастных случаев. При этом непосредственные боевые потери бразильской армии и флота обычно оцениваются в диапазоне 23–25 тысяч.

Парагвайская оккупация провинции Мату-Гросу стоила Бразилии от четырех до пяти тысяч человек, погибших либо угнанных в рабство и умерших от голода, болезней и жестокого обращения.

Рисунок, символизирующий трагедию парагвайского народа в Великой войне

Аргентинцев воевало около 50 тысяч, из них примерно 18 тысяч осталось на полях сражений и кладбищах военных госпиталей. Еще около 12 тысяч ополченцев, партизан и мирных жителей погибли в результате вторжения парагвайцев в провинцию Корьентес. К этим цифрам можно добавить примерно 3 тысячи жертв эпидемии холеры, занесенной в 1867 году в Буэнос-Айрес с театра военных действий.

Легче всех отделался Уругвай, чье участие в войне начиная с 1867 года было чисто номинальным. Однако в процентном отношении к общему числу мобилизованных его потери были самыми крупными из всех трех стран антипарагвайской коалиции. Из 5600 уругвайских солдат и офицеров, воевавших в Парагвае, погибли 3200. Впрочем, значительную долю среди них составляли европейские наемники.

Таким образом, победа обошлась союзникам в 90–100 тысяч жизней. Однако, учитывая общую численность населения этих стран, демографический ущерб от войны был куда менее значительным, чем в Парагвае. В Бразилии он составлял около одного процента, в Аргентине – примерно полтора процента, а в Уругвае – менее половины процента.

Парагвай в результате войны мог и вовсе исчезнуть с карты. Аргентина всерьез замышляла ликвидировать его и в 1871 году обратилась к бразильскому руководству с предложением разделить территорию разгромленной и оккупированной страны. Однако бразильцы отказались, предпочитая сохранить Парагвай в качестве буферного государства и противовеса аргентинскому влиянию в регионе. Аргентину, разумеется, такой ответ не устроил, и отношения между союзниками резко охладели.

Бюст Франсиско Солано Лопеса, установленный перед президентским дворцом в Асунсьоне

В январе 1872 года они еще более ухудшились, когда империя заключила с новым парагвайским правительством сепаратный мирный договор. Согласно этому договору, Парагвай обязался выплатить Бразилии в рассрочку огромную для нищей страны контрибуцию в 236 миллионов песо и отказался от притязаний на все спорные пограничные земли.

Кроме того, река Парагвай объявлялась свободной для судоходства, а для гарантирования этой свободы Парагваю пришлось срыть все береговые укрепления и взять на себя обязательство не отстраивать их в дальнейшем. Таким образом, разгромленной стране пришлось выполнить все требования, сформулированные союзниками еще весной 1865 года в договоре о создании Тройственного альянса. Если бы Лопес не упорствовал в неприятии этих требований, то сотни тысяч людей, включая его самого, остались бы живы.

Несмотря на официальное прекращение войны, бразильские войска еще четыре года оставались на территории Парагвая, фактически прикрывая его от аргентинцев. Только в феврале 1876 года, поняв, что аннексии Парагвая Бразилия не допустит, Буэнос-Айрес присоединился к мирному договору, также решив в свою пользу территориальные споры.

Парагваю пришлось признать права Аргентины на провинцию Мисьонес, расположенную вдоль левого берега реки Парана, а также – на обширные и богатые древесиной земли Гран-Чако между реками Бермехо и Пилькомайо.

В 1876 году аргентинские и бразильские воинские контингенты ушли из Парагвая. В стране, пережившей «клиническую смерть» и вновь получившей независимость, начался медленный и долгий процесс национального возрождения. На этом пути она не раз скатывалась в острые политические кризисы и гражданские войны. Порой к власти приходили диктаторы вроде Альфредо Стресснера. Но к самоубийственной деспотии, аналогичной режиму Франсиско Солано Лопеса, Парагвай больше не вернулся. Такие уроки не забываются.