Книга Правила секса - Брет Истон Эллис

— Поеду в Эл-Эй, — говорит он.

— Правда?

Я даю ему прикурить и заказываю еще один «Морской бриз» (двойной, беззвучно артикулирую я бармену). Беру городскому еще один стопак «Джека Дэниелса» и пива «Роллинг рок». Еще он называет меня «сэром», как в «спасибо, сэр».

Лиззи, страшила с театрального, подходит, как раз когда я говорю городскому, как великолепен Эл-Эй (не был ни разу), и произносит:

— Привет, Пол.

— Привет, Элизабет, — говорю я, по ходу отмечая, как тупой городской оглядывает Лиз, и, когда он поворачивается обратно к своей выпивке, испытываю облегчение.

Лиз долгое время пыталась затащить меня в кровать. Если это и произойдет, то не сегодня вечером. Она ставила в этом семестре пьесу Шепарда и, в общем, не такая уж и уродина; на самом деле даже довольно симпатичная для «пидорской подстилки», но все же спасибо, не надо. Кроме того, я взял за правило никогда не спать ни с кем с театрального.

— Хочешь познакомиться с моим приятелем Джеральдом? — спрашивает она.

— Это еще что значит? — говорю я.

— У нас есть экстази, — говорит она.

— Это должно меня подманить? — Я гляжу на городского, а затем говорю Лиз: — Позже.

— О’кей, — пищит она и уходит.

Я гляжу на городского, на выражение его лица — оно отсутствует, — на засаленную футболку, драные джинсы, длинные нечесаные волосы, сильное крепкое тело и римский нос — не понятно. Затем отворачиваюсь, надеваю темные очки, изучаю помещение; поздний час, и на улице идет снег, и больше никого не закадрить. Опять смотрю на городского, и он, кажется, пожимает плечами. Почудилось, что ли, — или я и вправду заставил его пожать плечами? Или, может, любой пьяный жест я интерпретировал именно так, как хотел? Если чувак в футболке «Огайо», это совсем не значит, что он из штата Огайо.

И все же я принимаю решение отправиться домой с городским. Я извиняюсь и сначала иду в туалет. Кто-то написал: «Pink Floyd — круто» на стене, и я пишу под этим: «Да ладно, уж повзрослеть пора». Когда выхожу, в очереди стоят Лиззи и Джеральд, актер, которого я видел до этого пару раз. В позапрошлом семестре мы были вместе в пьесе Стриндберга. Джеральд выглядит о’кей: белокурые курчавые волосы, слегка костлявый, отличный костюмчик.

— Я вижу, у тебя там роскошный городской, — говорит Джеральд. — С нами не хочешь поделиться?

— Джеральд, — говорю я, оглядывая его; он, затаив дыхание, ждет. — Нет.

— Ты его знаешь? — спрашивает он.

— Да ну, я не знаю, — мямлю я, вытягивая шею — убедиться, что городской все еще там, где я его оставил. — А ты?

— Нет, — говорит Джеральд, — хотя я знаю его девушку. — И теперь улыбается он.

Наступает длительное молчание. Кто-то вклинивается между нами и закрывает дверь в туалет. Новая песня из джукбокса. Шумит бачок. Я пялюсь на Джеральда, а затем снова на городского. Облокачиваюсь о стену и бормочу: «Дерьмо». Девушка из местных уже заняла мой табурет у стойки. Так что присоединяюсь к Джеральду и этой великолепной Лиззи на выпивку в их кабинке. Джеральд подмигивает мне, когда городской уходит с девушкой, которая села рядом с ним.

— Какие планы? — спрашиваю я.

— Джеральд хочет сходить в качалку, — говорит Лиззи. — Просто посмотреть, конечно же.

— Конечно же, — говорю я.

— Как будет «шабаш» наоборот, Пол? — спрашивает Джеральд.

Я пялюсь в пол, пытаясь найти ответ.

— Шабаш? Не знаю. Сдаюсь.

— «Шабаш», — оживленно пищит Лиззи.

— Как умно, — бормочу я. Джеральд мне снова подмигивает.

Шон

После ужина в «Джемс» мы с Робертом отправляемся в «Трейдер-Вик». На мне узорчатый смокинг и бабочка, которую я нашел в отцовском шкафу в «Карлейле». Роберт, только вернувшийся из Монте-Карло, в голубой спортивной куртке «Фифтиз» и с широким зеленым поясом — подарком его почти идеальной подружки Холли. Еще на нем бабочка, купленная сегодня, когда мы ходили по магазинам, но мне не вспомнить, где точно он ее купил. Может, в «Поле Стюарте», или в «Брукс бразерс», или же в «Барниз», или «Шаривари», или «Армани» — где-то там. Холли в городе нет, и у нас обоих чешется, и мы готовы к прыжку. Я разок трахнул Холли, когда она уже встречалась с Робертом. Вряд ли он знает. Это и еще то, что мы оба переспали с Корнелией, — единственное, что нас связывает.

Я проезжал мимо дома в Ларчмонте вчера ночью. Он выставлен на продажу. Гарольд все так же обитает на задах. Мой «миджет», слава богу, не выгнали, и он все так же стоял в одном из гаражей, но моя комната наверху пустовала, а большую часть мебели из дома увезли — забыл спросить куда. Сам дом был заперт, и мне пришлось забираться со двора через одно из больших, до пола, створчатых окон. Дом по-прежнему кажется огромным, теперь даже еще больше, чем когда я в нем рос. Но я провел там не много времени. Школа была в Андовере, а каникулы обычно проходили еще где-нибудь. Дом навеял мало воспоминаний, почти никаких, но в тех немногих, что сохранились, странным образом участвовал Патрик. Как мы играем с ним в снегу на лужайке перед домом, которая, казалось, простирается на многие километры. Как мы накуривались и играли в пинг-понг в комнате отдыха. Там был бассейн, в котором никому не позволялось плавать, и правила соблюдения тишины. Больше я ничего не смог наскрести, потому что этот дом для меня был временным. Я нашел ключи от «миджета» на щите в одном из гаражей и завел машину, надеясь, что Гарольд меня не услышит. Но он стоял в конце проезда, посреди холодной снежной ноябрьской ночи, и, обязательный до последнего, открыл для меня ворота. Я приложил палец к губам — шшш, — когда проезжал мимо него.

Мы с Робертом посасываем коктейль «Скорпион» на двоих и курим «Кэмел». Поглядываем на столик в глубине зала с четырьмя девчонками — все очень сытные, все блондинки.

— Ривердейл, — говорю я.

— Нет. Далтон, — говорит он.

— Может, Чоут? — предлагаю я.

— Определенно Далтон, — произносит Роберт.

— Могу поспорить, это Вассар, — говорю я с уверенностью.

Роберт теперь работает на Уолл-стрите и, в общем, не жалуется. Мы учились вместе в закрытой школе. Он поступил в Йелъский университет и там встретил Холли. Сегодня, после того как я выиграл у него в сквош в Сипорте, за пивом он рассказал мне, что хочет ее слить, но мне показалось, что это Холли слила его еще в Монте-Карло и потому-то и не вернулась.

Мы частенько ездили вместе в Виллидж, смутно припоминаю я, сидя в «Трейдер-Вике», нюхая цветок на дне стакана.

— Давай кокса нюхнем, — предлагает Роберт.

— Я в порядке. — Я все еще прусь от рома, пытаюсь встретиться взглядом хотя бы с одной из девчонок.

— Я пойду в туалет, — говорит он, поднимаясь. — Закажи мне «Сент-Паули-Герл».