Книга Порочная невинность - Нора Робертс

Он перешел через Литтл-Хоуп и направился по берегу к пещере, где на стенке были написаны фломастером их с Джимом имена. Сай вспомнил, как они недавно жадно разглядывали там журнал «Плейбой», который он стырил у старшего брата Джея из-под матраса. Для Сая, который никогда не видел обнаженного женского тела, это разглядывание стало очень важным событием. Той самой ночью «орудие Сатаны», о котором говорил отец, вдруг восстало, и Саю приснился замечательный сон, а когда он проснулся, то на белье было мокрое пятно. Вот мама удивилась, когда он сам его выстирал!

Слегка усмехнувшись при этом воспоминании, Сай скользнул под нависший берег Литтл-Хоуп и очутился в пещере.

Внезапно, прервав его веселый свист, рот ему зажала чья-то ладонь. Он не пытался ни кричать, ни вырваться. Он знал эту руку, знал, какая она на ощупь и даже чем она пахнет. Его страх был слишком глубоко укоренен, слишком безысходен, чтобы кричать.

– Я нашел твою нору, – прошипел Остин, – твое логово греха и твою грязную книжку, я видел, что вы здесь на пару с черномазым написали на стенке. Вы зачем сюда приходили? Творить блуд?

Сай в ответ только отрицательно покачал головой и, с трудом проглотив комок в горле, прошептал:

– Они тебя ищут, папа.

– Знаю, что ищут. Но они меня не найдут, не так ли?

– Нет, сэр, не найдут.

– А ты знаешь, парень, почему? Потому что на моей стороне бог! Этим ублюдкам-безбожникам никогда меня не найти. Между нами священная война. – Он улыбнулся, и Сай почувствовал, как в животе у него похолодело. – Они бросили меня в темницу, а убийцу, сына той шлюхи, оставили на свободе. Она была шлюхой, вавилонской блудницей. Она продавала себя, будучи моей!

Сай не понял, о ком он говорит, но на всякий случай кивнул в знак согласия:

– Да, сэр.

– Но они понесут наказание, будут наказаны за свои пороки – все до последнего колена! – Взгляд его стал осмысленнее, и он взглянул на Сая. – А где ты, парень, достал велосипед?

Сай хотел было сказать, что это велосипед Джима, но побоялся, что если солжет, то язык у него отсохнет.

– Мне его дали взаймы. – Сая начала бить дрожь, но ему казалось, что единственный выход – признаться во всем. – Я достал себе работу. Я работаю в «Сладких Водах»…

Глаза Остина побелели. Он шагнул вперед, большие почерневшие кулаки судорожно сжались.

– Ты пошел туда сам?! В это змеиное гнездо? Сай давно знал, что есть вещи пострашнее, чем ремень: отцовские кулаки. Из глаз у неги брызнули слезы.

– Я больше не пойду туда, клянусь! Я только подумал, что… Но отцовская рука сдавила ему горло, слова замерли, и он стал задыхаться.

– Даже сын мой предал меня, плоть от плоти моей, кость от кости моей! – И Остин отшвырнул мальчика, как пустой мешок.

Сай больно уткнулся локтями о каменную стену, но не издал ни звука. И долго в тишине слышалось только его тяжелое дыхание.

– Нет, ты пойдешь, – наконец сказал Остин, растягивая слова. – Ты пойдешь туда и будешь следить, будешь сообщать мне, что он делает и в какой комнате спит. Ты мне расскажешь обо всем, что увидишь и услышишь.

Сай вытер рукавом глаза.

– Да, сэр.

– А потом ты принесешь мне поесть. Принесешь сюда и будешь носить каждое утро и каждый вечер. – Он приблизил лицо к Саю. Изо рта у него скверно пахло, словно из разверстой могилы. Свет, падающий в пещеру, блеснул в его глазах, и они показались Саю почти белыми. – И ничего не скажешь ни матери, ни Вернону. Ты ничего и никому не скажешь обо мне.

– Да, сэр. – И Сай отчаянно закивал, чтобы отец не усомнился в нем. – Но Верной – он бы помог тебе. Он может привести твой грузовик…

Остин ударил его по губам.

– Я сказал – никому! За Верноном они будут следить день и ночь. Они знают, что он на моей стороне. А ты – на тебя они внимания не обратят. Но запомни: я сам стану следить за тобой – даже когда меня здесь не будет. Господь даст мне возможность все видеть и слышать. И если ты сделаешь что-нибудь не так, его гнев падет на тебя и сметет с лица земли. И я буду его орудием.

Сай добирался до «Сладких Вод» почти час. Проехав примерно четверть пути, он должен был остановиться, и его сильно вырвало. Завтрак пропал. Когда желудок освободился, он вымыл опухшее, испачканное лицо в ручье и был вынужден некоторое время посидеть на траве. Когда же Сай снова взобрался на велосипед, ноги так дрожали, что он мог ехать только очень медленно – иначе бы просто упал.

Добравшись до «Сладких Вод», он увидел, что Такер разбирает утреннюю почту на боковой террасе. Стараясь двигаться легко и непринужденно, Сай припарковал велосипед.

– Доброе утро, Сай.

– Доброе утро, мистер Такер. – Голос его охрип, и Саю пришлось откашляться, прежде чем продолжать. – Я очень виноват, что опоздал. Я был…

– Ты сам определяешь время своей работы, Сай. – Такер рассеянно просмотрел биржевую сводку и отложил ее в сторону. – У нас ведь здесь не контора.

– Да, сэр. И если вы мне скажете, с чего начать, я сейчас же приступлю.

– Ты завтракал?

– Да, сэр. – Сай невольно вздохнул, подумав, что от завтрака в его желудке ничего не осталось.

– Тогда поднимайся сюда, я тебе дам указания на сегодня. Пожалуй…

Сай покорно, но без всякой охоты поднялся по трем закругленным ступенькам на террасу. Такер улыбнулся мальчику, но внезапно помрачнел.

– Черт возьми, парень, что это с тобой?

– Ничего, сэр! – В голосе Сая зазвучала паника. – Я ничего не сделал такого.

– Но у тебя же локти разбиты в кровь! Он взял Сая за руку и повернул ее, чтобы получше разглядеть. Из ссадин на локтях все еще сочилась кровь.

– Я просто упал, вот и все. Такер прищурился.

– Это Верной?

Он сам в свое время дрался с Верноном и знал, что этому подонку ничего не стоит избить мальчишку. Верной был очень похож на своего папашу.

– Нет, сэр. – Сай почувствовал сильное облегчение от того, что по крайней мере сейчас говорит чистую правду. – Клянусь, Вернон и пальцем меня не тронул. Он иногда злится, но я ему тогда не попадаюсь на глаза, и он забывает про меня. Не то что отец… – Сай испуганно оборвал себя на полуслове. – Это не Верной, сэр. Я сам упал.

Слушая это сбивчивое объяснение, Такер все больше хмурился. Что толку наседать на мальчишку, заставляя признаться, что брат и отец его дубасят, как боксер грушу? Он и без того смущен.

– Ладно, успокойся и ступай к Делле. Пусть приведет тебя в порядок.

– Нет, я…

– Парень, – Такер откинулся на спинку стула, – одна из хозяйских привилегий состоит в том, чтобы приказывать. Входи немедленно, умойся и достань себе из холодильника бутылку колы. А когда Делла тебя подлечит, подметешь двор: должен же ты чем-то заработать сегодняшнее жалованье.