Книга Хозяин Соколиного гребня - Кэтрин Коултер

Рорик застонал и ткнул Клива в руку своим тяжелым кулаком.

– Не может быть! Неужто ты и впрямь задал храпака? И быстро? Да, по твоим виноватым глазам видно, что так оно и было. Клянусь богами, Клив, ты позоришь всех нас!

– Пойду-ка я в баню, – буркнул Клив и поспешил прочь, чувствуя на своей спине осуждающие взгляды. Выходя из дома, он потер ушибленную руку. Он не посмел взглянуть на свою молодую жену, женщину, которая не давала ему проходу с их самой первой встречи, которая сделала все, чтобы избежать брака и с будущим королем, и с будущим герцогом Нормандии. Она всегда хотела только его, его одного, хотя любой бы сказал, что это нелепо. Но теперь ей пришлось горько пожалеть о своем выборе. После прошлой ночи едва ли ей захочется хотя бы поглядеть в его сторону. Но в таком случае почему она смеялась, разговаривая с Ларен? И почему у нее был такой счастливый вид?

Чесса следила за каждым его движением, следила с той самой минуты, когда он взял миску вкуснейшей каши Утты и тут же отставил ее в сторону, как будто миска была полна змей, – готовых его укусить. Она видела, как мужчины, улыбаясь, говорят с ним, наверняка расспрашивая о том, что происходило прошлой ночью. Она улыбнулась. Ей не терпелось снова поцеловать его, дотронуться до него. Но он вдруг резко повернулся спиной к остальным мужчинам и ринулся вон из дома, ни разу не оглянувшись и даже не посмотрев на нее. Что с ним? Какая муха его укусила?

Рорик подошел к женщинам, поцеловал в щеку свою жену, потом повернулся к Чессе, и его красивое лицо расплылось в широкой ухмылке:

– Знаешь, в конце концов Клив все-таки сознался, что не оправдал твоих ожиданий. Нам за него стыдно – так я ему и сказал. Скажи, Чесса, неужели он и впрямь заснул?

"Ах вот оно что!” – подумала Чесса и скромно опустила взор. Потом голоском, таким тихим и робким, что Рорику пришлось нагнуться, чтобы услышать ее, проговорила:

– Да, в конце концов заснул – перед самым рассветом. И должна признаться, что для меня это было великим облегчением. Я не ожидала, что это продлится так долго. Меня никто не предупредил. – И она с упреком посмотрела на Ларен и Мирану.

– То, что он заснул, было для тебя облегчением? – недоуменно промолвил Рорик. – Но почему?

– Ах, Рорик, я к тому времени так устала, – слабо пискнула она, по-прежнему не поднимая глаз. – Не то чтобы мне это не понравилось, ведь Клив как никто другой умеет пробудить в женщине страсть. – При этих словах она изобразила дрожь. – Но право же, разве мужчине не достаточно пяти раз? Неужели ему нужно больше? Неужели он не устает?

Рорик воззрился на нее в изумлении.

– Пяти раз? – переспросил он. Она кивнула, все так же потупив взор и всем своим видом выражая девическую стыдливость.

Рорик нахмурил брови.

– Чесса, а ты уверена, что правильно сосчитала? Ведь пять раз – это.., это.., я хочу сказать, что считать надо не те движения, которые мужчина делает, когда он уже.., ну, в общем, не важно. Пять раз – это когда между ними есть промежутки, то есть время, то есть… – Тут Мирана ткнула его локтем. Рорик покачал головой. – О боги, да если он и дальше продолжит в том же духе, ты уже нынче вечером забеременеешь. Пять раз? Ты уверена, что сосчитала верно?

Она так и не подняла глаз, а только кивнула. Теперь в ее слабом голоске зазвучало смущение.

– О да, конечно. К пятому разу я уже очень устала, но Клив только смеялся и целовал меня и не хотел останавливаться. От наслаждения, которое он заставлял меня испытывать снова и снова, я едва не лишилась чувств. И, разумеется, я заснула раньше его – не стану скрывать этого от вас. Я была рада, что он позволил мне отдохнуть. Так он сказал, что потом и сам заснул, да? Я спрашиваю, потому что, засыпая, я чувствовала, как он продолжает доставлять мне наслаждение своими ласками.

Рорик пошел прочь, не переставая качать головой. Мирана внимательно посмотрела на Чессу, заметила озорной блеск в ее глазах и рассмеялась.

– Отлично придумано, Чесса! – сказала она. – Ты умеешь сочинять не хуже Ларен. Теперь мой бедный муж станет думать, что не оправдал моих надежд. Честно говоря, я с нетерпением жду ночи… Уж сегодня-то он постарается, уверенный, что обязан доказать мне, что и он чего-то стоит. Клянусь богами, теперь все мужчины будут чувствовать себя неуютно, сравнивая себя с Кливом, и постараются усерднее ублажать своих жен. Женам это понравится. Отлично придумано, Чесса, отлично!

– Это точно, – сказала Чесса с довольной улыбкой сорванца, которому удалось в очередной раз одурачить своих родителей. – А теперь я пойду в баню.

Сделав несколько шагов, она обернулась:

– А что, пять раз за ночь – это слишком много для мужчины?

– По правде говоря, не знаю. Надеюсь выяснить нынче ночью. Уж теперь-то Рорик расстарается, чтобы соответствовать новой мерке. И уж поверь мне, до конца дня об этой новой мерке узнает каждый мужчина на острове. Да, Чесса, ты молодец.

Когда Чесса вошла в предбанник, Клив был уже одет. Она подошла к нему, взяла его лицо в ладони и, наклонив его голову, поцеловала в губы.

– Здравствуй, муж, – проговорила она и снова поцеловала его. На густых золотистых волосах, падающих Кливу на плечи, блестела вода. Он выглядел таким сильным, полным жизни, что она не могла отвести от него глаз.

– Я иду на охоту с Мерриком, Олегом и другими воинами из Малверна, – сказал он и, сжав ее запястья, опустил ее руку. – А ты помоги женщинам вялить рыбу и мясо. Нам понадобится много провизии для похода в Шотландию. Я собираюсь отплыть через четыре дня. С Кири я уже поговорил.

– Хорошо. Я понятия не имею, как вялят рыбу и мясо, но Мирана меня научит. А ты не хочешь еще раз искупаться, Клив? Вместе со мной.

Он ощутил ее желание, ее готовность отдаться ему без оглядки, и почувствовал себя последним подонком. Он не оправдал ее ожиданий, не дал удовлетворения ее телу. Она даже не поняла, чего лишилась из-за его свинской торопливости. Но сейчас он должен был взять себя в руки. Когда она целовала его, ему хотелось повалить ее на земляной пол, сорвать с нее платье и снова войти в нее. Но он этого не сделает. Легко представить, что бы подумал о нем Меррик, если б узнал, как он обошелся в первую брачную ночь со своей невинной молодой женой! А теперь она хочет искупаться вместе с ним в бане. От этой мысли его пробрала дрожь, и он ясно представил ее себе нагой и мокрой, представил, как его скользкие от мыла руки ласкают ее, как он поднимает ее и входит в ее плоть. О боги, что за мука! Он скорее перережет себе горло, чем снова так обойдется с ней.

– Нет, Чесса, сейчас я не могу. Позже увидимся. Он быстро чмокнул ее в щеку и поспешно двинулся к двери. У самой двери он остановился, обернулся и сказал:

– Прости меня за прошлую ночь. Не знаю, что на меня нашло, но я просто не мог с собой совладать. Прежде со мной такого никогда не случалось, но… – Он явно был страшно зол на самого себя, сгорал от стыда и не знал, что делать.