Книга Дикарь и леди - Виктория Дал

— Ладно, хорошо, мы ничего не скажем вашему мужу. Но вам, миссис Лемонт, придется завоевать его расположение каким-то другим способом. Вы меня понимаете?

— Да-да, конечно… Спасибо вам. — Она прижимала ладони к животу, словно защищая своего ребенка. — Спасибо, сэр. Поверьте, я ужасно сожалею… Наверное, я просто… немного сошла с ума.

Джуд довольно часто слышал подобные рассказы о беременных от подруг своей матери. Позже они смеялись над своим поведением и маниакальными вспышками. Однако он не думал, что миссис Лемонт будет когда-либо над этим смеяться.

Эйдан вышел из комнаты, и Эдвард тут же последовал за ним. А Джуд немного задержался. Он чувствовал: надо еще что-то сказать перед уходом.

Тут хозяйка взглянула на него вопросительно, и он тихо проговорил:

— Знаете, ваш муж… Он ведь танцевал вчера вечером с мисс Йорк. Так вот, она сказала мне, что никогда не видела его более счастливым.

Миссис Лемонт с сомнением покачала головой:

— Ох, не верится… Неужели она действительно так сказала?

— Да, именно так. И она сказала, что он говорил только о вас и о будущем младенце — ни о чем другом.

Лицо женщины просветлело, и в глазах ее появилась надежда — именно с таким впечатлением Джуд покинул ее. Он прекрасно понимал, что это такое — любить кого- то без взаимности. Потому и сочувствовал жене Чарлза.

Все трое должны были бы испытывать удовлетворение, когда садились в седла, чтобы отправиться обратно домой, В конце концов, они предотвратили беду, спасли репутацию семейства Йорк, а также сохранили пять тысяч фунтов. Однако они покидали поместье Лемонтов в некотором смущении.

— Что ж, — пробормотал Эйдан, — скандала, к счастью, не будет. Но похоже, что нам с тобой, Джуд, не суждено сделаться братьями.

— Полагаю, ты испытываешь огромное облегчение от того, что мои услуги больше не понадобятся, — проворчал Джуд.

— Нет-нет, я вовсе не это имел в виду. Я искренне благодарен тебе за то, что ты согласился жениться на Мариссе. Но сейчас… Сейчас она не разделяет твоих чувств.

Джуд молча пожал плечами, и на сей раз братья не стали требовать от него ответа. Потому что слова о любви — это одно, а разбитое сердце — совсем другое.

Глава 22

Несмотря на ужасный холод, превративший кончики пальцев чуть ли не в ледышки, Марисса продолжала расхаживать по саду. В это время подрезали розы, и ей хотелось присмотреть за садовыми работниками, но главное — она просто не могла сидеть на одном месте в ожидании известий.

К тому же ее раздражала постоянная болтовня матери, и она оставила ее посплетничать с тетушкой Офелией. А Гарри давно уже отправился на конную прогулку, поэтому Марисса и вышла в сад. Здесь она по крайней мере могла спокойно погулять и подышать свежим осенним воздухом. Хотя, конечно же, при такой погода она вполне могла обветрить лицо и руки, если не поберечься.

Марисса потянулась к капюшону, чтобы поднять его, и в этот момент заметила краем глаза какого-то рослого мужчину.

Джуд!

Стоя под деревом, в том самом месте, где они когда-то лежали вдвоем, он пристально смотрел на нее. Причем смотрел так, словно она его собственность. «Но что же он делает здесь?» — подумала Марисса с некоторым удивлением. Немного помедлив, она зашагала в его сторону. И он тоже пошел ей навстречу. Они встретились у самого конца розария, и она спросила:

— Вы видели ее?

Джуд кивнул.

— И что же?

— Она ревновала к тебе.

— Но это же бессмыслица. Он женился на ней.

— Мне кажется, он все еще любит тебя.

Марисса не стала изображать удивление. Она была почти уверена: Чарлз продолжал любить ее, когда приносил свою клятву верности своей будущей жене. Но неужели он до сих пор ее любит? Нет, это невозможно…

— Я думаю, Джуд, что ты ошибаешься. Теперь уже он едва ли меня любит.

— Я сказал ей то же самое.

— Но она во всем призналась?

— Да, призналась. При условии, что мы не расскажем об этом деле Чарлзу.

Марисса нахмурилась.

— Но он должен знать, на какой женщине женился. Такая вполне способна на обман, на всяческие ухищрения и даже…

— Она любит своего мужа и ждет от него ребенка, — перебил Джуд. — Так что об этом не беспокойся. Поначалу она собиралась лишь рассказать Чарлзу, какие слухи ходят о тебе. А потом решилась… и на это. Я не стану утверждать, что вы с ней могли бы стать подругами, но поверь, она действительно мучается.

Марисса все еще злилась на эту женщину, но все же попыталась поставить себя на ее место. Действительно, как бы все это выглядело, если бы она вышла замуж за Джуда, а потом вдруг узнала бы, что он любит другую? Наверное, она бы сошла с ума от отчаяния и душевной боли.

— Ты уверен, что она говорила искренне?

— Абсолютно уверен. И все ее страхи вполне обоснованны. А если Чарлз узнает о ее делишках, то скорее всего у них уже никогда не будет счастья в браке.

— В таком случае надо оставить все как есть. Мне так кажется.

Джуд кивнул:

— Согласен. И знаешь, у нее такое чувство, что ты каким-то образом… как бы присутствуешь в их доме — словно там живет твой дух.

Марисса внимательно посмотрела на жениха:

— Ты пытаешься обратить мой гнев в чувство вины?

Джуд улыбнулся и предложил ей руку, сделав это почти столь же непринужденно, как прежде. Марисса приняла его руку с робкой надеждой, и они медленно зашагали по саду. «Может быть, он еще не отказался от меня, — думала Марисса. — Может, все изменится к лучшему».

— Не вины, — сказал Джуд. — Я просто призываю тебя проявить сочувствие к этой несчастной женщине. Когда я туда приехал, я был взбешен. А покидал поместье с совершенно другими чувствами. Скажи, ты действительно считаешь, что он полюбил ее?

Марисса утвердительно кивнула. И задумалась о том, как бы перейти к более трудному разговору, к разговору о ее собственных чувствах. Ей казалось, что сейчас самое время об этом проговорить. Но, конечно же, следовало отбросить все страхи и сомнения и говорить с предельной откровенностью.

Однако страхи не уходили они по-прежнему держали ее в своих когтях. Ведь теперь опасности скандала больше не существовало, и Джуд мог изменить свое решение относительно их брака. Значит, она должна была убедить его в том, что их помолвка — это вовсе не фарс, не вынужденная мера, на которую решились ее братья, чтобы уберечь семью от позора.

И следовательно, она должна была сказать Джуду о своих чувствах, сказать всю правду.

У нее были долгие часы для того, чтобы тщательнейшим образом обдумать все, что она хотела ему сказать, но она использовала это время не самым лучшим образом. Она терзалась, хмурилась и в раздражении расхаживала по комнате. И совершенно не думала о том, какие слова надо сказать Джуду. А сейчас ей ничего не приходило в голову. Сейчас она молчала и все сильнее нервничала.