Книга Блудный сын - Дин Кунц

Из кухни донесся шум. Она не могла понять, что там происходит.

Майкл приподнялся из-за дивана.

— Он собирается прыгнуть в окно!

Карсон появилась в арке, увидела поднятую нижнюю половину окна. Харкер на корточках сидел на подоконнике, спиной к ней.

Она оглядела кухню, чтобы убедиться, что дробь рикошетом не попадет в Дженну. Нет, на кухне был только Харкер.

Монстром он был или нет, выстрел в спину стал бы предметом разбирательства в службе внутренней безопасности, но Карсон все равно застрелила бы его, если бы он не прыгнул до того, как ее палец нажал на спусковой крючок.

Метнувшись к окну, Карсон ожидала увидеть под ним пожарную лестницу, может, балкон. Увидела только голую стену.

Харкер прыгнул в проулок. С высоты в тридцать, может, и все тридцать пять футов. Такой вполне хватало, чтобы разбиться насмерть.

Он лежал на мостовой, лицом вниз. Не шевелясь.

Его прыжок, похоже, противоречил утверждению Дукалиона о том, что запрет самоуничтожения — непреложный закон для созданий Виктора.

Внизу Харкер шевельнулся. Вскочил на ноги. Он знал, что переживет этот прыжок.

Когда посмотрел вверх, на окно, на Карсон, отраженный лунный свет превратил его глаза в фонари.

С такого расстояния выстрел (или четыре выстрела) из помповика не мог причинить ему вреда.

Он побежал к ближайшему концу проулка. Там остановился, и к нему тут же подкатил белый вэн. Скрипнули тормоза, открылась водительская дверца, из нее высунулся мужчина. С такого расстояния Карсон не смогла разглядеть его лицо. Увидела лишь, что волосы у мужчины седые или очень светлые.

Услышала, как водитель что-то сказал Харкеру. Слов, само собой, не разобрала.

Харкер обошел вэн, нырнул на пассажирское сиденье.

Водитель скрылся в кабине, захлопнул дверцу, нажал на педаль газа. В визге шин, оставив на асфальте черные следы, вэн рванул с места и скрылся в ночи.

Возможно, это был «Форд». Но она могла и ошибиться.

Со лба Карсон капал пот. Она вся взмокла. Но, несмотря на жару, пот ее пробил ледяной.

Глава 73

Виктор назвал его Карлофф, возможно, демонстрируя чувство юмора, но Эрика не находила ничего забавного в ужасной «жизни», которую даровали этому существу.

Лишенная тела голова стояла в антибиотическом, цвета молока, растворе. Одни трубки подводили к ней питательные вещества, по другим уходили отходы жизнедеятельности. Карлоффа обслуживал добрый десяток машин и механизмов. Эрике все они казались загадочными и зловещими.

Кисть лежала на полу, ладонью вверх, неподвижная.

Карлофф контролировал этого пятипалого исследователя посредством телекинеза, которым его создатель надеялся овладеть. И эксперимент этот оказался удачным, пусть и внушал ужас человеку со стороны.

Отделившаяся от поддерживающих ее жизнедеятельность машин кисть умерла. Карлофф еще может оживлять ее, но недолго. Плоть быстро разлагается. Даже телекинез бессилен перед застывшими суставами и гниющими мышцами.

Однако Виктор не мог предположить, что Карлофф сумеет использовать свои психические способности для того, чтобы обрести хоть какую-то степень свободы и побродить по особняку в отчаянной надежде свести счеты со своим создателем.

С помощью тех же самых сверхъестественных способностей Карлофф сумел активировать электронный механизм двери, соединяющей секретную лабораторию с кладовой, чтобы она открылась перед Эрикой. Их он использовал и для того, чтобы включить телевизор, когда заговорил с Эрикой, пытаясь подбить ее на мятеж.

Программу Карлоффа усекли по сравнению с той, что была заложена в Эрику, поэтому ему остались неведомыми и понимание миссии Виктора, и ограничения, наложенные на представителей Новой расы. Теперь он узнал, что Эрика не может пойти против ее создателя, и его отчаяние было безмерным.

Когда она предложила ему воспользоваться своими способностями и отключить машины, которые поддерживали его существование, выяснилось, что и в его программу введен запрет на самоуничтожение.

Эрика попыталась отогнать навалившееся на нее уныние, надежда стремительно покидала ее. Выходило, что ни в крадущейся по полу кисти, ни в самопроизвольном включении телевизора не было ничего сверхъестественного, как ей хотелось верить.

О, как же она мечтала, чтобы эти чудеса послужили доказательством того, что, помимо этого, существует и другой мир. Но божественное Присутствие на поверку обернулось вот этим гротескным Карлоффом.

Она могла бы обвинить его в глубоком разочаровании, которое испытывала, могла бы возненавидеть, но нет. Вместо этого жалела это несчастное существо, беспомощное в своей силе, обреченное на адскую жизнь.

Возможно, чувство, которое она испытывала, не было жалостью. Строго говоря, на жалость Эрика была неспособна. Но что-то она испытывала, что-то острое и мучительное.

— Убей меня, — взмолилось несчастное существо.

В налитых кровью глазах застыла боль. Наполовину сформированное лицо превратилось в маску печали.

Эрика уже собралась сказать ему, что программа запрещает ей убивать как представителей Старой расы, так и Новой, за исключением двух случаев: при самозащите и по приказу ее создателя. Потом поняла, что такой ситуации программа не предусматривала.

Карлофф не принадлежал к Старой расе, но его нельзя было отнести и к Новой. Он был чем-то другим, уникумом.

Ни одно из правил, по которым жила Эрика, такую ситуацию не учитывало.

Оглядывая машины, поддерживающие жизнедеятельность головы, ничего не зная о том, как работают эти устройства, она сказала:

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Боль — единственное, что я знаю, — пробормотал Карлофф. — Покой — единственное, чего хочу.

Она щелкала переключателями, выдергивала штепсели. Гудение моторов и урчание насосов сменились тишиной.

— Я ухожу… — Голос Карлоффа начал стихать. — Ухожу…

На полу в углу дернулась кисть, снова дернулась.

Последние слова лишенной тела головы Эрика едва расслышала: «Ты… должно быть… ангел».

Она какое-то время постояла, думая о том, что он сказал, ибо поэты Старой расы часто писали, что пути Господни неисповедимы и никому не ведомо, когда может случиться чудо.

А потом поняла, что Виктор не должен ее здесь застать.

Она оглядела переключатели, к которым прикасалась, штепсели, которые выдернула. Вставила один из штепселей обратно в розетку. Кисть перенесла из угла под один из переключателей. Еще один штепсель вложила в кисть, согнула пальцы, чтобы они сомкнулись на штепселе, подержала, пока они не застыли в новом положении.