Книга Леди ведьма - Кристофер Сташеф

После таких саркастических реплик отец всегда закатывал бал и весь вечер танцевал с ней, шутил, болтал сам и слушал ее, усердно стараясь доказать, что он по-прежнему способен увлекать и ухаживать.

Но ему это никогда особенно не удавалось, подумал Ален. Он слышал, что в молодости отец был красив и галантен, и, глядя на своего родителя, вполне мог поверить этому, но никто больше не говорил ни о лихости, ни о романтичности короля, и трудно было поверить, что Туан когда-то был таковым. Всегда абсолютно надежен, всегда серьезен и вечно занят, он никогда не веселился по-настоящему.

И сын такой же, переживал теперь Ален, и, скорей всего, таким и останется. Хуже того, он лишен даже преимущества внешней привлекательности.

Однако он может стать галантным. В нем крепла железная решимость:, впредь он будет обращаться с Корделией, будто с богиней; он станет перед ней преклоняться, восхвалять ее красоту, осыпать ее комплиментами. Он даже будет делиться с ней планами.

За спиной послышался тревожный клич — вопль сэра Девона:

— Ваше высочество!

Ален вздрогнул от неожиданности, обернулся и увидел Джеффри Гэллоугласа, скачущего за ними по дороге; плащ, будто парус, развевался на ветру. Ален с радостным приветствием на губах повернул коня, но тут Джеффри прорычал:

— Негодяй! Пес! Свинья!

— Как смеешь ты подобным образом говорить с нашим принцем! — заревел сэр Девон, а остальные пятеро выстроились за командиром живой стеной, разделяющей Алена и Джеффри.

Ален вдруг вспомнил, что Джеффри — брат той, что совсем недавно с презрением отвергла его, а сам принц, возможно, в обиде своей наговорил ей лишнего.

Джеффри вломился меж сэром Лэнгли и сэром Девоном, обрушившись на последнего всем своим весом. И животное, и всадник содрогнулись; все прочие отпрянули, и конь оступился.

С нечленораздельным ревом Джеффри развернулся, готовый .обрушить свой меч на сэра Лэнгли, который только-только восстановил равновесие после внезапного нападения. Сэр Лэнгли в ужасе уставился на противника, едва успев поднять меч, чтобы парировать удар. Тогда Джеффри обрушил свой меч на щит рыцаря. Сила удара была такова, что клинок сэра Лэнгли отскочил, задев лоб своего владельца. Рыцарь повалился без чувств.

А Джеффри уже отскочил назад и, осадив коня, пожирал рыцарей свирепым взглядом из-под полуопущенных век. Рыцари загалдели и пришпорили коней, но тут у двоих столкнулись жеребцы, а у третьего меч вырвался из рук и с размахом огрел несчастного рукоятью по голове. Наездник так и осел в седле, и конь встал, чувствуя, как ослабли поводья. Рыцарь тяжело шмякнулся оземь. Вышколенный конь перешагнул через него, чтобы корпусом защитить хозяина.

Оставшиеся два рыцаря овладели собой и успокоили лошадей, но у одного неожиданно задрался щит и ударил юношу по голове.

Тот рухнул с коня.

Последний рыцарь, белый как полотно, галопом ринулся к Джеффри, но не доскакал; он даже успел изобразить боевой клич, сменившийся зевком, когда Джеффри вперил свой взор во всадника. Глаза его сомкнулись, рыцарь уткнулся в конскую гриву и уснул крепким сном.

Сэр Девон с трудом поднялся на ноги. Рыцаря шатало и мутило, но дух его был не сломлен.

Джеффри, прищурившись, уставился на него.

— Стой! — пришел в себя Ален. — Это со мной он жаждет сразиться! Отойди в сторону!

Джеффри повернулся к принцу.

— Но, ваше высочество… — воскликнул сэр Девон.

— В сторону! — взорвался Ален, и трепет битвы сотряс его жилы. Со свирепым восторгом он глядел на своего былого друга Джеффри: вот лучший выход для ярости и разочарования, что пожирали его после отказа Корделии. — Он мой!

— Так получай же, князек ты невоспитанный! — проревел Джеффри и направил коня на принца.

Однако Ален уже видел этот маневр, использованный против сэра Девона, и был наготове. Он покачнулся, но удержался в седле и отразил обрушившийся сверху удар, потом другой, третий… клинки, будто молнии, сходились с яростным звоном, кони плясали вплотную друг к другу, в криках очнувшихся рыцарей свиты слышались гнев и тревога.

Джеффри, казалось, глазам своим не верил, а на лице Алена появилась самодовольная ухмылка: Гэллоуглас никак не ожидал встретить здесь достойного противника! Самодовольство оказалось достаточно сильным, чтобы заставить принца использовать против Джеффри его собственный прием — он пришпорил коня и бросил его на скакуна Джеффри с внезапностью, ошеломившей молодого чародея.

Воспользовавшись замешательством, Ален двинул его плечом по ребрам.

Джеффри закачался в седле. Ален изо всех сил толкнул его левой рукой, и юный Гэллоуглас, чрезвычайно неуклюже барахтаясь и цепляясь за что придется, полетел с коня.

Приземлившись, он перекувырнулся и вскочил на ноги. По-прежнему сжимая меч, с побагровевшим лицом, искаженным смятеньем и яростью, он видел, что Ален тоже оставил коня.

— Ах, какое великодушие! — сплюнул Джеффри и бросился в схватку.

Удары посыпались один за другим: выпад и защита, натиск и отпор. Теперь нечего было ждать помощи от коней, только голая сталь, меч и кинжал против меча и кинжала. И Алену очень скоро пришлось перейти к защите, он отступил, еще отступил, с изумлением понимая, что сражается не на жизнь, а на смерть, что меч его отбивают снова и снова, а выпады Джеффри следуют с такой частотой, что принц лишь с трудом успевает отражать удары, не имея возможности атаковать самому.

Сэр Девон с криком пришпорил коня.

— Не сметь, сэр Девон! — воскликнул Ален, но не успел:

Джеффри отскочил в сторону, развернулся и, ухватив скачущего рыцаря за ногу, рванул ее на себя. Сэр Девон вылетел из седла.

Джеффри отпрянул, готовый отразить удар принца, но Ален застыл в ожидании:

— Я не запятнаю себя ударом в спину врага!

— Неужто? — хмыкнул Джеффри. — Столь похвальная чувствительность однажды доведет тебя до смерти, ваше высочество! — И вновь бросился в атаку.

Ален понял, что сможет победить, только перейдя в наступление. Он увернулся от удара и постарался вытянутой рукой с мечом достать противника, однако Джеффри изогнулся и в головокружительном вираже, показавшемся Алену совершенно невозможным, парировал выпад, вслед за чем обрушил меч на грудь принца. В последний момент Ален уклонился и отразил удар, потом еще и еще, все отступая и отступая под бешеным натиском. Его спутники завопили в смятении и ринулись было на помощь, но Ален рявкнул, приказывая им оставаться на своих местах.

Вдруг клинок Джеффри будто оплел его собственный, рукоять вывернулась, и меч принца отлетел в сторону. Ален в ужасе смотрел на вражеское острие, застывшее в шести дюймах от его лица.

Рыцари панически закричали и пришпорили скакунов.

— Назад! — рыкнул Джеффри. — А то рука моя может и сорваться!