Книга Дети из камеры хранения - Рю Мураками

— Громко, да? Но если он не поработает немного вечером, то заснуть не сможет, — сказала Кадзуё.

Кику раздавил ногой ползшего по полу жука-носорога.

— Нельзя убивать живых существ, — сказала Кадзуё.

Кику увидел вдали огонек. Похоже на звезду, по, кажется, не звезда.

— Это маяк, — сказала Кадзуё, — он светит для того, чтобы корабли не натолкнулись ночью па скалы.

Прожектор маяка поворачивался по кругу и на мгновение осветил волнистую поверхность моря прямо перед Кику.

— Ну хватит, ложись спать, ты ведь тоже устал. Давай-ка спать.

Неожиданно Кику захотелось громко закричать. Ему хотелось стать огромным реактивным самолетом и сдуть отсюда всех этих насекомых, листья, станок Куваяма, маяк. Он не в силах был больше выносить запах летней ночи, которая остужала листву деревьев, целый день горевшую на солнце. Его голос задрожал, но, мужественно выжимая из себя слова по капле, он тихо проговорил:

— Меня зовут Кикуюки. Хаси и монахини звали меня Кику.

У него потекли слезы. Мальчику было не по себе оттого, что он плачет. Кадзуё ничего ему не сказала, продолжая обмахивать Хаси веером. Кику лег в кровать. Свежие простыни тут же стали влажными от пота.

Когда на следующее утро они проснулись, пресс Куваяма уже вовсю работал. Кадзуё дала им новые шорты, рубашки и кроссовки, а сама отправилась в парикмахерскую.

— На обед и я, и Куваяма вернемся, так что можете пока посмотреть телевизор, — сказала она перед уходом.

Кику и Хаси съели рис, полив его сырым яйцом, и суп-мисо, посчитали кораблики на рубашках, включили телевизор, но, увидев кулинарную передачу, тут же выключили, поборолись немного на полу, нашли на столе шило, метнули его в перегородку между комнатами, прорвали ее и наконец выбежали на улицу. В маленьком саду росли помидоры и баклажаны. Неподалеку стоял сарай, в котором работал Куваяма. Куваяма в одних подштанниках поднимал и опускал толстый железный рычаг, время от времени утирая пот с лица.

— Кику, правда он похож на робота?

По холму от дома шла дорожка, которая вела прямо к морю, пересекаясь по пути с широкой дорогой, тянущейся через весь остров. По обе стороны дорожки буйно разрослись канны. Под большим деревом трое загорелых детей ловили цикад. Когда Кику и Хаси подошли к ним, ребята с любопытством посмотрели на их новые рубашки и шорты.

— Что вы делаете? — спросил Хаси.

Один из детей протянул ловушку, полную цикад. Хаси взял в руки садок, жужжавший как испорченное радио, и принялся считать. Дети ловко приделали на конец длинной палки ракушку, которую смазали внутри клеем. Кику и Хаси смотрели на ветки, куда указывали ребята, однако солнце, проглядывавшее сквозь листья, било в глаза, и они не могли разглядеть цикад на фоне коры. С восхищением, словно наблюдая за фокусником, они смотрели, как дети подносят ракушку на палке к не псе. Стрекоча пуще прежнего и хлопая крыльями, в ловушку попадалась цикада, похожая на игрушечную птицу. Дети сказали, что на верхних ветках сидят цветные певчие цикады. Один из них протянул палку Кику как самому высокому.

— Я ничего не вижу, — сказал Кику, и мальчик, протянувший ему палку, показал пальцем.

Шишка на стволе, на которую указывал запачканный в грязи палец, и оказалась певчей цикадой. Кику залез на обломок бетонной плиты. Ребята посоветовали ему подносить палку со стороны слепой зоны цикады, сложные глаза которой имеют широкий обзор. Плита стала вдруг клониться на бок, и Кику закачался. Хаси вскрикнул. Кику протянул палку, решив, что сумеет прижать цикаду. Он чуть коснулся ее крыла, заставив цикаду влететь прямо в ракушку, а потом не удержал все-таки равновесия и упал на землю. Очертив в небе дугу, упала и палка. Раздались восторженные возгласы. Дети подняли с земли палку, осторожно отлепили трепещущую цикаду, стерли с нее клей и протянули Кику. Хаси спросил у ребят, дойдут ли они по этой дорожке до моря.

— Она заканчивается обрывом, к морю там не спуститься, но если идти по широкой дороге с автобусами и свернуть на втором повороте, то как раз выйдете к морю, — ответили дети.

На широкой дороге рядом с остановкой была парикмахерская Кадзуё. Заметив мальчиков, Кадзуё вышла на улицу.

— Куда вы идете? — спросила она. Кику молча показал на море.

— Ни в коем случае не ходите на заброшенные шахты, — крикнула Кадзуё.

Ни Кику, ни Хаси никогда прежде не слышали слова «шахта».

Второй поворот, о котором говорили дети, зарос травой, мальчики прошли мимо него. Наверное, здесь, решили они и свернули на узкую тропинку. Она разветвлялась, словно лабиринт, несколько раз дети утыкались в тупик, наконец заблудились и уже не могли понять, где дорога. Кусались комары, трава резала ноги, оба приуныли. Они хотели позвать кого-нибудь на помощь, но, судя по всему, людей здесь не было. Тропинка опять раздвоилась. Правая уходила в темный тоннель, они пошли по левой, но увидели на дороге змею и с криками помчались к тоннелю. Тоннель был слегка изогнут и сужался к концу, словно длинная узкая трубка. Внутри было прохладно и тесно. На шею Хаси упала капля воды. С криком, от которого мог бы разрушиться тоннель, он побежал вперед, но споткнулся и упал. Кику, увидев, что Хаси вот-вот расплачется, строго сказал ему:

— Не плачь. Вставай, Хаси. Скоро выход. Обходя лужи, Хаси поплелся к выходу.

Вода в лужах воняла. Испачкавшись, они выбрались из тоннеля, но на пути были проволочное ограждение и густая трава. В ограде они нашли дыру, через которую вполне мог пролезть пятилетний ребенок. В тоннель возвращаться совсем не хотелось. Ржавая проволока разорвала рубашки с корабликами. Заметив, что Хаси совсем не может идти, Кику решил напутать его:

— Хаси, там змея, скорее вперед!

Они поползли по-пластунски, упираясь в землю локтями. Наконец трава закончилась, их локти уткнулись в бетон. Дети поднялись на ноги. Картина напоминала город, который около года назад строил Хаси.

Царство из хлама, игрушек и кирпичей разрослось и предстало перед их глазами. Руины и безлюдные улицы. Если бы не ровный ряд серых шахтерских домов, из разбитых окон которых торчала трава, можно было бы подумать, что только что вылa сирена и всех жителей эвакуировали, оставив их двоих, чтобы принести в жертву. На доске объявлений был наклеен плакат: «Духовой оркестр Boенно-морских сил обороны острова Кюсю исполняет марш „Поднимайте якоря, уходите в прошлое, американские флаги“». Мальчики замерли, прислушиваясь, не донесутся ли чьи-нибудь голоса, но не услышав ничего, побежали между домов.

Слышны были только их шаги. Увидев трехколесный велосипед, они остановились. Из винилового седла неопределенного цвета проросла трава. Кику и Хаси казалось, что сейчас откуда-нибудь появятся ребята, ловившие цикад. Хаси дотронулся до седла. Раздался такой звук, словно свинье в голову вбили гвоздь, и рама велосипеда треснула. Из трещины потекла ржавая маслянистая вода. Сломанный велосипед едва не упал прямо на них, нагнав немало страху. Дети вошли в дом. Бетон был весь в трещинах, в них росла трава. Они поднялись по ступенькам, покрытым растительностью и гравием. Все вокруг освещалось красным светом. Сквозь щели в кирпичных стенах проникали солнечные лучи. Дети шли вдоль длинной стены. Заглянув в щель, они увидели череду странных строений. Башня воронкообразной формы, квадратный бетонный бассейн, ров, соединяющий башню и бассейн, оголенная металлическая конструкция, кирпичная труба были плотно оплетены диким виноградом. «Что-то напоминает», — подумал Хаси и хотел сказать об этом Кику, но не стал. Хаси побледнел. То, что он видел, напомнило ему схему пищеварительных органов человека, висевшую в приемной больницы, куда они ходили на звуко-терапию. Кику покрылся мурашками. Эти развалины, подвластные только солнцу и теням, казалось, возникли после того, как здесь пролетел гигантский вращающийся механизм.