Книга Комбриг - Михаил Нестеров

На вопрос комполка, что думают другие, Воронин сказал, что им добавить нечего. Бармин отпустил их и задумался.

– А думать тут нечего, – сказал Волк. – Я его бумаги почитал, справки кое-какие навел. Он эскадрильей уже командовал. Восемнадцать сбитых имеет, два ордена. И про новую тактику не просто так говорил, он этим еще в 12-м полку занимался. Так что ставь его на эскадрилью, а там посмотрим.

И завертелось. Активным сторонником освоения новой тактики стал комэск-1 старший лейтенант Бараев. Коля сказал своим подчиненным:

– Я как представил, что это «Мессер» мне в хвост зашел, сразу у меня в мозгу все на свои места и встало. Если жить хотим, надо учиться.

Занимались в классе, устроенном в большой комнате здания штаба полка. Занимались пешим по-летному. Отрабатывали слетанность пар, звеньев, эскадрилий. Проводили воздушные бои и тщательно их разбирали. Летный состав серьезно занялся гимнастикой. Олег помнил про тренировки по стрельбе и когда узнал, что у Волка есть целых два охотничьих ружья, изложил свою идею командованию. Командование идею одобрило, теперь каждый день на импровизированном полковом стрельбище звучали выстрелы. Не забывали и о стрельбе из личного оружия. Все летчики тщательно пристреляли свои пистолеты и обслужили их. В мастерских были пошиты и укомплектованы разгрузочные жилеты. Комиссар полка с удовлетворением отмечал растущую сплоченность коллектива. А Бармин, Трегубов и Волк, принимающие активное участие в процессе боевой учебы, радовались, наблюдая, как на глазах растет мастерство их подчиненных. Многие не просто учились, а сами предлагали новые тактические приемы, помогали друг другу в учебе. Обратили внимание командования полка на недостаточную бронезащиту летчика на «Харрикейнах», в мастерских была организована переделка бронеспинок, ставили от И-16.

Ровно через две недели после первого учебного боя Северов и Бармин на ПС-84 полетели в Кострому за запчастями для самолетов. Комполка взял Олега в качестве переводчика, часто случалось, что некоторые документы не успевали перевести, нужен был человек, который не только переведет какой-нибудь техпаспорт или инструкцию, но и понимает о чем речь. И вот тут лейтенанта ждал настоящий сюрприз. После того как на складах отыскались нужные запчасти и все было проверено, комполка остался подписывать документы, а Северов вышел на улицу и обнаружил Шпунтика, весьма зачуханного и грязного, ругающегося с каким-то старшиной. Старшина, холеный и мордастый, одетый в прекрасный белый полушубок и валенки, грозно напирал на Пашу Шведова, тряс перед его носом внушительным кулаком и кричал, что ему надоели всякие дармоеды, которые норовят только пожрать побольше, а работают плохо. Паша кричал, что они должны и аэродром от снега чистить, и в моторах копаться, и всякое барахло грузить. Увидев подошедшего Северова он замолк, какое-то время осмысливал увиденное, а потом радостно закричал:

– Товарищ командир, сержант Шведов в ваше распоряжение прибыл!

Старшина поперхнулся очередной угрозой, но на Северова смотрел набычившись.

– Кто такой? – наконец сквозь зубы спросил он.

Это было явное хамство, не увидеть в Олеге старшего по званию было невозможно. В свое время Северов научился удару в живот, от которого противник почти с гарантией валил в штаны. Опыт пригодился. Соответствующий запах появился намного раньше, чем старшина обрел способность нормально дышать и говорить.

– Пошел вон, засранец, крыса тыловая!

Держась за живот, старшина на полусогнутых удалился, а летчик от души обнял Шпунтика и принялся расспрашивать его об остальных. Оказалось, что здесь же находятся Булочкин, Аверин, Винтик, Михалыч, Тарасюк, а также четыре летчика – Ларионов, Бабочкин, Баградзе и неизвестный Олегу Брянцев. Полк понес большие потери, его отправили на переформирование. А несколько летчиков и техников оставили для передачи материальной части новому полку. После этого их загнали в Кострому, видимо, по ошибке. Никаких следов их полка здесь не было, местное командование вяло интересовалось у вышестоящего, что делать с несколькими приблудными летчиками и техниками, и в ожидании ответа использовало их для затыкания дыр, которых всегда хватало. За этим разговором они зашли за ангар, и Северов увидел там остальных, отдыхающих после махания лопатами. После этого Олега чуть не задушили в объятиях. Внезапно к Северову бросился, отчаянно мяукая, здоровенный тощий серый котище. Валера! Олег подхватил кота и прижал к груди, тот ткнулся мордой ему в шею и завел что-то по-своему, по-кошачьи.

Когда наконец основные страсти улеглись, практичный Северов спросил у Петровича насчет их дальнейшей службы.

– Ждем неизвестно чего, – погрустнел Булочкин. – Парни самолеты облетывают, мы тоже копаемся.

– Ждите здесь, сейчас все решу! Если кто будет права качать, говорите, что вы из 33 ИАП КБФ! Понятно?

И Олег бегом побежал искать Бармина. Комполка он застал выходящим со склада.

– Товарищ майор! Требуется ваше вмешательство!

– Что случилось? – удивился Бармин. – Чего бегаешь как сумасшедший? А кота куда потащил?

– Это мой кот, я его еще в 12-м полку потерял, а теперь нашел! Но я о другом. У нас ведь начальника БАО на новом аэродроме еще нет?

– Нет.

– А техников у третьей эскадрильи некомплект?

– Некомплект. Да что ты спрашиваешь? Сам же все знаешь!

– Алексей Викторович, я своих сослуживцев встретил. Командир БАО, старшина, командир роты охраны, три механика высшего класса, четыре летчика. Троих из них знаю, что надо летчики! А командир БАО просто золото, сто раз мне потом спасибо за него скажете!

– Ну пойдем, посмотрим на твоих сослуживцев.

Невзрачный вид людей Бармина не смутил, он задал несколько вопросов, удовлетворенно кивнул.

– Я тебе, Олег, верю. Так что сейчас пойду ваш вопрос решать с местным командованием, а вы собирайтесь в дорогу.

Бармин вернулся через полчаса, ему отдали всех нужных людей без особых проблем. Прежний полк, уже не 12, а 486 ИАП переформировали и направили куда-то далеко на юг, в нем сменилось руководство, его пополнили личным составом, и этих нескольких человек получил тот, кто проявил инициативу, – командир 33 ИАП КБФ майор Бармин.

Из разговора с друзьями Северов узнал, что Ларионов теперь лейтенант. Не расстреляли, не послали черт знает куда. Просто понизили в звании и отправили обратно на фронт. Игорь считал, что повезло. У него теперь одиннадцать сбитых лично и семь в группе, у Бабочкина семь личных и пять в группе, у Баградзе пять и пять, а у лейтенанта Севастьяна Брянцева восемь и четыре. Серьезные ребята! За прорыв из окружения на танке и спасение генерала Петровского Булочкин получил орден Красной Звезды, а Новоселов, Глазычев и Шведов – медали «За отвагу». Аверин после госпиталя попал в пехоту, командиром разведки дивизии. Просто оказался на тот момент лучшей кандидатурой, учитывая навыки прежней службы. В составе сводной полковой группы в октябре прикрывал отход частей 50-й армии, принял командование остатками группы, стоял насмерть, вышел из окружения со взводом бойцов – всеми, кто остался в живых. Награжден орденом Красного Знамени. Своих встретил, как водится, случайно, ожидая нового назначения. Вернулся, так сказать, в родные пенаты. Тарасюк за оборону Киева также получил медаль «За отвагу». Да еще Булочкин стал майором, Аверин – капитаном, Каха Баградзе – старшим сержантом, а Винтик и Шпунтик – сержантами. Вот такой расклад.